Очередной штурм мыслей и эмоций накрывал меня, и я не думая, согласилась. Но по мере приближения к особняку, я все сильнее сожалела об этом. Непритворное чувство, что мне нужно войти в этот дом одной, одолевало с каждым метром приближения к назначенному месту.
Фамильное гнездо семьи Солер по традиции располагалось за городом, на одном из живописных холмов, который непременно открывал роскошный вид на столицу Каталонии. Кованые ворота, выкрашенные новой краской, автоматически открылись, впуская «Ягуар» во двор. Подъездная аллея встречала нас кустами и газоном, которые явно заблаговременно подстригли садовники. Автомобиль проехал мимо большого фонтана, пары беседок и нескольких статуй, искусно обвитых уже увядшими розовыми кустами.
Я увидела дом. Резкий укол в той области, где взволновано, стучало мое сердце, заставил меня дрогнуть. Белое трехэтажное здание в исключительном испанском стиле. Широкая лестница приглашала гостей к центральному входу, который украшали колоны и веранды. Огромные окна сверкали в лучах ноябрьского солнца.
Взгляд наслаждался красотой архитектуры, но сердце отказывалось верить, что этот чужой, пустой и холодный дом принадлежит мне.
Мы почти подъехали, когда я заметила две машины, припаркованные возле крыльца. Я узнала их моментально.
Раблес открыл дверцу, и я вышла на улицу. На пороге меня ожидали две высокие мужские фигуры. Одну из них я была готова видеть, а вот другую – опасалась вновь повстречать.
Хмурясь, я поднялась по ступеням.
– Привет, детка! – заулыбался Ксавьер, и двинулся ко мне, чтобы традиционно поцеловать в щеку.
– Варгос! – раздался рык Себастьяна, останавливающий его.
Но тот в ответ шире улыбнулся и подмигнул мне.
– Себастьян, что ты здесь делаешь? – устало спросила я.
Черное пальто строго сидело по его фигуре, оттеняя серую рубашку и смуглый тон кожи.
Мои глаза встретились с медовым взглядом. В душе тут же зазвучала тихая мелодия, как легкий бриз – робко, с надеждой.
– Я пришел показать тебе дом твоих родителей, – ледяным тоном ответил мне Себастьян. – Где провел большую часть своего детства. А вот что он здесь делает?!
– Эй, Себ, – насмешливо перебил его Ксав, явно забавляясь серьезностью Эскаланта. – А тебе разве не говорили, что верх невежливости употреблять местоимения к человеку, который непосредственно находиться в зоне слышимости?
– Это я так вежливо намекаю на то, чтобы ты покинул эту зону и как можно скорее! – парировал Себастьян.
Я смотрела на них и внезапно поняла, что они похожи на двух петухов, бьющихся за право войти в курятник.
Ох, черт! Так если они петухи, я что – курица?! Только этого мне не хватало!
Недавнее сиротство, обретение наследства и фамильного проклятия, которое угрожало смертью мне и окружающим и, вдобавок ко всему, битва двух самоуверенных плейбоев.
– Я ее муж! – с достоинством бросил тем временем Себастьян, надвигаясь на Ксавьера.
– А я мужчина, который бережет ее от тебя, муж! – ответил ему тем же Варгос и не отступил ни на шаг.
– Что?! – высмеял его Эскалант.
– Зи, скажи ему, что я иду с тобой! – потребовал у меня Ксавьер.
– Зи? – скривился Себастьян. – Не называй так мою жену! – и, обернувшись ко мне, продолжил: – Ты же не пойдешь в свое родовое поместье с человеком, который называет тебя прозвищем для чихуахуа?!
Мое терпение иссякло. Резко и банально. Я, молча, прошла между ними, направляясь к входной двери. Они тут же смолкли и посмотрели мне в след.
– Э-э, Зоя? – растеряно позвал Ксавьер.
Раблес меня обогнал и уже открыл входную дверь.
– Ты должна выбрать между нами, Зоя! – объявил Себастьян.
Будь я в другом настроении и без тяжкого груза нависшего над судьбой то, возможно, процентов этак пятнадцать, эта ситуация непременно позабавила меня.
Я замерла и медленно обернулась. Посмотрев на каждого по очереди, я сказала:
– Я уже выбрала. Со мной идет Бенедикт.
И вошла в открытую Раблесом дверь особняка, оставив их ошеломленные взгляды за своей спиной.
– Указать тебе направление, Ксав? – хмуро спросил я, отрывая взгляд от скрывшейся за дверью Зои.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Мне кажется, она уже сделала это для нас двоих, – пробурчал тот.
– Не дразни меня, Варгос, – я угрожающе процедил сквозь зубы. – Я очень немногим похож на своего брата.
Ксавьер усмехнулся и покачал головой.
– Тут я даже спорить не буду, Себ!
Потом отступил в сторону, и уже спустившись на одну ступеньку крыльца, сказал:
– Я не могу даже представить, чтобы он вел себя так тупо. Но зато представляю, какую кровожадную расправу он приготовил бы для меня за свою женщину. В отличие от тебя, Себ.
Я оглянулся на этого самоубийцу, но он уже ушел прочь.
Дом утопал в солнечном свете.
Я стояла посреди гостиной и блуждала взглядом по просторам комнаты. Теплые оттенки каштанового, бежевого и белого цвета наполняли интерьер уютом. Большой диван изогнулся полукругом в окружении кресел. Массивный камин затейливо расположился внизу широкой колонны в центре одной из стен.
Меня резко наполнило сильное желание, чтобы он горел. Ведь глядя на пустую темноту внутри него, я находила в этом сходство с собой.
Пустота.
Вот, что останется со мной, когда я перестану любить Себастьяна…
– Здесь все так, как было при жизни твоей семьи, – тихо прозвучал голос Эскаланта за моей спиной.
Я дрогнула, но не обернулась. Почему я волновалась? Из-за мужчины, стоящего позади меня? Или из-за попытки принять свою новую судьбу? Попытаться проникнуть в чужую жизнь и завладеть ею?
Мой взгляд скользнул по многочисленным фотографиям, вставленным в различные рамочки, на одном из столиков у окна. Рука немного дрожала, когда я проводила пальцами по ним и смотрела на изображение чужих воспоминаний.
Рамон обнимал Белен. У нее на руках ребенок, совсем малютка. Вот они стояли у этого горящего камина. Отдельные фото темноволосых детей – мальчика и девочки. Они улыбались. Их глаза полны надежд, которые так и не оправдались…
– Это твоя сестра – Коралина, – пояснил Себастьян, приблизившись. – А здесь твой брат – Максимилиан. Мы с Виктором звали их Лини и Макс.
На глаза попалась фотография, где они были все вчетвером у камина. Белен ласково прильнула к мужу, а его рука лежала на ее округлом животе. Дети сидели на полу, рядом с родителями.
Неужели эта незнакомка беременна мною?!
– Здесь мы с Максом и Виктором, – протянул он мне фотографию.
Я сглотнула комок новых эмоций и взяла изображение трех мальчишек. Макс по-братски обнимал самого высокого мальчика с медовыми глазами, а третий – с ямочками на щеках – ставил рожки из двух пальцев своим друзьям. Такие беззаботные!
– Расскажи мне, – осипшим голосом попросила я и посмотрела на него.
Он стоял рядом в рубашке с уже подвернутыми рукавами. Циферблат на его часах в такт подмигивал обручальному кольцу.
Эскалант сдвинул брови, вдохнул и приподнял плечи.
Он переживает. Неужели из-за меня?
– В этом доме мы проводили Рождество. Всегда, – начал он свой рассказ. – Наш особняк слишком пафосный и чуждый. В отличие от уюта этого дома, в котором жил запах меда, корицы и карамели.
Мое воображение тут же принялось рисовать рождественские гирлянды, сверкающие на ели, горящий камин и веселых детей, которые играли в догонялки, пока родители вели взрослые беседы, сидя за праздничным столом…
– Твоя мама очень любила готовить, – продолжал Себастьян.
Мои глаза непроизвольно устремились на его совершенное лицо.
– Это очень удивляло всех ее друзей, но радовало твоего отца и нас. Она пекла такие вкусные кексы, что мы были готовы лопать их с утра до ночи!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я не смогла сдержать робкую улыбку. Он улыбнулся мне в ответ и неожиданно взял за руку.
– Пойдем со мной! – волнующим голосом попросил аристократ.
Я послушно поплелась за ним, чувствуя, как моя ладонь пылала и пульсировала под его пальцами.
