— Теган, — сказала я, — парень, о котором они говорили, это Джеб?
Веселье сошло с лица Теган у меня на глазах. Она прикусила губу, снова разблокировала мой телефон и повторила вызов.
— Я позвонила не для того, чтобы с вами трепаться, — тут же сказала она, отняла телефон от уха, морщась, и снова поднесла обратно. — Нет! Тс-с-с! У меня к вам один и только один вопрос. Тот парень с девушкой… как он выглядел?
В динамике телефона стрекотали бурундуки, но разобрать слов я не могла. Я наблюдала за выражением лица Теган и грызла ноготь на большом пальце.
— Ага, — кивнула Теган. — Да? Ой, это так мило!
— Теган, — процедила я сквозь зубы.
— Мне пора, пока, — сказала Теган и прервала соединение. Она повернулась ко мне: — Это точно не Джеб, потому что тот парень кудрявый. Так что… ура! Дело раскрыто!
— А почему ты сказала «это так мило»? — обратилась к ней Дорри.
— Они сказали, что после того, как он поцеловал девушку, которая выбросила телефон, парень исполнил дурацкий радостный танец, поднял вверх кулак и прокричал: «Джубили!»
Дорри округлила глаза, и на лице ее читалось: «Ох, жуть какая».
— Что? — пожала плечами Теган. — Разве тебе самой не хотелось бы, чтобы твой парень вскричал «Джубили!» после поцелуя?
— Может, они просто только что съели десерт? — предположила я.
Подруги посмотрели на меня.
Я посмотрела на них:
— Ну, вишневый десерт. Вишенки «джубили». Поняли?
Дорри снова повернулась к Теган.
— Нет, — сказала она, — мне бы не хотелось, чтобы мой парень кричал «Джубили!» из-за моей вишенки.
Теган захихикала, но, увидев, что я не смеюсь, осеклась.
— Но это точно не Джеб, — повторила она. — Разве это не здорово?
Я не ответила. Мне не хотелось, чтобы Джеб целовал незнакомых девушек в Вирджинии, но, если бы поцелуйный патруль восьмилеток что-то знал о Джебе, я бы с удовольствием их выслушала. Ну, предположим, они увидели бы не кудрявого парня, который не целовал бы девушку, а застрял бы в туалете, например. Если бы поцелуйный патруль рассказал об этом Теган, то для меня это были бы хорошие новости, потому что я узнала бы, что у Джеба имелся повод не прийти на встречу со мной.
Хотя я конечно же вовсе не хотела, чтобы Джеб застрял в туалете.
— Адди? Ты в порядке? — спросила Теган.
— Вы верите в волшебство Рождества? — спросила я в свою очередь.
— А? — произнесла Теган.
— Я не верю. Я еврейка, — заявила Дорри.
— Да, знаю, — кивнула я. — Прости, что-то туплю.
Теган посмотрела на Дорри:
— Ты веришь в волшебство Хануки?
— Чего?
— А! Знаю! В ангелов! — воскликнула Теган. — Вы верите в ангелов?
Теперь уже мы с Дорри уставились на нее.
— Ты первая об этом заговорила, — обращаясь ко мне, сказала Теган. — Волшебство Рождества, волшебство Хануки, волшебство праздников… — Она вытянула руки ладонями вверх, намекая на то, что вывод очевиден. — Ангелы.
Дорри фыркнула. Я фыркать не стала, наверное, потому, что моему одинокому сердцу хотелось именно встречи с ангелом, хотя мне и не хотелось произносить это слово.
— В прошлом году на Рождество, после того как он поцеловал меня в «Старбаксе», Джеб пришел ко мне домой, и мы с ним, мамой, папой и Крисом смотрели фильм «Эта прекрасная жизнь», — сказала я.
— А, я видела это кино, — сказала Дорри. — Там Джеймс Стюарт собирается спрыгнуть с моста, потому что ему жить надоело?
Теган указала на меня пальцем:
— Да, а ангел его отговаривает.
— Вообще-то, тогда Кларенс еще не был ангелом, — уточнила Дорри. — Чтобы стать ангелом, ему нужно было спасти Джеймса Стюарта, доказать тому, что стоит жить. У Кларенса все получилось, и он получил крылья!..
— Да, я помню, — подхватила Теган. — Там в самом конце еще был серебряный колокольчик на елке, и он такой: «Дзинь-бзинь», хотя его никто не трогал.
— «Дзинь-бзинь»? Теган, ты меня убиваешь, — засмеялась Дорри.
— И дочурка Джеймса Стюарта сказала: «Учительница говорит, что каждый раз, когда звонит колокольчик, ангел получает крылья», — закончила Теган.
И радостно вздохнула.
Дорри развернула стул, и теперь они с Теган смотрели на меня. Теган потеряла равновесие, но схватилась за подлокотник и удержалась на стуле.
— Волшебство Рождества, волшебство Хануки, «Эта прекрасная жизнь», — проговорила Дорри, удивленно подняв брови. — Адди, может, объяснишь, как все это связано?
— Не забудь про ангелов, — подсказала Теган.
Я села на край кровати:
— Я знаю, что поступила ужасно, и знаю, что сделала Джебу очень, очень, очень больно. Но я раскатаюсь. Разве это ничего не значит?
— Ну конечно значит, — сказала Теган, желая меня утешить.
К горлу подступил комок. Я боялась взглянуть на Дорри, потому что знала: она закатит глаза.
— Если это правда… — Слова почему-то давались мне с трудом. — Если это правда, то где же мой ангел?
(глава четвертая)
— Ангелы, шмангелы, — проговорила Дорри. — Забудьте про ангелов.
— Нет, не забывайте про ангелов, — сказала Теган, щелкнув Дорри по носу. — Ты же только притворяешься Гринчем,[9] да? Ты же не серьезно.
— Я не Гринч, — ответила Дорри. — Я реалистка.
Теган поднялась со стула у компьютера и села рядом со мной.
— То, что Джеб тебе не позвонил, еще ни о чем не говорит. Может, он уехал в заповедник, к папе. Разве он не говорил, что в запе плохая связь?
Джеб приучил нас называть заповедник «запом», потому что это звучало круто и по-свойски. Но когда Теган назвала его так, я только сильнее расстроилась.
— Джеб правда ездил в зап, — сказала я. — Но он уже вернулся. Гадкая Бренна в понедельник заявилась в «Старбакс» с Мэдоу и выложила все планы Джеба на рождественские каникулы, пока стояла в очереди. Она сказала: «Так жалко, что Джеб уехал! Но в Рождество он приедет обратно на поезде. Наверное, встречу его на вокзале».
— Ты поэтому написала ему по электронной почте? — предположила Дорри. — Потому что слышала, как Бренна о нем говорила?
— Не поэтому, хотя это и связано. — Мне не нравилось, как она на меня смотрела. — И что?
— Может, он где-то застрял из-за метели? — в свою очередь предположила Теган.
— И все еще не выбрался? И не позвонил потому, что выбросил телефон в сугроб, как та девушка? И компьютером он воспользоваться не может, потому что ночует в собственноручно построенном иглу и там нет электричества?
Теган нервно пожала плечами:
— Наверное.
— В голове не укладывается, — вздохнула я. — Он не пришел, не позвонил, не написал. Вообще ничего не сделал.
— Может, он просто хотел разбить твое сердце так, как ты разбила сердце ему, — заключила Дорри.
— Дорри! — У меня снова слезы брызнули из глаз. — Зачем ты такое говоришь?!
— Или нет. Я не знаю. Но Эддс… ты сделала ему очень больно.
— Знаю! Я сама только что об этом сказала!
— Ты нанесла ему ужасную, глубокую, незаживающую рану. Как Хлоя, когда она бросила Стюарта.
Хлою Ньюланд и Стюарта Вайнтрауба в грейстаунской школе знали все: Хлоя изменяла Стюарту, а Стюарт никак не мог ее забыть. И угадайте, где они расстались? В «Старбаксе». Хлоя целовалась с другим парнем — в туалете! развратница! — а потом пришел Стюарт, и все произошло у меня на глазах.
— Ого, — выдохнула я.
Сердце заколотилось, потому что я вспомнила, что в тот день ужасно разозлилась на Хлою. Я подумала, что так изменять своему парню — это… бессердечно. Я велела ей уйти, и Кристине пришлось провести со мной воспитательную беседу. Она сказала, что в будущем мне не следует выгонять из «Старбакса» клиентов только за то, что они ведут себя как бессердечные сучки.
— Ты говоришь… — Я пыталась понять, что означало выражение лица Дорри. — Ты говоришь, что я — Хлоя?
— Конечно нет! — вмешалась Теган. — Она не говорит, что ты — Хлоя. Она говорит, что Джеб — Стюарт. Правильно, Дорри?
Дорри не ответила. Я знала, что ей жалко Стюарта, потому что все девочки в нашем классе его жалели. Он был милым мальчиком, а Хлоя обращалась с ним как с тряпкой. Но Дорри сочувствовала ему не только поэтому: кроме нее, Стюарт был единственным евреем в нашей школе, и между ними было что-то вроде родства.
Я сказала себе, что Дорри заговорила о Стюарте и Хлое именно поэтому. И что она вовсе не хотела сравнивать меня с Хлоей. Та была не просто бессердечной сучкой, она еще и красила губы красной помадой, которая ей не шла совершенно.
