— Бисквит?
— Подожди минутку, милочка, — сказала Люсинда, выложив печенье на тарелку.
Малышка протянула руку и согнула пальчики.
— Бисквит!
— Не может быть, чтобы ты проголодалась; мы же завтракали всего час назад.
Однако София не сводила глаз с печенья. Девочка, видимо, не забыла, что жила в Лондоне впроголодь.
— Обещаю, скоро ты получишь печенье. Пусть остынет, иначе обожжешь язычок. А пока я вскипячу чай.
София наклонила голову набок, подбородок у нее задрожал.
— Не плачь, детка. Ждать придется недолго. Будь хорошей девочкой, поиграй с Мармеладом. Я не хочу, чтобы вы с ним вертелись у меня под ногами, пока я кипячу воду.
София обошла кухонный стол и опустилась на корточки рядом с котенком, который растянулся на коврике у очага.
Люсинда стала счищать с бисквитов подгоревшие части.
— Я правильно поступила, что не пошла сегодня к викарию, — сказала Люсинда, кладя на тарелку маленький бисквит. — Мисс Кэтрин Доусон очень подходит его сиятельству. — Люсинда судорожно сглотнула и вытерла слезинку в уголке глаза.
София, щекотавшая котенку животик, подняла голову.
— Мама плачет?
— Это от дыма.
Люсинда подошла к окну, открыла его пошире, вдохнула полной грудью, успокоилась и вернулась к столу.
Ей не следует думать о лорде Уонстеде. Ее решение выйти из комитета — правильное решение. С нее вполне хватит забот о Софии и без вмешательства в дела викария. Он согласился с ее решением. С излишней готовностью, подумала Люсинда, сердито глядя на пар, поднимающийся над котелком. Она наполнила кипятком чайник и поставила его на поднос.
София подняла глаза.
— А гулять?
— Попозже. — Люсинда поставила на поднос тарелки и чашки и отнесла в гостиную.
Семеня следом за ней, София залезла на диван и откинулась на спинку, глядя в окно.
— Дядя идет.
— Какой дядя? — Не сыщик ли это с Боу-стрит? Она выглянула в окно.
— Лошадка, — сказала София, указав пальцем. Лорд Уонстед привязывал лошадь к воротам под проливным дождем.
— О Боже. — Что, если он захочет войти? Смесь паники и надежды лишила ее возможности двигаться. В доме пахло подгоревшими бисквитами, и она не может предложить ему приличного угощения, пока Энни не сходит утром на рынок. Возможно, не стоит открывать дверь? Она была бы в состоянии думать, если бы сердце у нее не билось так громко.
И еще одно. Если она так холодна, как утверждал Денби, почему она вспыхивает как свечка всякий раз, когда его сиятельство попадается ей на глаза? Нуда это не важно. Что ей делать сейчас?
София уставилась на нее.
— Дядя идет.
— Это лорд Уонстед. София, милочка, отойди от окна. Неприлично глазеть на людей.
Люсинда сняла передник и побежала на кухню, чтобы повесить его там. Пригладила волосы, поправила чепчик и ждала, когда он постучится.
В руку ей проскользнула ручка Софии, и девочка подняла на нее удивленный взгляд.
— Веди себя хорошо, София. Это очень важный человек. — Хозяин их жилища. Должно быть, поэтому в груди у нее такая дрожь, которая приводит ее в полное замешательство.
Громкий стук заставил ее подпрыгнуть. Она глубоко вздохнула, вытерла влажные ладони о юбку и открыла дверь.
— Лорд Уонстед, чем могу быть полезна? Он пристально посмотрел на нее.
— Хотелось бы знать, почему вас не было на собрании утром?
— Мне не на кого оставить Софию, — ответила Люсинда.
— Постлтуэй сказал, что вы отказались участвовать в комитете.
— Мое присутствие там не так уж важно, милорд.
Он еще больше нахмурился.
— Не так важно? Не вы ли уговорили меня посещать эти дурацкие собрания своими разговорами о служении общине, о гражданском долге?
— Но мы уже все сделали. Мисс Доусон займется организацией детских игр вместо меня. У нее для этого гораздо больше возможностей. Пони, деньги для наград… яйца.
— Яйца есть и в Грейндже.
Она ответила сердитым взглядом.
— Это ваши яйца.
— А это имеет значение?
Его негодование ударило ее, как волна. Но она стояла на своем, несмотря на его ярость.
— Это не имеет никакого значения! Вы внесли свой вклад, предоставив нам вашу землю. Мисс Доусон заботится о детских играх. Все в полном порядке.
— Это ради вас я согласился предоставить свою землю.
— Уверена, вы будете столь же великодушны по отношению к мисс Доусон.
Лорд нахмурился.
— Что вы хотите этим сказать? Люсинда с трудом сдерживала слезы.
— Хочу сказать — ради жителей деревни. Неожиданно появилась София.
— Мама плачет?
— Гром и молния! — воскликнул лорд Уонстед. — Сударыня, я зашел лишь для того, чтобы спросить, почему вас не было на собрании. Неужели мы не можем поговорить, как цивилизованные люди?
Слово «цивилизованный» явно не подходило к лорду Уонстеду в данный момент. Но она вела себя нелюбезно, держа его на пороге. Люсинда улыбнулась через силу, чопорно.
— Сегодня у моей экономки выходной, но мы с Софией как раз собрались пить чай. Не хотите ли присоединиться к нам?
Напряжение его явно спало.
— С большим удовольствием. — Он заглянул ей через плечо. — Вы что-то пекли?
— Не очень удачно. София подпрыгнула.
— Бисквиты, да, мама?
— Прошу вас, милорд, не стойте под дождем. Когда он нагнулся под притолокой, вода полилась с полей его шляпы.
— Проклятие, — тихонько произнес он.
Она сделала вид, будто не услышала, и посмотрела мимо него наружу.
— К сожалению, у меня нет конюшни для вашей лошади.
— Уверяю вас, мы с Грифом знавали и не такие передряги.
— Могу себе представить. — Она указала на гостиную и закрыла за ним переднюю дверь. — Садитесь, прошу вас.
Уонстед сел на диван.
Глава 9
Забыв обо всем, кроме угощения, София забралась на стул рядом с лордом и села, расправив юбочки.
— Чай и бисквиты, — сказала София.
— Великолепно, — сказал он.
— Бисквиты немного подгорели.
— Рад это слышать, — произнес Уонстед. — А я подумал, что дымит камин и придется ковыряться в нем кочергой. — Он озорно улыбнулся.
— Я бы не стала просить вас об этом прежде, чем вы выпьете чай.
— Вы очень любезны. — Он едва заметно улыбнулся.
Люсинда немного расслабилась. Гнев лорда налетел и прошел, как летняя гроза.
— Я принесу еще чашку, — сказана она и поспешила по коридору.
Вернувшись, с удивлением обнаружила, что Уонстед и София смотрят прямо перед собой, словно солдаты на параде. Люсинда села рядом с подносом.
— Молока, милорд?
