— Молока, милорд?
— Да, прошу вас.
— Молока, пожалуйста, — сказала София, сложив ручки на груди.
Лорд Уонстед тоже сложил руки.
София скрестила ноги. Лорд Уонстед тоже скрестил ноги.
Люсинда добавила в две чашки немного молока, в третью налила половину, потом разлила чай.
Задержав ложечку над сахарницей, Люсинда наблюдала за Софией, которая вела себя все более и более странно, и ее улыбка становилась все шире и шире, а его сиятельство, казалось, не обращал никакого внимания на огромные голубые глаза, устремленные на него.
София сморщила носик. Он тоже сморщил нос. София нахмурилась. Он нахмурился. Она развела ноги, он развел ноги. София рассмеялась. Повернувшись, лорд Уонстед пощекотал ее под ребрышками, и она рухнула, захлебываясь от смеха, ему на колени.
— Перестаньте, — сказала Люсинда, даже не пытаясь скрыть улыбку. — София, сядь прямо, не то разольешь чай.
Лорд Уонстед погрозил пальцем:
— Будь хорошей девочкой.
— Это вы будьте хорошим, — возразила София. Люсинда затаила дыхание, ожидая грубого ответа, но лорд Уонстед положил руки на колени и ласково улыбнулся малышке.
— Я хороший.
София повторила все его движения. Он нравится малышке. Очень нравится. Ей он тоже, очень нравится. Люсинда отнесла две чашки к дивану и подала Софии чай. — Горячий? — спросила девочка.
— Нет, там много молока. Не обожжешься.
— Она подала чашку лорд Уонстеду, затем тарелку с бисквитами. София смотрела на бисквиты, не зная, какой взять.
— Они все одинаковые, милочка, — сказала Люсинда. — Возьми тот, который ближе всего к тебе, иначе его сиятельство подумает, что ты плохо воспитана.
София посмотрела на него и вытащила бисквит, лежавший в самом низу.
При этом второй бисквит едва не упал, лорд Уонстед подхватил его на лету.
— Благодарю вас, юная леди, — сказал он. — Очень любезно с вашей стороны.
София хихикнула, откусила большой кусок от своего бисквита, разбрасывая во все стороны крошки. Лорд Уонстед сунул себе в рот бисквит целиком. София посмотрела на него с нескрываемым восторгом.
— Ах, — сказала Люсинда, — это она пытается проделать свой очередной трюк. — Она поставила тарелку на стол и вернулась на свое место.
— Для такого маленького ребенка манеры у нее очень хорошие, — заметил лорд Уонстед. — Совершенно очаровательные. — Он улыбнулся.
Люсинда ответила ему улыбкой.
— Вы занимаетесь прекрасным делом, миссис Грэм. А теперь скажите, почему вы бросили деревенский праздник — и меня — на обитателей Блендона.
— Я не бросила праздник. Я сообщила все сведения викарию после окончания воскресной службы. Мисс Доусон относится к проектам с большим энтузиазмом, так пусть она этим и занимается. Он нахмурился.
— А мне что теперь делать?
Люсинда покраснела, потом побледнела, когда до нее дошел смысл намека.
— Это было бы с моей стороны самонадеянно, милорд.
— Не самонадеянно, миссис Грэм, а неправильно.
— Не понимаю.
— Почему-то все считают, что меня интересует мисс Доусон.
Люсинда встала, взяла у Софии чашку с блюдцем. Малышка прижалась щекой к его руке.
— Не хочешь ли поспать, София? — Люсинде не хотелось говорить на эту тему.
София еще крепче прижалась к лорду. Маленькая предательница.
— Пускай поспит, — сказал лорд Уонстед. — Итак, миссис Грэм, таково ваше мнение?
— Мое мнение ничего не значит.
— Стало быть, вы сообщите мне, что больше не станете помогать миссис Хобб с ее счетами. Очевидно, вы решили, что остальное она может сделать сама.
— Полагаю, достаточно будет еще одного раза.
— Итак, вы считаете, что выполнили наш договор? А я так не считаю, миссис Грэм. — Веселый великан, игравший с Софией, исчез; вместо него появился воин с жестким взглядом.
— Я согласилась навести порядок в ваших домашних счетах. И сделала это.
— Значит, я заключил весьма невыгодную сделку. — Почему же?
Он пожал плечами.
— Вы сделали свою работу за два-три вечера. В то время как я обречен на эту чепуху с праздником, на несколько недель. Стало быть, я оказался в наихудшем положении. Если только вы не пожелаете искупить свою, вину, сыграв со мной еще раз в шахматы.
Он умеет манипулировать людьми, этот повеса. Его улыбка застала ее врасплох.
— Вы выяснили у миссис Хобб, насколько больше времени я требовала для завершения работы, да?
У него хватило благородства напустить на себя виноватый вид.
— Хотите, чтобы я сыграла с вами в шахматы? Почему?
— Потому что вы чертовски хорошо играете. — Он покраснел. — Прошу прощения. Я хочу сказать — вы очень хорошо играете. И еще потому, что мне нравится ваше общество.
Эти слова расшевелили чувства, которые, как ей казалось, она похоронила.
— Это неприлично. Попросите сквайра. Или преподобного Постлтуэя. Уверена, оба они будут рады оказать вам любезность.
— Мы взрослые люди, оба уже состояли в браке. Что здесь дурного?
Очевидно, он говорит о чем-то большем, чем просто партия в шахматы. Это, конечно, соблазнительно, но она не может себе этого позволить. Он думает, что она веселая вдова. Даже если бы она не была замужней женщиной, ей нечего предложить такому человеку, исполненному всевозможных мужских достоинств.
— Прошу прощения, милорд. Поймите, я не ищу мужского общества. Единственное, что мне нужно, — это обеспечить кров для моей дочери и жить спокойно.
— Если вы хотите покоя, зачем втягиваете других людей в ваши грандиозные планы улучшения этого мира?
— А разве желание улучшить участь окружающих не благородно?
— Вы опять отвечаете вопросом на вопрос. Вы что-то скрываете, миссис Грэм. Когда я спросил у мистера Брауна о вас, он ответил весьма уклончиво. Может быть, между вами и моим управляющим что-то есть? — Вы оскорбляете меня, милорд. Мне кажется, вам лучше уйти.
Он посмотрел на Софию.
— А мне кажется, из меня получилась очень хорошая подушка.
— Вы комфортабельны, как кровать, в которую насыпали камней, — парировала Люсинда.
Уонстед запрокинул голову и расхохотался. Это зрелище и этот звук совершенно обезоружили ее, не говоря уже о том, что они разрушили стену, которую она пыталась выстроить между ними. На месте этой стены она обнаружила желание положить голову ему на плечо и признать свое поражение.
— Миссис Грэм, давайте назовем это миром. Вам не нравится, когда я делаю намеки на ваш счет, мне не нравится, когда вы делаете неверные заключения обо мне и мисс Доусон. Мы с ней друзья детства. Ничего более.
Друзья, которые поженятся, судя по слухам. Все в деревне, не говоря уже о графстве, полагали, что мисс Доусон ждет, когда он вернется с войны. Если так, она обречена на разочарование. Если только у матушки мисс Доусон не получится перехитрить свою жертву.
