7
Было около шести вечера, когда Роберт предложил Кейт переодеться к обеду.
— Вы его вполне заслужили, — пошутил он. — Две проданные картины — это большой успех. Когда вы забываете о своем скверном характере, вы действительно великий маленький продавец.
— О, какая честь! — произнесла Кейт. — Должна ли я сделать реверанс или поцеловать вам руку?
Когда она отправилась в роскошную ванную, расположенную в дальней части дома, в ответ на свои язвительные слова она услышала его смех. Она освежилась под душем, наложила макияж и собрала волосы на затылке в свободный узел. Когда она последний раз взглянула в зеркало, то отметила, что ее прическа выглядит сейчас точно так же, как в тот далекий день — боже, это было всего лишь шесть недель тому назад — когда она подъезжала к телевизионной студии, ожидая встречи с толстеньким, с животиком, лысеющим человеком с бледными пухлыми руками. Кейт увидела в зеркале свои глаза — дымчато-зеленые при искусственном освещении — и почувствовала легкое волнение: каким бы ни был Роберт Бомон на самом деле, но он действительно никогда не бывал скучным и надоедливым, и поэтому перспектива пообедать в его обществе показалась ей в данный момент значительно более привлекательной, чем еще сегодня утром. Шелковая ткань платья и жакета мягко струилась по ее фигуре, и Кейт улыбнулась своему отображению с каким-то новым чувством успокоенности. Вполне возможно, что сегодня вечером она скажет ему, что это ЕЕ картина висит в его галерее. А может быть — она засмеялась — и не скажет. Забрав большой пакет, в котором лежали ее юбка и блузка, она направилась в кабинет Роберта.
Роберт сидел за столом, но поднялся ей навстречу, едва она появилась в дверях. Несмотря на все свои усилия казаться спокойной и безразличной, она не могла не улыбнуться под его испытующим взглядом. Серые глаза пристально осмотрели ее лицо, потом опустились ниже и остановились на линии груди, где мягкие складки тонкой и облегающей ткани были особенно красивы и выразительны. И она сразу же пожалела о том, что надела такой костюм.
Он подошел к ней и забрал у нее из рук пакет с ее вещами. Увидев, что он все еще в своем обычном рабочем костюме, она подумала, что выглядит на его фоне слишком расфуфыренной.
— Так мы идем? — Он взял ее под локоть, и они направились к входной двери.
Проскользнув в низкую белую машину, Кейт погрузилась в очень удобное сиденье с мягкой обивкой и склонилась над своим пакетом, чтобы достать вечернюю сумочку. Когда она снова подняла голову, то увидела, как машина сворачивает на длинную подъездную аллею, ведущую к дому Роберта. Он повернулся к ней как раз в тот момент, когда она поняла, куда они едут.
— Я ведь просто пригласил вас пообедать. Но, если вы помните, я не уточнял — где именно.
— Мы будем, стало быть, обедать в вашем доме? — спросила она неестественным голосом.
Он просто кивнул, но в уголках его рта притаилась едва заметная улыбка. Машина медленно проехала вдоль живописных уголков естественной природы и остановилась под навесом. Очень своеобразный дом почти незаметен на фоне окружавшей его природы. Некоторые из его стен представляли собой просто естественные отвесные стены скал, терявшихся в зелени деревьев, папоротников и кустарников. Невидимые глазу светильники освещали дорожку между гаражом и домом, но Кейт едва не пропустила вход в дом, ибо не заметила его, полностью поглощенная своими мыслями.
В голове звенели колокольчики, предупреждающие об опасности, и перед глазами Кейт все время стояли четкие, написанные черной ручкой буквы: «КЕЙТ». Но отступать было поздно. Вскинув подбородок, она пошла за ним вслед. Он открыл дверь и отступил в сторону, пропуская ее вперед. Она молча прошла мимо него в дом, надеясь, что он не заметил обуревавших ее сомнений. Она думала о том, как легко удалось ему тогда в маленьком, похожем на грот сарайчике для садового инвентаря заманить ее в паутину своих чар, и о том, что сейчас, находясь уже на его территории, она становилась еще более уязвимой. Но она решила пока отбросить свои смутные тревоги и вошла в большую гостиную. Роберт зажег свет, и из ее груди вырвался непроизвольный возглас восхищения.
— Ну, конечно же! — воскликнула Кейт, желая заглушить вырвавшийся у нее возглас.
Он замер, продолжая держать руку на выключателе.
— Вы одобряете, Кейт?
Она отметила прозвучавшие в его голосе нотки удовлетворения, но все ее внимание было полностью сосредоточено на этой великолепной комнате. Огромное помещение с покрытым пушистым ковром полом было разделено на несколько уровней и площадок, что совершенно не разрушало общего впечатления свободного пространства. В углу, отгороженный от остального помещения раздвижной стеной и экраном из вьющихся растений, располагался уголок для столовой, где она увидела стол из стекла и металла, на котором, поражая своими чистыми современными линиями, расположились друг против друга два обеденных прибора. Все остальное пространство было заполнено большими и удобными креслами, пуфами, низкими столиками, встроенными полками… Вся боковая стена представляла собой естественную скалу, подсвеченную сверху незаметными лампами. Кейт перевела глаза на Роберта.
— Да, все правильно, — быстро ответила она. — Я имею в виду, что все это удивительно похоже на вас. А вот ваш кабинет в галерее — совсем нет.
Он смотрел на нее, скрестив руки, опершись спиной о стену:
— Но это же вполне естественно. Ведь мой кабинет предназначен и для моих клиентов. А что вы нашли здесь такого, что, по вашему мнению, похоже на меня? — спросил он, делая рукой широкий, обводящий комнату жест.
Кейт посмотрела на огромные — от пола до потолка — окна, из которых открывался вид на буйные садовые заросли.
— Вкус, — ответила Кейт, — и никаких оборочек. — Ее глаза скользнули по каменной стене скалы. — И это, — добавила Кейт, — это мне очень напоминает вас.
— Вы неправы, Кейт. В хороших руках я как кусочек размягченного воска.
Роберт выпрямился и щелкнул еще одним выключателем. Осветилась часть расположенной слева от нее стены, и она увидела на ней большую картину. Она подошла ближе, чувствуя на себе его внимательный взгляд. Картина поражала своими размерами и цветом. Уже через несколько мгновений Кейт поняла, что это была современная интерпретация старой, как мир, темы матери и ребенка.
— Это нарисовала женщина, держу па… — Кейт буквально в последнюю секунду прикусила язык и бросила на Бомона испуганный взгляд. Она чуть было опять не сказала «Держу пари».
— А вы исправляетесь, — ехидно заметил он. — Но на этот раз вы правы. Это действительно рисовала женщина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
