— Тогда нас догонят.
— Если догонят, не выйдут же они на шоссе посреди автотрассы?
Подъездное шоссе ближе к Москве превратилось в многокилометровую «пробку». Двенадцать часов ночи для москвичей не повод ложиться спать. В это время люди все еще перемещаются по городским магистралям — возвращаются из командировок, заграничных поездок, гостей.
— Круглые сутки в Москву едут и едут, — она прижалась носом к стеклу.
— Ты с первого дня замышляла побег? — Славик сел поудобнее. — А погоню себе представляла? Нет? А я вот только об этом и думал.
Он порылся в карманах, но не нашел, что искал, — попросил посмотреть в «бардачке», вдруг там окажутся сигареты. Сигареты действительно отыскались: белая пачка с незнакомым названием.
— Держи. Кажется, американские.
Он взял сигарету из середины, запихнул ее за щеку:
— Это жвачка. Можешь не искать зажигалку.
Гера откинулась в кресле и закрыла глаза. Чей этот «Вольво»: Насти или Никиты? И почему ключи от него оказались не где-нибудь, а на туалетном столике в детской комнате? Их туда положили специально? Ник это сделал, или Настя решила их отпустить?
— Нам бы оторваться. И еще у нас проблемы с бензином. Лучше не дожидаться, когда он закончится, а бросить машину. Дальше пойдем по Битцевскому лесу пешком.
— В двенадцать ночи?
— Если не по дороге, шанс есть.
«Мерседесы» не отставали, шли за «Вольво» след в след.
Гере не приходило в голову, что бензина может не хватить. Как только это случится, их схватят.
— Сколько между нами машин? — спросил Славик.
— Шесть. Может, семь.
— Плохо. Тогда будем действовать быстро. Я остановлюсь. Твоя задача бежать к лесу. Я тебя догоню.
Славик с силой стискивал руль, и его настроение передалось Гере бумерангом.
— Ты, главное, беги, — напутствовал он. — Меня не жди, я справлюсь. Готова?
Он резко вывернул вправо. Машина притормозила. Гера распахнула дверцу, выскочила в ночную морось и побежала к кустам. Ноги вязли в сыром болотце, она с усилием переставляла их, заставляла себя бежать. Главное, не терять направления.
«Мерседесы» тоже остановились. Гера представила, как из них появляются люди, как достают оружие и бегут следом за ними. Воображение нарисовало людей в черном: схожих лицами, высоких, невозмутимых.
За ее спиной послышался голос:
— Бери левее!
Когда Славик обогнал ее, с силой ухватил за запястье и потянул на себя. Теперь и ветви деревьев, и полуночное небо, и даже его спина впереди — все слилось в мрачном безмолвии, через которое пришлось продираться на ощупь.
Преследователи зажгли фонари, лучи от которых пронзали лесную просеку, как стрелы пронзают мишень. Благодаря этим сходившимся лезвиям беглецы понимали, куда нужно двигаться.
— Зачем нас преследуют? — голос Геры срывался. — Нас приговорили?
— Вернут назад, — прохрипел Славик в ответ, — или убьют.
Хваленая выносливость скама пасовала на холоде. Гера перестала чувствовать ноги, встала, опершись о колени. Не могла отдышаться.
Славик тоже замедлил шаг и, заметив, что Гера отстала, вернулся:
— В подвале ты ведь напала на тех, кто тебе помогал?
— Напала.
— Око за око. Не спрашивай, почему.
Ноги проваливались по щиколотку, обувь вязла в грязи. Они перешли на ходьбу, утешая себя тем, что преследователи оказались в том же кошмаре.
Впереди — там, где ветви деревьев раздвинулись, возникло нечто призрачное, легкое, похожее на голубоватый мираж.
Что это? — она махнула рукой.
Может, бомжи разожгли костер.
Посмотрим?
Славик преградил ей дорогу.
Двинемся на огонь, и лемурги сразу нас вычислят.
— А вдруг это наш единственный шанс? — возразила она.
Славик задумался. Свет от фонарей приближался, и были слышны голоса. По отдельным фразам он понял, что лемурги не только их видят, они знают, куда направляться.
