Он ахнул:
— Дверь… Пустите меня к двери.
Он с трудом поднялся на три ступеньки, которые ему показались в три раза круче тех, по которым он поднимался всего лишь несколько минут назад.
Холодный ветер вырвался сквозь открытую дверь. Роджер ценой больших усилий вышел на площадку, и увидел раскачивающийся свет в каких-то пятидесяти ярдах от башни. Ветер был таким сильным, что ему пришлось вцепиться в чугунные перила, которыми была обнесена площадка, но в то же время он обдувал лицо его и шею, помогая собраться с силами.
Перегнувшись через перила, Роджер закричал:
— Осторожнее! Вооруженные бандиты!
Женщина уже стояла рядом.
— Берегитесь! — закричала она в свою очередь. — Они вооружены!
И тут двое людей буквально вывалились из дверей у подножья башни Каприза, и на них моментально упал луч света.
Роджер не имел представления, кто находится внизу и каковы его шансы что-либо сделать, если начнется схватка. Поэтому он почти хотел, чтобы мотоциклист не лез на рожон, и позволил бандитам пройти мимо.
Направление луча света изменилось, теперь он полностью освещал лица преступников. Роджер, смотревший сверху под косым углом, все равно был уверен, что теперь он узнает эти рожи, когда полиция до них доберется. Что касается мотоциклиста, то он имел возможность разглядеть их с мельчайшими подробностями.
Потом свет был выключен, наступила непроглядная темнота, но зато вдали показался долгожданный отблеск фар, да не одной, а сразу нескольких машин, спешащих к ним по дороге.
Полиция?
Роджер пробормотал:
— Мне надо спуститься вниз и предупредить их…
— Не ходите, — взмолилась женщина. — Не надо, вы все равно не успеете…
Он понимал, что она права. Он действительно не сумеет помочь мотоциклисту, если бандиты на него нападут. Но стоять, сложа руки…
Свет снова вспыхнул, выхватив из темноты двух бандитов, которые, спотыкаясь на неровностях почвы, спешили к своей черной машине. Она слегка поблескивала в самом конце светового снопа…
И тут мотоциклист закричал:
— Эй вы, сукины сыны, у вас нет ни одного задрипанного шанса на спасение! Можете не торопиться, все равно вам крышка!
Это был Перси Снелл на своей «Веспе».
Роджер заорал:
— Перси!
— Кто там, черт возьми… — начал было озадаченный Снелл, задрав кверху лицо, выражение которого можно было разглядеть с площадки: — Господи! Красавчик!?
— Ты не можешь их задержать?
— Их задержат, — крикнул в ответ Снелл, с непередаваемой уверенностью. — У них, действительно, не имеется ни единого шанса улизнуть… А что вы делаете наверху?
Двое беглецов были совсем рядом с машиной, двигатель которой, оказывается, не был выключен. Свет от прожекторов приближающихся полицейских машин дал возможность Роджеру видеть куда лучше, чем раньше. Пять или шесть машин находились всего лишь в полумиле от Каприза.
Тут громко хлопнула дверь.
Роджер подумал:
— Черт побери, эти негодяи все предусмотрели, даже мотор не выключили! Опытные, мерзавцы по всем правилам. — Он услышал, как взревел мотор. Машина тронулась с места.
— Далеко не уедут на четырех спущенных камерах! — снизу закричал Снелл. — Через десять минут они будут в наших руках, Красавчик!
Он направил луч своего фонаря на ковыляющую машину.
Снелл хохотал. Это было в его привычках, когда дела шли хорошо. Полицейские машины будут здесь через 2-3 минуты, так что у бандитов практически и правда не было шансов на спасение. Молодец Снелл, голова работает.
Он стоял, перегнувшись через перила, не отдавая себе отчета в том, что рядом с ним стоит все еще дрожащая Мейбл Три, которая по-прежнему держит его за руку.
Потом он увидел, как двое убийц вылезли из своего черного автомобиля и побежали к дороге.
У него екнуло сердце: «Там же моя машина!»
— Перси! — закричал он. — На дороге моя машина! Задержи их!
— Черт подери, это меняет картину! — Снелл вскочил в свою «Веспу» и сходу завел мотор.
Роджер слышал удаляющиеся шаги бандитов, сознавал, как была напряжена стоящая подле него женщина, понимая, что таким опытным преступникам потребуется всего две секунды, чтобы завести мотор его машины, хотя у них нет ключа: его заменит любой кусочек проволоки или отмычка.
Снелл ехал следом за бандитами в сотне ярдов. Но, конечно, он был бессилен что-либо сделать.
Роджер увидел, как зажглись фары его собственной машины, и она завернула на главную дорогу по направлению к Фолей-Виллиджу.
