Я кивнул.
Довольная улыбка разлилась по суровому лицу палача, озаряя его внутренним светом.
— Наконец-то! — с блаженным выражением выдохнул он — Я так долго ждал... Слушайте все! Ямы, в которых я отслужил пятнадцать лет! Чтоб вам... — и, высоко вскинув голову, будто бы для молитвы, громогласно изрыгнул такое ругательство, что женщины охнули и залились краской. — И пусть вас... — продолжал заливаться соловьем Гай, и от его внезапного красноречия даже у меня отвисла челюсть.
Стражники вытаращились на очумевшего палача.
А тот, обернувшись к своему озадаченному коллеге, указал на него хлыстом и воскликнул:
— А ты — вообще понос правосудия! Таких, как ты, я имел и спереди, и сзади, ясно? Голыми руками на части развинчивал и по ведрам раскладывал! На!..
Гай со злой и при этом счастливой улыбкой швырнул в «понос» свой хлыст, да так ловко, что рукоять угодила тому в глаз.
Бедняга заорал, схватившись обеими руками за лицо.
— Стража! — выкрикнул страдалец сдавленным голосом. — Второе нападение, прилюдно!.. Ну что вы стоите?! Вы обязаны его взять!
Растерявшиеся стражники, перетаптываясь с ноги на ногу, переглянулись, но вязать Гая они явно не спешили.
— Эй, ты что творишь?! — грозно прикрикнул на палача один из стражников, очухавшийся раньше остальных.
— Увольняюсь я!!! — гаркнул мастер Гай, и, плюнув в сторону позорного столба, развернулся и пошел в мою сторону — наверное, впервые за всю свою трудовую практику бросив клиента недопоротым согласно приговору.
Толпа ахнула. Любопытных, как по мановению волшебной палочки, разом стало больше.
Приговоренный задергался на веревках, озираясь по сторонам и пытаясь понять, что же происходит. Как ни странно, теперь он выглядел еще более несчастным и испуганным, чем в то время, когда тяжелая рука мастера охаживала его окорока хлыстом.
— А я? А что со мной?.. — слабым голосом пробормотал он.
— Как увольняешься? А с этим-то что делать?.. — повторил вопрос стражник.
— Хлыст вон там — хочешь, сам закончи! А хочешь, поносу отдай, когда тот очухается и провалившийся глаз из жопы достанет — мне плевать, — не оборачиваясь, ответил Гай.
— Да он же уходит! — возмущался между тем пострадавший, так и не отняв ладонь от ушибленного глаза. — Эй, вы должны его повязать! Ублюдок напал на меня, средь бела дня!..
Но стражники только кашляли и переминались с ноги на ногу...
Момент, мягко говоря, был неловкий. В особенности если учитывать, что со жречеством у Нергала мой приятель мог запросто пролететь.
Между тем, не обращая внимания на вопли фингалоносного бедняги, Гай приветственно хлопнул меня по плечу и решительно зашагал с площади прочь — как победивший гладиатор, или волк, наконец-то прогрызший решетки своей тюрьмы.
Нас провожали десятки изумленных взглядов и удивленный гул.
Два палача плечом к плечу — наверное, та еще картинка.
— Давай, вали отсюда! И не попадайся мне на глаза! — не очень убедительно крикнул нам в спину подоспевший к месту событий начальник городской стражи, грозно потрясая кулачищем, хотя в два счета мог бы догнать нарушителя. — Чтоб я тебя больше здесь не видел! По крайней мере, до пятницы... А то самого поставлю у позорного столба! Ты понял, Гай?
Мой приятель в ответ только поднял руку — мол, слышу тебя, брат.
— А ты не слишком погорячился? — негромко сказал я Гаю, шагая рядом с ним. — Помнишь — у меня вообще-то нет никаких гарантий, что у нас все получится.
— Да насрать, — сквозь зубы ответил Гай. — Будь что будет. Получится — не получится... Я весь этот месяц жил мечтой об этом моменте, и я от него не откажусь!
— А если не сложится? Что делать будешь?..
— А вот когда не сложится — тогда и думать буду, — просто ответил Гай. — Но с этими ублюдками работать больше не стану. Нахрен! Ты знаешь, что они сделали? Назначили этого выродка старшим надо мной! Решение справедливого правосудия нашего города! Думаешь, после такого я захочу этому правосудию служить? Да видел я их всех... в твоем ведре навынос.
Я, усмехнувшись, только головой покачал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что, возьмем наших школьных коней и по-быстрому махнем к тебе, честно нажитое добро забрать?
— В жопу добро, — с каким-то хмурым отчаяньем отозвался Гай. — Все ценное у меня здесь, — хлопнул он по нагрудному карману своей куртки. — Я же каждый день ждал тебя. С утра до вечера часы считал. Так что поехали!
Я с искренним восхищением взглянул на приятеля.
Было что-то сильное, почти величественное в его решимости. И дело не только в эмоциях. Это отчаянное стремление Гая и клокочущий гнев наполняли его, будто скрывавшийся внутри источник вдруг разгорелся с удвоенной силой.
Однозначно, с момента нашей последней встречи в мастере что-то всерьез поменялось.
Я хмыкнул.
Что ж, может, Нергал и правда примет его.
— Ну, раз так — поехали, — сказал я.
Заглянув в конюшню, мы по-быстрому оседлали пару коней и двинулись прочь из города. Лошади громко лязгали подковами по мостовой, возбужденно вскидывали головы, мгновенно почувствовав настроение своих седоков.
Дорогу к святилищу я запомнил хорошо. Правда, не был уверен в точном направлении по пересеченной местности на том участке, где Ника свернула прямо в лес. Но я надеялся на удачу и чутье.
Миновав городские ворота, мы с Гаем, не сговариваясь, поддали коням сапогами под животы — и галопом понеслись навстречу морозному яркому дню.
И навстречу ответам, которые нам обоим были так необходимы.
Мое сердце с нетерпением билось в унисон гулким ударам копыт о подмороженную тропу. Вперед, давай!
Я без труда узнавал дорогу, хотя в прошлый раз здесь все выглядело иначе.
Потом с галопа мы перешли на рысь. С рыси — на шаг.
И в конце концов я остановился.
Кажется, где-то вот здесь мы съехали с дороги. Или все-таки чуть дальше?..
Гай ничего не спрашивал. Он терпеливо ждал, когда я определюсь с направлением.
Поколебавшись, я съехал в беленые снегом кусты и начал углубляться в лес.
И чем дальше мы ехали, тем меньше во мне оставалось уверенности, что я выбрал верное направление. Потому что вокруг не было никакого намека на перекресток!
— Давай вернемся назад, к дороге, — предложил я. — Видимо, нужно было все-таки проехать немного дальше.
Гай кивнул, и с невозмутимым спокойствием развернул коня. Немного поплутав, мы отыскали дорогу, проехали чуть подальше и снова съехали в лес.
Озираясь по сторонам, я наблюдал, как сгущается и без того плотная поросль старых дубов, и с ужасом понимал, что, скорее всего, снова выбрал не то направление. Потому что в прошлый раз силуэты деревьев вокруг выглядели иначе.
— Кажется, мы заблудились, — признался я Гаю. — Не могу найти нужное направление.
Мой приятель ничего не ответил. Только вопросительно смотрел на меня, поглаживая коня по шее и ждал, что я предложу какое-то решение проблемы, с которым вне зависимости от содержания он явно готов был согласиться.
— Придется опять подняться к дороге. Ты подождешь меня здесь, а я смотаюсь за проводником...
— Тссс! — тихо сказал вдруг Гай, уставившись немигающим взглядом куда-то мне за спину. — Идет кто-то...
Я обернулся.
Меж выкрашенных солнечным золотом стволов, то пропадая из виду, то появляясь вновь к нам приближалась человеческая фигура.
Это был подтянутый светловолосый мужчина, в строгом темно-коричневом охотничьем костюме. Прямо перед ним бежали, время от времени припадая к земле, две кошки, черная и белая.
У меня отлегло.
Облегченно вздохнув, я кивком указал на идущего человека и сказал Гаю:
— А вот и сам хозяин места встречи. Собственной персоной.
Гай побледнел. Он уставился на Нергала с таким видом, будто окаменел и не мог пошевелиться.
А я, спрыгнув с лошади, приветственно помахал рукой.
— Приветствую тебя!
Нергал в ответ тоже поднял руку. И с тонкой полуулыбкой ответил, направляясь прямо к нам расслабленным шагом:
