снова из-за калитки.
Шестаков вздохнул, протянул в щель и свои документы.
Их тоже изучали несколько минут, а потом все-таки раздалось:
— Ладно, заходите. Я сейчас Лорда привяжу, подождите.
Калитка наконец-то открылась, сыщики зашли во двор, где в огромной будке на цепи бесновался здоровенный дворняга, ростом не меньше теленка.
— Лорд, тихо, свои!
Даша не сразу заметила хозяина дачи — маленький, даже крохотный старичок в заношенных джинсах и молодежной кепке, закрывающей одно ухо, стоял на крыльце.
— Проходите в дом… товарищи… господа… Ну, короче, все заходите, — пригласил их старичок.
«Товарища-господа и все-все» несмело под оглушающий лай Лорда поднялись по шатким рассохшимся ступенькам в дом, где было вполне уютно и очень чисто и аккуратно. Пол блестел, занавески на кухне были чисто выстираны и накрахмалены. Старичок, оказывается, педант и чистюля — хотя весь его видок об этом не говорил.
— Я только с огорода пришел, — принялся оправдываться хозяин, — потому не слышал, как вы стучали. Андрей Семенович Невзоров, — подал он руку Шестакову.
— Следователь Дарья Николаевна Безбрежная, — представилась Даша.
— Оперативный работник Владимир Шестаков, — пожал старческую руку Володя.
— Мне ваше лицо что-то знакомо, вы в «Играх разума» на ТВН не снимались? Нет, похож на кого-то. Так что вы хотите узнать? А может, чайку? Или чего покрепче? У меня настойка есть фирменная, — засуетился на кухне хозяин.
— Нет, спасибо, ничего не нужно. Мы бы хотели о ваших соседях в двадцать седьмом доме узнать, там, в начале улицы, — начала разговор Безбрежная.
— Да на нашей улицы, кроме меня и нескольких бабок, и не живет осенью почти никто. Летом дачники еще ковыряются на огороде, а как похолодает — все в городские квартиры укатывают. В двадцать седьмом тоже давно никто не живет, — почесал подбородок Невзоров.
— А вообще, может быть, летом вы там кого-нибудь видели? Хозяева приезжали? — спросил Шестаков.
Андрей Семенович внимательно посмотрел на него.
— Так это в другом конце улицы, давным-давно я помню, там жила преподавательница Вера Евгеньевна, но это давно было — я еще молодой был. Внуки к ней приезжали, дети. А сейчас, простите, не видал, — старик развел руками.
Дарья хотела было подняться на выход, но вдруг старик подскочил с места:
— А вы знаете, недели две-три назад в нашем поселке действительно новый мужик был. В двадцать седьмом доме я его не видел, но в наш магазин он захаживал. Набрал целый пакет продуктов — крупы, пельмени, колбаса, хлеб. Затарился так надолго. Лицо новое было, я его запомнил. Так вот, здесь почти никто не живет, я теперь подумал, а мужик-то откуда.
— Действительно, откуда? Вы не видели, в какой дом он заходил? — спросил Шестаков.
— Да нет, дом не видел. Но мужика описать могу. Такой высокий, плотненький, видно, что себе на уме, взгляд цепкий.
— Случайно не этого мужика вы здесь видели? — Дарья показала Невзорову фотографию фигуранта. — И вспомните, пожалуйста, дату, когда он в местном магазине был.
Андрей Семенович принес из комнаты очки, нацепил их на нос, внимательно вгляделся в изображение, а потом утвердительно кивнул:
— Да, точно он. Он покупал у нас колбасу, картошку. А дата — примерно пятнадцатое-семнадцатое число, где-то так.
Даша с улыбкой кивнула.
— Попался, голубчик!
* * *
Продавщица в местном магазинчике подтвердила, что да, действительно, мужчина, изображенный на фотографии, несколько раз заходил за продуктами. Она его внимательно запомнила, и даже нашлись записи с видеокамеры соседнего богатого дома, где хорошо было видно, как интересующий следователей мужчина идет с пакетами с продуктами к хорошо знакомому дому под номером двадцать семь.
— Ну что, Николаевна, поеду я за ним, привезу к нам для беседы. Как раз все расскажет, запоет, голубчик.
Вместе с сержантом Щербаковым Володя направился на квартиру к подозреваемому.
Дверь открыла жена.
— Добрый день, Светлана Борисовна, а ваш муж дома? — Не дождавшись ответа, Шестаков отодвинул женщину в сторону и зашел в гостиную.
Владислав Сидорчук не ожидал прихода полиции, он наслаждался дома просмотром боевика на большом экране.
Увидев людей в форме, он помрачнел.
— Владислав Олегович, вам нужно будет проехать с нами! — громко сказал Владимир Шестаков.
Светлана Борисовна ойкнула и схватилась за сердце.
— Да, конечно, без проблем, а что, собственно говоря, случилось? — Сидорчук поднялся с дивана.
— Пока ничего не случилось, но у нас есть к вам несколько вопросов, — вежливо сказал сержант.
— Вы как чекисты говорите, — хохотнул Владислав Олегович.
Он медленно прошел в прихожую, достал из шкафа свои ботинки и принялся их застегивать.
— Что, неужели еще картины пропали? Или опять трупы нашлись? Ай-ай-ай, как нехорошо! Молодой человек, ложку для обуви не передадите? Да, вот там на шкафчике.
Шестаков повернулся к обувнице, как вдруг Сидорчук бодро вскочил на ноги, легко оттолкнул с дороги сержанта Щербакова и пулей поскакал вниз по лестнице.
— Стой, Сидорчук, стоять! — кричал сверху Володя, он кинулся за ним.
Но можно было не беспокоиться, внизу у подъезда Владислав Олегович уже извивался в руках участкового Смирнягина, продолжая кричать проклятия всем полицейским.
— Привет, дорогой! Набегался? — подбежал к нему Володя. — Давай, упаковывай его в машину, поедем покатаемся!
— За что? Вы не имеете права! Я без адвоката никуда не поеду!
— Будет тебе и чай, и кофе с печеньками, и адвокат, все будет! — вежливо пообещал Шестаков. — Поехали.
1724 г. Санкт-Петербург, столица империи
— Екатерина Алексеевна, Ваше Величество, вы как всегда обворожительны. — Александр Меньшиков, старый лис, учтиво приложился к белой полной ручке императрицы.
— Александр Данилович, я рада вас видеть, но я весьма удивлена, что вы искали встречи со мной, — с раздражением поинтересовалась царица.
— Да, искал, Екатерина Алексеевна. У меня к вам серьезный, весьма серьезный разговор. Я слышал, у вас с Петром Алексеевичем произошла размолвка…
— Если Петр хочет помириться, пусть приходит сам, не стоило вас присылать, — гневно перебила его императрица.
— В том-то и дело, Екатерина Алексеевна, в том-то и дело. — Меньшиков замолчал, укоризненно покачал головой.
— Александр Данилович, говорите, я вас слушаю.
— Вам, Ваше Величество, известно, как вы дороги мне, как я вас уважаю и поклоняюсь перед вашей красотой и талантом, — снова учтиво поклонился Меньшиков.
— Довольно комплиментов. Саша, говорите, в чем дело! — Екатерина вскочила с трона и крепко ухватилась за плечо светлейшего князя.
— Петр не собирается мириться с вами. Более того, он желает разорвать с вами всяческие отношения, развестись с вами, моя милая, отменить коронацию. А вас отправить в дальний монастырь, — тихо прошептал он ей на ухо.
Екатерина помертвела. Более недели прошло с последней дозы приворотного напитка, теперь царь прозрел и понял, что
