Все. Экран погас. Наступила тишина.
Я медленно выдохнула, до конца не понимая где я: в кошмаре или в реальности. Мои нервы сдали, и комок рыданий безвозвратно подкатил к горлу.
– Себастьян, – сдавленно позвала я, закрыв глаза. – Уйди. Прошу тебя.
– Нет, – твердость в его голосе звучала непоколебимо.
Я поняла, что не смогу с ним долго спорить, и попыталась встать, чтобы уйти самой. Но моя рука оказалась зажата, словно в стальных тисках его пальцев.
– Пусти!.. – не поворачивая к нему лицо, прошептала я. – Пусти меня!
Мои щеки уже почувствовали первые горячие слезы.
– Никогда, Зоя! – пообещал Себастьян и дернул меня к себе.
Я бессильно поддалась, но повернулась к нему спиной.
Не покажу ему свои слезы!
– Зоя, – позвал он, обхватывая мои плечи и, прижимая к себе. – Вот же я. Дай мне утешить тебя…
– Нет! – мотала головой я, хотя плечи уже тряслись от едва сдерживаемых рыданий. – Мне не нужна твоя жалость! Отпусти!..
Себастьян силой развернул меня к себе и прижал к груди:
– Какая к черту жалость?! – услышала я его хриплый шепот над головой. – Я еще ни одной женщиной так не восхищался как тобой, Зоя! Мне очень жаль твоих родителей. Жаль твоих близких!
Он обхватил мое лицо ладонями и поднял к себе, не обращая внимания на жалкие попытки сопротивления. Мои глаза, которые беспощадно щипали слезы, встретились с медовым взглядом проницательного Себастьяна. Я уже чувствовала, как его дыхание медленно высушивает мокрый след на моих щеках. Униженная, разбитая и уставшая я ждала приговор для своей гордости.
– А еще, – продолжал шептать Себастьян. – Мне жаль, что ты такая сильная. Будь ты чуточку слабее, мне было бы легче бороться с тобой, малышка…
Меня истязали события, которые словно удары наковальни по хрупкому стеклу, били снова и снова. Я сдалась. Мои плечи сотрясли рыдания, ноги подкосились и Себастьян, почувствовав мою слабость, подхватил на руки. Я уткнулась в его шею и заплакала.
Запах корицы и кедра воплощали неизменный парфюм Себастьяна и окутывали давними ассоциациями. Я ощущала дыхание, вздымающее его грудь и шевелившее мои волосы. Сквозь плач, где-то в глубине сознания, я понимала, что он нес меня прочь из тайника Рамона Солера. Я почувствовала, как ветер охладил кожу, слух уловил шелест осенней листвы и легкие наполнились запахом ноября, который смешался с ароматом Эскаланта.
Он сел и удержал меня на своих коленях. Его руки прижимали к твердой груди, а теплое дыхание пролетало над головой, когда он касался губами моих волос. Мои глаза отрекались от этой реальности, не хотели ее видеть. Я плакала, орошая слезами наши судьбы и объединившую нас трагедию. У меня не осталось больше сил таить это горе в себе.
Пороки. Они насыщают жизнь каждого из нас. Кто-то поддается им, а кто-то удерживается в рамках унылой моральности. Однажды я почти перешагнула эту границу. Ведомая слепой и неразумной любовью, я едва не отреклась от того, что ценила больше жизни.
Любовь заставляет делать подобные поступки, совершать ошибки и запретно желать. Вот меня любовь беспощадно раздирала на части. Она вынуждала покориться ей, забыть о своем достоинстве и отдать человеку сердце, которое он будет разбивать снова и снова. Такая же любовь погубила мою родную семью. Да, меня ждут грязные, жестокие подробности этой истории. Но главное я уже знаю. Вернее, чувствую. Ибо мы с любовью уже неразделимы.
Так проходили минуты моей новой жизни. Я прижималась к груди Эскаланта, и делала новые выводы. Слушала его сердцебиение, ощущала теплое касание рук и понимала, вот оно – мое утешенье. Сейчас мой бальзам от душевных ран – Себастьян Эскалант. Он может излечить меня и подарить новые силы. Он даст жизненный заряд одним прикосновением и коротким, но таким важным, мгновением близости.
Моя зависимость.
Моя унижающая любовь, способная исцелять. Любовь, которая может возвратить к жизни. Любовь, которая калечила сильнее войны, оставляя неизлечимые шрамы.
Я успокоилась, но отстраниться еще не могла. Рано. Мне нужно еще чуточку насытиться им.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я открыла глаза и увидела голубую воду, которая испускала пар в прохладный воздух.
Бассейн.
Мы сидели на диванчике у террасы, что выходила к огромному искусственному водоему в форме эллипса. Я видела пейзаж Барселоны с высоты холма, на котором стоял особняк. Туман окутывал бледно-серой таинственностью крыши домов. Он скрывал берег и море, делая границу суши, воды и неба незримой.
Слезы неторопливо высохли на глазах. Дыхание становилось уравновешенным, а мысли прекращали угнетающее буйство.
– Малышка… они так хотели уберечь тебя! – с болью в голосе произнес Себастьян, поглаживая меня по спине.
Ну вот, я и вернулась в реальность своей новой жизни.
– Знаю, Себастьян. Но разве у них получилось?
Он судорожно вдохнул, приподнимая плечи.
– Зоя? – его голос заставил меня посмотреть в золотистые глаза. – У меня получится!
Я слышала учащенное биение его сердца и заставила себя отлипнуть от него.
Опасно.
Я сползла с его колен и села рядом на диван. Такие слова сказанные мужчиной, который ярко воплощал силу и мощь, уверенно создавали надежду на твердость его обещаний.
Но мне вдруг вспомнились другие слова Себастьяна, произнесенные несколько минут назад.
– Иногда я тоже жалею, что у меня хватает сил отказывать тебе, – прошептала я признание и, протянув руку, коснулась его гладко выбритой скулы.
Интересно, если бы его глаза не имели такого золотистого оттенка и темно-шоколадных прожилок, я также терялась бы в них? А его голос, будь он не так роскошен обертонами и тембровой тональностью, также заставлял бы все внутри вибрировать?
Глава 24
Противостояние сил
Себастьян печально усмехнулся, и заговорил на выдохе:
– Я помню нашу первую встречу.
– Это не удивительно, – я тоже вспомнила, и отвернулась. – Прошло всего… полгода.
– Нет, – резко оборвал он. – Я говорю о самой первой встрече. Двадцать лет назад.
Я замерла, отчаянно пытаясь бороться с потребностью смотреть на Себастьяна. Но проиграв, повернула к нему лицо. Его глаза устремились вдаль. Он погрузился в прошлое.
– Тебе было чуть больше часа, – без намека на улыбку, заговорил Эскалант. – Ты спала и даже не подозревала, что рядом стоял я – твой муж и защитник в обличие девятилетнего мальчика, – он чуть сдвинул брови. – В тот момент я еще не понимал, что мое будущее тесно сплеталось с твоим. Я чувствовал ответственность за тебя, и подавлял острое желание поиграть с тобой.
Мое яркое творческое воображение уже рисовало эту картину. И я улыбнулась, ощутив, как сердце тоскливо сжалось.
– Но ты спала, – добавил Себастьян и перевел на меня взгляд, от которого сбивалось дыхание.
Кислород мне не нужен, когда он вот так смотрит.
– Дети в этом возрасте постоянно спят, – пробормотала я.
Себастьян неспешно прошелся взглядом по мне, словно оценивая перемены спустя двадцать лет. Подняв руку, он легонько коснулся моей щеки и снова посмотрел в глаза:
– Тогда я впервые дотронулся до тебя. Ты сжала мой палец своей крохотной ручонкой и мило посапывала. В тот день я дал первое серьезное обещание. Именно ему ты сейчас противостоишь.
Его тихий голос раскатами совершенного тенора эхом звучал во мне.
– Что будет с наследством Солер, когда я погибну? – вопрос вырвался сам собой.
Эскалант застыл. Его рука дернулась назад, будто я обожгла его. Глаза Себастьяна превратились в ледяные вершины скал, которые плотно окутывал мороз.
– Все достанется мне, – жестко отчеканил он слова.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Звучит как облегчение, – прошептала я.
– Почему ты сказала «когда»? Почему не сказала «если»? – сурово спросил он.
Потому что уже смирилась.
Эта мысль пролетела настолько быстро, что даже удивление не успело разыграться.
– Оговорилась, – солгала я и поднялась на ноги.
