— Почему?
— Что?
— Не был ли ваш отец чем-то болен? Видите ли, настроение у него могло быть подавленным из-за болезни.
Есперсен улыбнулся:
— Мой отец болел нечасто.
Гунарстранна кивнул.
— Вообще-то ваш отец был очень серьезно болен, — сказал он. — У него в почках нашли опухоль… По мнению патологоанатома, у него был рак в последней стадии… Впрочем, возможно, он сам еще не знал о своей болезни… — Гунарстранна кашлянул. — Итак, вопрос заключается в том, говорил ли отец с вами о каких-либо болезнях?
— Никогда. — Есперсен посмотрел перед собой и замогильным голосом переспросил: — Рак?
Гунарстранна кивнул и сказал:
— Давайте вернемся к вечеру накануне убийства. Говорил ли ваш отец с кем-нибудь по телефону, пока вы были у него в гостях?
— Кажется, ему кто-то звонил, но сам он не звонил никому.
— Вы знаете, с кем он разговаривал?
— Нет, понятия не имею. Я думал о другом. Дети устали, раскапризничались… Подумать только, у него был рак!
Гунарстранна извлек из внутреннего кармана старую фотографию, которую он нашел под ежедневником на столе Рейдара Есперсена, и спросил:
— Вы знаете ее?
Есперсен взял снимок, рассмотрел его и пожал плечами.
— Понятия не имею, кто это, — ответил он, возвращая фотографию.
— И никогда ее не видели?
— Никогда.
— Я нашел снимок в кабинете вашего отца. Подумал, может быть, это ваша мать.
— Моя мать? — Есперсен покачал головой и улыбнулся. — Нет, что вы! Моя мать была блондинкой, на эту женщину она совсем не похожа.
Есперсен встал и подошел к стене между колонками. Снял со стены рамку с фотографией, вынул фотографию и протянул ее Гунарстранне:
— Вот, смотрите сами.
Действительно, мать Карстена оказалась блондинкой с короткой стрижкой. Гунарстранна решил, что подбородок и глаза Карстен унаследовал от нее. Снимок был сделан на полуострове Бюгдёй. Молодая женщина сидела на стуле в уличном кафе. За ней высился стеклянный шатер музея полярных экспедиций «Фрама». Гунарстранна пожалел, что больше никому не показывал фотографию неизвестной женщины.
— Я думал, что на том снимке ваша матушка, — задумчиво проговорил он. — Кстати, странно, что в доме вашего отца нигде нет ее фотографий.
Есперсен кашлянул.
— В этом нет ничего странного. Вряд ли Ингрид смирилась бы с тем, чтобы на стене висел портрет моей мамы. Ингрид женщина по-своему замечательная, но она тоже умеет показать характер. В квартире отца довольно много маминых снимков, но все они в альбомах.
Карстен Есперсен повесил фотографию матери на стену.
Глава 22
НАСЛЕДСТВО
— Что там у тебя? Деготь?
Перед тем как наливать в чашки свежезаваренный кофе из кофеварки, Фрёлик безуспешно пытался отмыть остатки старого кофе. Фарфоровая чашка Гунарстранны, давным-давно похищенная в столовой, внутри совсем потемнела от кофеина. У самого Фрёлика чашка была зеленая, керамическая. Ему подарила ее на Рождество та самая Анна, которая делала опись на месте преступления. Мысли Фрёлика невольно устремились к Анне и к ночи, которую они провели вместе после рождественского ужина почти четыре недели назад. Франк Фрёлик нечасто изменял Еве Бритт. Если такое все же случалось, он всегда потом горько раскаивался и еще долго боялся, что подцепил венерическую болезнь или стал причиной нежелательной беременности. Но после ночи с Анной таких чувств у него не возникло. Споласкивая под краном заросшую чашку Гунарстранны, которая не желала отмываться, Фрёлик размышлял: а неплохо было бы позвонить Анне и попросить поскорее представить им список вещей в магазине Рейдара Фольке-Есперсена. Он посмотрелся в зеркало и спросил себя:
— Но зачем? Зачем тебе это надо?
— А? — отозвался со своего места Гунарстранна, листавший вечерний выпуск «Афтенпостен».
— Что? — удивился Фрёлик.
— Ты что-то сказал, — заметил Гунарстранна, не отрываясь от газеты.
Фрёлик выпрямился. Он понял, почему хочет еще раз увидеться с Анной. Когда они случайно встретились в антикварном магазине Есперсена, глаза у нее сверкнули, и все же она ни словом не намекнула на их прошлое свидание. Он налил кофе в обе чашки.
— Я говорил, что у Юнни Стокмо телефон молчит, — ответил он Гунарстранне и поставил перед шефом полную чашку. — Стокмо исчез с лица земли.
