Уэйд не терял времени на долгий осмотр, как Джемми. Он взглянул на нее пристально один раз и качнулся на костыле к двери.
— Может, пойдем вниз и покажем маме, Лора? Она скажет, годится это или нет.
Годится? Внезапно ей стало не по себе: почему это может не годиться?
Она аккуратно подобрала юбки, чтобы не коснуться ими ступенек, и пошла вниз впереди Уэйда. Джемми шел сзади, между его юных темных бровей залегла складка.
Войдя в гостиную миссис Тайлер, Лора попыталась сложить губы в улыбку. Мрачное выражение никогда не придаст ей вид леди, одетой для выезда на бал.
— Встань там, — приказала миссис Тайлер, указывая место. — Расправь плечи — не сутулься. Повернись… нет, не так быстро. Поворачивайся медленно.
С бьющимся сердцем Лора совершила мучительно медленный поворот под критическим взором миссис Тайлер. Когда она остановилась, старая леди произнесла одно резкое слово:
— Безвкусно!
Лора повернулась к Уэйду с широко раскрытыми, потрясенными глазами, но он с несчастным видом покачал головой.
— Боюсь, она права, Лора. Ужасно боюсь…
— Конечно, я права, — заявила миссис Тайлер. — Ты не можешь везти ее к миссис Лорд, одетую, как старомодная старуха. Я знала, что ей не следовало самой браться за шитье.
Лора почувствовала, как ее лицо заливает густая краска. Она была совершенно унижена, пристыжена. В своем неведении она считала, что это платье красивее всех, какие она когда-либо видела. Она сама придумала детали отделки из бархата и кружев, полагая, что создала нечто прекрасное.
Несчастливое молчание прервал Джемми:
— Я считаю, что она выглядит прекрасно, — настаивал он. — Я думаю, она будет на вечере красивее всех.
Никто не обратил на него внимания, и даже Лора не в силах была с благодарностью посмотреть на него, потому что боялась потерять контроль над собой и разразиться детскими слезами отчаяния.
Уэйд взялся за пуговицы на своей рубашке.
— Что ж, переоденусь. Жаль, Лора, но боюсь, мы не можем ехать на вечер к Серине.
Миссис Тайлер протянула руку к колокольчику:
— Я позову Питера. Он отвезет записку с извинениями. Миссис Уэйд сегодня нездоровится.
И это будет правдой, подумала Лора. Она заболеет. Заболеет от глупого разочарования, заболеет оттого, что была пристыжена на глазах у Уэйда. Она моргнула и отвернулась, слезы уже катились по щекам. Но она не успела убежать, Уэйд заметил их.
— Бог мой, Лора, — сказал он, — неужели этот вечер так много значит для тебя?
Лора вслепую бросилась к двери, шелестя шелковыми пышными юбками, но Уэйд перехватил ее свободной рукой.
— Подожди, Лора. Не звони, мама. У меня идея. Если этот вечер так много значит, еще можно кое-что исправить. Садись, дорогая, и вытри слезы.
Он протянул ей большой носовой платок из тонкого полотна, и ничего другого не оставалось, как послушаться. Хотя ей хотелось только одного — скрыться в убежище своей комнаты, где ничьи глаза не увидят ее унижение и несчастье.
— Можно подумать, небеса рухнули, — брюзгливо проворчала миссис Тайлер, когда Уэйд вышел. — У молодых совсем нет чувства меры.
Лора вытерла глаза, Джемми с несчастным видом смотрел на нее, желая утешить и не зная как.
— Я все равно считаю, что ты выглядишь прекрасно, — сказал он.
— И я полагаю, именно ты авторитет по части дамской моды, — пробрюзжала его бабка.
— Я просто знаю, что она выглядит прелестно, — спокойно ответил Джемми.
Они услышали, что Уэйд с остановками возвращается вниз по лестнице, и Джемми побежал открыть ему дверь. Лора не подняла глаз, когда он вошел. Она прижала его платок к глазам, стараясь удержать слезы.
— Посмотри сюда, — ласково сказал Уэйд. — Если ты сможешь надеть это…
Тогда она взглянула и увидела, что на свободной от костыля руке он держит великолепное платье из бледно-зеленой парчовой тафты. Даже переброшенное через руку в сложенном виде, оно дышало совершенством каждого аккуратного шва, драпировки и тяжелого каскада бледных кружев.
— Это платье моей мамы! — выкрикнул Джемми. Уэйд не обратил на него внимания.
— Оно из Парижа, Лора. Примерь его. Лора быстро отвела взгляд от платья.
— Я никогда не могла носить зеленое. Я выгляжу в нем бледно-желтой.
— По крайней мере, ты не будешь выглядеть старомодной, — сказала миссис Тайлер. — Ты, конечно, слишком худа для него, но пойди надень его, и довольно глупостей. Ты ведь хотела поехать на вечер?
Лора знала, что не может сказать, что уже не хочет ехать, не хочет, если для этого она должна надеть платье Вирджинии. Она не могла сказать, что все испорчено, что она хотела поехать, будучи самой собой, в платье, которое ей шло и было ее собственным. Такие противоречивые и сложные чувства невозможно было объяснить простыми словами. Обессиленная, она поднялась со стула. Джемми преградил ей путь.
— Ты не можешь носить платье моей мамы! Ты не моя мама. Я не позволю тебе надеть его!
Его бабка приказала ему замолчать.
— Этого достаточно, молодой человек. Немедленно отправляйся в свою комнату.
Лора не сумела заставить себя прийти Джемми на помощь. Она подошла к мужу и взяла с его руки зеленое платье. Как только она прикоснулась к нему, Джемми бросился вон и с грохотом поднялся по лестнице. Они слышали, как громко хлопнула вдали дверь в его комнату, и миссис Тайлер покачала головой.
— Мальчик становится неуправляемым. Ты портишь его, Лора.
Лора не ответила. Она вышла с платьем в коридор, пошла вверх по лестнице. Когда она очутилась в своей комнате, пальцы ее рванули крючки, которые она с такой любовью пришивала к гранатовому корсажу. Она лихорадочно стянула платье, и оно яркой грудой упало на пол. Теперь это годится только на тряпки. Она никогда не наденет его снова.
Зеленое платье цеплялось за локоны, когда Лора натягивала его через голову, но она этого не замечала. Ничто не казалось важным и даже реальным. Она двигалась безразлично, как кукла. У платья были крошечные рукава-крылышки и очень глубокий вырез. Плечи и грудь над краем корсажа были белее, чем руки и лицо, еще хранившие следы загара. Перед тем, как спуститься вниз, пальцы ее тронули гранаты на шее. Они были твердыми на ощупь, и при прикосновении к ним к Лоре вернулась воля к действию.
Она не снимет гранатовую нить. В камнях было что-то от нее самой, и они будут сегодня на ней.
В коридоре она подумала было заглянуть в комнату Джемми, но в этом платье не осмелилась. Завтра будет время поговорить с ним, попытаться объяснить ему, что она не захватывала место его матери, надев сегодня это платьев. Кроме того, завтра Рождество, и для Джемми будет щенок. Перед этим событием все остальное померкнет и потеряет значение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
