– Разве?
Я вдруг почувствовала себя так, будто на плечи навалилась непосильная ноша – подобно этим четкам на шее – и разрыдалась. Из-за бус мне казалось, что Сантьяго все еще держит руки на моей шее.
– Господи, да возьми себя в руки, – рявкнул он.
– Пошел ты, – отозвалась я, но в голосе не было желаемой силы, ведь я выдавила эти слова сквозь слезы. Однако мне показалось, что я не должна была такое говорить. Сантьяго, вероятно, решит вернуться. Снова меня накажет. А я не думала, что мое тело выдержит новые издевательства. Не сегодня.
Однако Сантьяго ко мне не пошел. Вместо этого он улыбнулся. Наполовину череп, наполовину чудовище. Мои плечи опустились, и я, поежившись, свернулась.
– Ты принадлежишь мне.
– Я никому не принадлежу, – отозвалась я. Но Сантьяго был прав. В нашем мире я и правда ему принадлежала.
– Ты понимаешь значение этих слов? – спросил он, словно и не услышав моих последних слов.
На этот раз я не ответила. Просто не смогла найти в себе силы.
Сантьяго вдруг фыркнул, словно ему стало скучно.
– Ты так слаба, Айви. Тебе стоит закалиться, поскольку, чтобы выжить рядом со мной, тебе пригодится вся твоя сила.
Айви
– Мисс.
Я застонала, пытаясь проснуться. Каждый дюйм моего тела ныл от боли, хуже всего – между ног.
– Мисс, – женщина откашлялась.
Я открыла глаза. Зрение медленно фокусировалось. Черные стены. Нет, не черные. Темное резное дерево. Небольшой квадрат света высоко наверху.
– Мисс, простите, что бужу вас.
Я повернулась и увидела пожилую женщину в униформе, стоявшую по другую сторону кровати. В дверях обнаружилась еще одна служанка, помоложе. Я осмотрела кровать и заметила окровавленную простыню, отогнутую с одной стороны. Натянула на себя толстое одеяло, чтобы прикрыться, и чуть приподнялась, тут же поморщившись от осознания того, что была совершенно обнаженной.
– Нам нужна простынь, мисс. Нам понадобится всего минута, чтобы надеть чистую.
Я прочистила горло и потерла лицо, ища взглядом часы.
– Который час?
– Девять, мисс.
Я снова посмотрела на женщину у кровати. Должно быть, она посчитала меня идиоткой.
– А где здесь ванная?
Мне тут же указали направление. Я отметила, что стоявшая в дверях горничная старалась делать вид, что не смотрела на меня.
– Мне нужна минута, – проговорила я, надеясь, что они поймут намек и уйдут, чтобы я могла добраться до ванной, не пересекая комнату голой в их присутствии.
– Конечно, мисс, – отозвалась та, что постарше и отвернулась, помахав рукой своей напарнице, чтобы та выходила.
Я медленно села, все еще чувствуя дикую усталость после прошлой ночи, и попыталась вспомнить, когда ела в последний раз, но не смогла.
– С вами все в порядке? – спросила пожилая женщина.
Я улыбнулась, прижала к себе одеяло и спустила ноги на пол, но когда попыталась встать, комната закружилась, и у меня подкосились колени. Я вытянула руку, пытаясь ухватиться за тумбочку, но в итоге опрокинула на себя тяжелую медную лампу, встретив ее лбом, а потом все же свалилась на пол.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Женщина позади охнула и в мгновение ока оказалась рядом.
Я села, все еще прижимая к себе одеяло, и прислонилась спиной к кровати, очень хорошо разделяя боль между ног и в голове.
– Все нормально. Я в порядке, – я не стала говорить, что подобное происходило со мной почти каждый день. – Мне просто нужно что-нибудь съесть. И все будет хорошо.
Женщина склонилась надо мной, на ее лице от беспокойства проявились морщинки. Услышав мою просьбу, она кивнула и позвала девушку, которую минуту назад выгнала в коридор.
– Сходи за тостом и соком. Принеси сюда.
– Но господин сказал...
– Господин – моя забота. Делай, что говорю. Быстро, – она исчезла в ванной и вернулась, держа стакан воды.
– Спасибо, – я приняла его и сделала глоток, а потом коснулась лба.
– Вы поранились.
Я увидела кровь на пальцах.
– Все нормально. Просто царапина, – я перевела взгляд на свои запястья одновременно с женщиной. И что она обо мне подумает? Новобрачная с ожогами на руках от все еще валявшихся на полу веревок. И эта кровь на простыне.
Я покраснела.
Откашлявшись, она помогла мне сесть на кровать, а я постаралась не смотреть на кровавые пятна. И не думать о том, как Сантьяго вытирал меня.
Спустя несколько мгновений вернулась отосланная девушка. Я слышала, как она приближалась. Должно быть, горничная торопилась, поскольку посуда на подносе громко позвякивала.
– Вот и чудно, – произнесла пожилая женщина и забрала поднос, поставив его на тумбочку. Посмотрев на упавшую лампу, я заметила, что в ней не было лампочки. Я снова осмотрелась, замечая тут и там опаленные свечи. Сантьяго всегда пользовался только свечами по всему дому? Он ужасен. Прошлой ночью я в этом убедилась.
Женщина протянула мне чашку свежевыжатого апельсинового сока, и я с радостью приняла ее, сделав глоток.
– Теперь точно лучше, – проговорила я, чувствуя, как сахар начал делать свое дело. – Спасибо.
Она подлила мне еще из небольшого кувшина, и я снова отпила, посмотрев на тост.
– Поешьте пока. Мы начнем с другой комнаты, а потом вернемся.
– Но, мэм... – начала другая девушка.
– Помолчи, – перебила она ее и выпроводила из комнаты.
Как только за ними закрылась дверь, я поставила стакан и взяла тост, откусив всухомятку несколько кусков, а затем поднялась с кровати, чтобы снять простынь. Я итак была смущена тем, что они видели. Потому свернула ее, положила в ногах кровати под одеяло и направилась в ванную обнаженной. Душ должен был мне помочь. И одежда. О том, что произойдет дальше, лучше подумать потом.
Но сперва мне хотелось увидеть татуировку. Перед зеркалом я оглядела себя. По крайней мере, новых синяков не было. Ничего свежего, кроме пореза на лбу. Но и он был маленьким и не сильно болел.
Неужели с Сантьяго так будет всегда? Мы будем жить в сражениях?
Я сняла четки и положила их на стойку, чтобы спокойно умыть лицо и вытереть его, затем вытащила оставшиеся заколки из волос, и они, наконец, освободились из узла. Приподняв локоны, я повернулась к зеркалу спиной и попыталась разглядеть татуировку. Однако она была скрыта под пленкой.