— Ладно. Если это шанс, его нужно использовать.
Они добрались до Транспорта грязные, измученные долгой пробежкой. Транспорт не вызывал у Геры доверия, но выбора не было. Она посмотрела на Славика с грустью, как будто надолго прощалась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Куда мы попадем?
— Не знаю. Возможно, это ловушка.
Глава 17. Встреча с мургхантерами
Оба они падали в темноту: в колодец, в пропасть или в заброшенную шахту. Гера не успела понять, где находится.
Удар. Сознание не отключилось, и она громко заохала. Рядом корчился Славик.
— Моя нога! Больно-то ка-ак!
— Кости срастутся?
— Минут через пять.
Боль затухала. Она не знала, куда их переместила воронка; толстые тросы и бетонные стены лишь отдаленно напомнили что-то.
Славик зашевелился, пошарил рукой возле себя.
— Под нами кабинка лифта. Нужно спускаться.
Гера перевернулась на спину. Похоже, они оказались в шахте небоскреба. Из темноты проступили детали: механизм, тросы, ребристые перекладины. Лифт не двигался, значит, удара никто не услышал.
— Здесь в крыше лифта есть люк.
— Думаешь, получится изнутри двери отжать?
Он сел на четвереньки, взялся за угол металлической крышки, потянул на себя. Заскрипела петля, появилась полоска яркого света. Крышка люка откинулась вбок.
— Полезай, — он подал ей руку, — а я подстрахую.
Славик бережно опустил ее через отверстие, спрыгнул следом. Она огляделась.
Вокруг зеркала, золотые поручни, в потолке розетки светильников, на медной панели блестящие кнопки.
На фоне этого великолепия в зеркалах они выглядели совсем неприглядно: волосы растрепались, лица не мешало бы вымыть. Да и Славик, уставший, с разорванными коленками, не тянул на представителя элиты.
— Мы в Москве?
— Может, в Москве, а может, и Лондоне. Или в Сингапуре.
Они двинулись вниз.
Мраморный холл первого этажа, как и лифт, утопал в зеркалах. Единственный живой человек, — нарядный консьерж, — был европейцем. Считай, повезло, если они не покинули родину. Иначе пришлось бы скитаться по кротовым норам неделями.
— Господа, вы откуда? — привстал со стула консьерж.
— До Москвы далеко? — Славик хлопнул его по плечу.
— Шутите?
Славик посоветовал консьержу не беспокоиться. Неизвестно, что тот подумал о странных ночных посетителях, но по телефону принялся сразу звонить, как только они вышли за дверь.
Даже если он обратится в полицию, подумала Гера, они исчезнут из здания раньше, чем подъедет полиция.
Гера не думала, что можно радоваться, вдыхая загазованный воздух словно сладкую патоку. Сразу же позабылись холод и грязь, навязчивый страх, мрачный лес, силуэты преследователей.
Неизвестный им уголок Москвы стал олицетворением жизни без ограничений и решеток на окнах. Если бы не заточение в пещере и на даче у Насти, Гера не оценила бы дурманящее, веселое ощущение полноты бытия.
Славик обнимал ее, целовал в губы, в шею, прижимал к себе, и она искренне отвечала ему.
— Нам удалось!
Рядом остановилось такси:
— Молодежь, ехать куда?
— А у нас денег нет, — радостно сообщили они.
— Не беда. Довезу до дома, расплатитесь. Вы замерзли, ребята. Залезайте, погреетесь, — мужчина улыбался, как будто всю жизнь только и делал, что выручал озябших студентов.
Они сели в машину.
— Везите нас домой, — Гера назвала адрес. — Представляю, как обрадуется мама.
Плечи у Славика были удобные; Гера это давно поняла, но только сегодня ее голова расположилась у него на плече совсем по-хозяйски.
— Ты тоже заметил, что шоферюга за нами подглядывает?
Как же приятно снова находиться рядом с решительным, сильным мужчиной, подумала Гера. С тем, кто вызволил ее из тюрьмы. И совершенно неважно, что он собирался с ней сделать.
