Из приютов онемеченные дети передавались либо в немецкие семьи, либо направлялись работать на военные заводы Германии. В основном никто из них не помнил прошлого, либо память хранила только отдельные его фрагменты. Во всяком случае, выяснить, кто они и откуда, удалось только единицам. Истинные масштабы трагедии сломанных человеческих судеб уже не установить…
Сашенька был третьим и самым красивым ребенком Полетаевых. Отец — Лев Борисович — военный офицер накануне войны был направлен в район белорусско-польской границы. Его жена — Ольга Дмитриевна, проживавшая с детьми у своих родителей под Смоленском, в ожидании вызова от мужа потихоньку собиралась в дорогу. Старший сын — Аркаша десяти лет от роду с удовольствием участвовал в сборах, тайком распихивая по коробкам и чемоданам свои личные ценности, легальный вывоз которых ему бы не разрешили. Его шестилетней сестре Зиночке, любимице дедушки и бабушки, имевшей кучу подружек, уезжать не хотелось. Время от времени она хныкала, упрашивая мать оставить ее с бабулей и дедулей. Возможно, Зиночка и добилась бы отсрочки переезда, но роль решающего фактора сыграла необходимость поступления в первый класс. Ольга Дмитриевна не надеялась на здоровье, а также строгость и требовательность родителей в вопросе обучения внучки. Младшенькому Сашеньке переезд к новому месту жительства был «по барабану». Кстати, детский барабан являлся самой любимой игрушкой четырехлетнего малыша. Без него он не засыпал, и окружающие со смехом пророчили Сашеньке карьеру музыканта. Однажды игрушка сослужила своему обладателю очень плохую службу.
Уехать к мужу Ольга Дмитриевна с детьми так и не успела. Лев Борисович погиб в первые дни войны, только она об этом так и не узнала. Потом тяжело заболела мать, да и отец не вылезал из больницы. Измотанная Ольга была вынуждена срочно отправить старших детей к сестре в Москву. Как думалось, временно. Сердобольная Марина сама приехала за племянниками вместе со своим маленьким сынишкой Юрочкой. Сашенька остался с мамой. Судьба подписала им свой приговор. Меньше чем через месяц после начала войны, 16 июля, Смоленск был оккупирован немцами…
Жизнь Ольги оборвала автоматная очередь равнодушного эсэсовца. Во время проведения немцами карательной операции она как раз возвращалась из соседней деревни с пяточком приобретенных для Сашеньки яиц и случайно попала под облаву. На свою беду пыталась сбежать. Дома находился маленький Сашенька с парализованным отцом. Мать к тому времени она похоронила.
Послушный ребенок помнил строгий наказ матери не открывать никому дверь. Когда в нее с силой заколотили, он со страху спрятался под кровать, на которой лежал дед. От мощных ударов крючок сломался, дверь с силой распахнулась, раздались грубые мужские голоса, топот сапог и короткая автоматная очередь. Сашенька так и не понял, что деда у него тоже больше нет.
Он немного выждал. Было тихо, но вылезать из-под кровати малыш пока не решался. Чтобы унять страх, начал стучать по барабану. Сначала потихоньку, потом все громче и громче…
Вытащили его из тайника, как котенка, за шиворот. Он испугался до такой степени, что даже не плакал. Съежившись, сидел на полу вместе со своим барабаном и дрожал, не решаясь смотреть на весело гогочущих чужаков. Потом перед его носом оказалась плитка шоколада. Сашенька понял, что ее надо взять, иначе эти страшные дядьки рассердятся…
Его долго куда-то везли вместе с другими детьми. Сначала на машине, потом на поезде, потом опять на машине. Многие плакали и звали маму. Он тоже, но быстро понял, что мама больше не придет, и перестал плакать, ибо за слезы у него обещали отнять барабан.
В приюте он стал Эрнстом. Ему повезло. Ангельски красивый малыш со светлыми кудряшками и большими голубыми глазами вызывал умиление даже у строгих воспитательниц. А вскоре его усыновила бездетная семья немцев. Пятидесятилетний Карл фон Штольман, владелец нескольких небольших фабрик мануфактуры, не мог устоять перед мольбами своей красавицы жены Хельги, которая мечтала выполнить волю фюрера и воспитать для Германии достойного арийца. Хотя бы из чужого ребенка. Все эти мечты вылетели из головы фрау, как только в шеренге представленных ей на выбор воспитанников она увидела Эрнста. Шестилетний малыш со слезами бросился к ней на шею, едва она только подошла. Он принял ее за маму и испугался, что она его не заметит. Сентиментальный фон Штольман был растроган, не говоря уже о самой Хельге.
Перед окончанием войны, предчувствуя тяжелые для Германии времена, фон Штольманы перебрались в Австрию. Эрнст чувствовал себя вполне счастливым. Он преданно любил своих родителей, в свою очередь не чаявших в нем души. Странное дело, но со временем ребенок все больше становился похож на фрау Хельгу. У окружающих не возникало сомнений, что Эрнст родной сын фон Штольманов. Лишь иногда память подсказывала мальчику туманные картинки прошлого. Милую женщину с полурасплетенной русой косой, склоняющуюся над ним, чтобы поцеловать на ночь, сердитую девочку, отнимающую у него барабан, большого и доброго босоногого мальчика, разрешающего ему трогать маленьких серебристых рыбок в ведре, маленького лягушонка, смешно прыгающего в мокрой траве прямо ему под ноги. И лишь от одного видения, бросавшего его в холодный пот, он тщетно пытался избавиться всю жизнь: три огромных безликих монстра в военной форме и с автоматами, перед которыми он со своим барабаном, замирая от страха, сидит на крашеном дощатом полу…
Эрнст был женат дважды и оба раза неудачно, что несказанно расстраивало родителей. Решив, что в третий раз ему непременно повезет, он со всей ответственностью подошел к выбору невесты. Но ни одна не затронула душу и сердце. Особо не переживал, надеясь, что всегда успеет обзавестись семьей. Скучать было некогда. Все время отнимала работа. Отец уже не мог заниматься бизнесом в полной мере, руководство производством фактически перешло в руки Эрнста.
Спустя значительное время после смерти фрау Хельги (отец умер пятью годами раньше) Эрнст наконец заставил себя заняться разбором многочисленных бумаг, оставшихся после родителей. И здесь его поджидал сногсшибательный сюрприз. Выяснилось, что он не родной, случайно потерявшийся и вновь обретенный в приюте сын, а приемный. Просто усыновленный ребенок. Разум отказывался это воспринимать. Пережив пренеприятное известие, Эрнст созрел к решению о поисках настоящих родителей. При этом руководствовался благими намерениями: оказать им посильную материальную помощь, если они в ней нуждаются. Почему-то ему казалось, что родные отец с матерью вынуждены были сдать его в приют именно из-за трудных условий жизни, вызванных безденежьем. И это было для них тяжелым решением. Впрочем, он допускал, что его родная семья могла погибнуть во время войны. Лишь одно не подвергалось сомнению: он, как частенько говорила ему фрау Хельга, чистокровный немец и должен этим гордиться. Эрнст и гордился.
Поиск длился долгие годы. Эрнст начал с приюта, но сразу возникли осложнения. Приют, как таковой, давным-давно перестал существовать. Бесконечные запросы по инстанциям приносили один и тот же результат: поиски архивных документов приюта успехом не увенчались. Эрнст уже перестал надеяться на успех, да и подкравшаяся незаметно болезнь подтачивала последние силы. Он так и не обзавелся семьей и теперь с грустью думал об упущенной возможности обрести наследника. Именно в этот момент судьба и преподнесла ему подарок. Юрист, занимавшийся вопросом усыновления Штольмана, получил обнадеживающее сообщение от добровольной организации, оказывающей содействие в розыске родственников бывших граждан, интернированных во время войны в Германию.
Эрнст не верил своим глазам. Мир перевернулся. То, что всегда казалось незыблемым, вначале дало трещину, а потом в одночасье рухнуло. Всю свою сознательную жизнь он прожил чужим сыном чужих родителей и в чужой стране. Проверка полученных сведений подтвердила их правильность. Он не просто славянин, он русский, и гордиться этим Эрнст не мог. Где-то в далекой России жили своей жизнью его родственники. По существу, тоже ему чужие.
Какое-то время Эрнст ничего не предпринимал, однако вплотную занялся историей Второй мировой войны. Толчок к дальнейшим действиям дал… барабан — любимая детская игрушка, которую фрау Хельга не решилась выбросить. Так и лежал он в мансарде, венчая гору игрушек, сложенных в огромную коробку.
Обнаружив его, Эрнст сначала замер, потом осторожно протянул к барабану руку. Старая веревочка оборвалась в его руках, и игрушка с глухим стуком упала на пол. И тут у него словно что-то вспыхнуло в голове, все тело обдало жаром, он пошатнулся и закрыл глаза. Чтобы не упасть, оперся о стену. Из далекого прошлого через года пробился отчаянный женский крик: «Сашенька!!!» Эрнст был уверен, что кричит та самая русоволосая женщина с косой, которая являлась к нему в детских и юношеских воспоминаниях. Та, которую он всегда неосознанно любил. С этой минуты Эрнст фон Штольман знал, что делать дальше.