— Тем больше оснований его навестить.
— Начать можно с его сына — владельца ремонтной мастерской в Турсхове, — предложил Фрёлик, отпивая глоток и морщась. — Кто туда пойдет — ты или я?
— Я, — сказал Гунарстранна, поднимая голову. — Ну а что ты думаешь о братьях? По-твоему, у них был мотив? — Он сложил газету.
Фрёлик, который до сих пор думал об Анне и о том, как ночью четыре недели назад ее волосы щекотали ему нос, попытался прогнать ненужные воспоминания и с сосредоточенным видом посмотрел на Гунарстранну. Тот косился на него как-то подозрительно.
— А что?
— Рейдар и Ингрид владели всем совместно, — сдержанно заговорил Фрёлик. — Никто ее прав не оспаривал. Их брачный договор хранится в отделе регистрации браков в Брённейсунде. Так вот, там ничего особо не оговорено. Завещание, как нам известно, Есперсен аннулировал. Так что, если Ингрид Есперсен будет держаться твердо, ей достанется все… — Он махнул рукой.
— Нет, — возразил Гунарстранна. — Карстен Есперсен тоже имеет право на долю наследства. Он не ее сын. У него есть право на долю имущества.
— Но, допустим, Ингрид может распоряжаться долей старика в его предприятии, — сказал Фрёлик. — Она дала понять, что магазин ее не интересует и она с радостью избавилась бы от него… Скорее всего, теперь, после смерти Рейдара, сделка все же состоится.
— Хочешь сказать, что мотив имеется у братьев?
— Я хочу сказать, что не обращать внимания на такой мотив глупо, — уточнил Фрёлик. — Рейдара, который не давал им продать магазин, больше нет. Каждому из братьев по закону принадлежит треть. Более того, все сходятся на том, что Карстен магазином не дорожит. Однако… — Фрёлик задумался. — Мы ведь не знаем, кому он достанется. Если и возникнет имущественный спор, то между Карстеном и вдовой, а они до сих пор прекрасно находили общий язык. Карстен, как законный наследник, имеет право на процент от всего имущества, который вычитается из доли Рейдара в совместной собственности. Поскольку Ингрид и Рейдар владели всем совместно, выгоду от смерти Рейдара получает скорее Ингрид, чем Карстен.
— Нам ничего не известно о покойной матери Карстена, — напомнил Гунарстранна.
— Что?
— Карстен также имеет право на ее долю наследства. Мы не знаем, сохранил ли он за собой такое право. Вообще, когда я думаю о том, чего мы еще не знаем, мне кажется, что наследственные споры окажутся гораздо сложнее, чем представлялось вначале. Я даже сомневаюсь… — Гунарстранна замолчал.
— В чем ты сомневаешься?
Гунарстранна покачал головой:
— Пока сам не знаю. Во всяком случае, трудно усмотреть мотив для убийства только в одном вопросе о наследстве.
— Может быть, нам стоит поскорее раздобыть опись всего, что было в магазине? — предложил Фрёлик после размышления.
— Зачем?
Фрёлик мечтательно посмотрел в пространство.
— Ну, этим займусь я.
— Как-то не представляю, что братья прикончили Рейдара, потому что он мешал им продать магазин, — с сомнением заметил Гунарстранна.
— Мешал?
— Да. Ведь братья составляли большинство. В случае голосования перевес был бы на их стороне.
— По-моему, ты не учитываешь их внутрисемейные отношения, — перебил его Фрёлик. — Тесный круг близких родственников… Три брата знают друг друга вдоль и поперек. Рейдар всегда играл главную роль. Он любил всем распоряжаться и заставлял остальных подчиняться себе. Вот им делают выгодное предложение. Результат: Арвид и Эммануэль радуются возможности уйти на покой и стричь купоны, а Рейдар против. Братья привыкли во всем уступать Рейдару. Разве не странно, что старший брат убит?
— Учитывая обстоятельства, в нашем деле странно все, — ответил Гунарстранна.
— И, кроме того, есть еще сын, Карстен, которому до чертиков надоело вкалывать на отца за гроши…
— За гроши ли? Об их отношениях нам ничего не известно!
— Ты не можешь отрицать, что Карстен вырос в тени властного отца. На него всю жизнь давили… Уверен, когда он в детстве боялся темноты, теней за дверью, его жестоко наказывали…
Гунарстранна откинулся на спинку стула и стал ждать продолжения. Но продолжения не последовало.
— Что? — спросил Гунарстранна.
— Ты же видел его собственными глазами. Карстен — настоящая развалина!
— Ну и что?
— Братьям известно, что на их пути к счастью есть только одна преграда — Рейдар. Ни Карстен, ни Ингрид против продажи магазина возражать не станут. Что же касается братьев…