ГЛАВА 16
БЕССПОРНОЕ АЛИБИ
— Мы скоро их сцапаем, — что вы волнуетесь?! — сказал Перси Снелл.
По его голосу нельзя было определить, сердит он или заинтересован веселым приключением.
— Вы не могли сделать больше того, что сделали, это несомненно. Не возражаете, если я оставлю вас здесь, а сам пойду посмотрю, что там творится?
— Да, конечно. А что вы здесь делали? — спросил Роджер.
— Просто присматривался. Мне было интересно, не будет ли нынче в Фолей-Холле ночных посетителей, — ответил Снелл. — Я слышал, как подошла машина, ну и спустился под гору глянуть, что все это значит. Вам повезло, суперинтендант, что вы захватили с собой парня с головой, верно, мистер Гейл? — Он подмигнул Джону Гейлу, который сидел вместе с Роджером на кухне в его доме.
Они пробыли здесь всего несколько минут, но уже пиджак с Роджера был снят, испачканный кровью рукав белой рубахи закатан вверх, и Дафния обрабатывала рану.
Мейбл Три находилась в передней комнате с Кэтлин Рассел и Лайонелом Фолеем.
Роджеру уже успели сказать, что Фолея уговорили остаться к обеду, почему он и задержался в доме. Вместе с ними находился местный констебль.
Роджеру запомнилась Мейбл такой, какой он видел ее перед тем, как уйти на кухню: жалкая, маленькая фигурка с огромными, округлившимися от страха глазами и опущенными плечами. Она еще не полностью оправилась после всего пережитого, но все же держалась удивительно собранно и с достоинством, хотя ей будущее должно было представляться отнюдь не в радужных тонах.
Роджер никогда не забудет, как она запустила кирпичом в бандита, который без этого непременно бы его убил.
Дафния сказала успокоительно:
— Рана не очень глубокая, мне думается, на нее не надо будет накладывать швы. Что ты думаешь, Джон?
Гейл изучил рану.
— Я бы просто смазал ее пенициллиновой мазью — помнишь, нам ее рекомендовали в аптеке, когда я в прошлом месяце порезал себе ногу, — а сверху наложил бы повязку. Место удобное, бинты не будут сползать. Как вы себя чувствуете, мистер Вест?
— Олл-райт.
— Вид у него такой, что ему надо бы лечь и хорошенько выспаться, — заявила Дафния с той авторитетностью и здравым смыслом, которые были совершенно неожиданны в такой изящной женщине. — Я сейчас схожу за бинтами, а ты пока подержи на ране холодную марлечку.
— Хорошо.
Дафния поспешно вышла. Гейл предложил:
— Садитесь-ка в это кресло, у вас такой вид, будто вам дурно.
— Глоток бренди мне бы не помешал, — засмеялся Роджер. — У меня в кармане фляжка. Я сам могу подержать этот компресс, а вы мне налейте полстаканчика, ладно?
Бренди действительно сразу же подбодрило Роджера, хотя на протяжении нескольких минут-голова у него кружилась. Но когда это состояние миновало, он почувствовал себя значительно лучше и подумал, что, наверное, и губы у него приобрели нормальную окраску.
Гейл протянул ему сигарету и дал прикурить.
Роджер сделал глубокую затяжку и поблагодарил внимательного хозяина:
— Большое спасибо. Интересно, сумели ли они к этому времени задержать мерзавцев?
— Ваш человек производит впечатление весьма опытного и находчивого парня.
— Он родился на свет оптимистом, — сказал Роджер и не стал добавлять, что Снелл до сих пор оставался детективом-инспектором именно потому, что его часто подводил его оптимизм. По мнению Перси Снелла, всегда все будет «олл-райт». На этот раз, возможно, он был и прав.
Три полицейских машины ушли в погоню за беглецами, по радио были предупреждены все посты, перекрыты проселочные дороги и перекрестки, ведущие из Арнткотта.
Конечно, существовала опасность того, что преступникам удастся добраться до Ридинга и поменять машину. Это был их единственный шанс на спасение.
Роджер разговаривал с Хупером по радио. Хупер ожидал его в управлении приблизительно в половине одиннадцатого. Сейчас было около десяти.
Гейл сказал:
— Я понимаю, что это не мое дело, но никак не могу взять в толк, каким образом Мейбл Три оказалась причастной к этой истории?
Роджер задумчиво сказал:
— Полагаю, что вы имеете право знать правду, но мне бы страшно хотелось избавить ее от дальнейших переживаний…
Очевидно, его желание было невыполнимым. Он это прекрасно понимал, поэтому продолжил со вздохом:
