— Куда влечёт-то? — заботливо спросил Нож вполголоса. — Может, цель какая вам открылась… имя или знак?
— Столица, — бросил Вельтер отрывисто, глядя в окно. По перрону прошли два чистеньких господинчика, одетых для загородной прогулки. На поводках они держали пегих поджарых свинок в шлейках и кожаных намордниках.
— Большой дом за оградой, — продолжал штабс-капитан короткими фразами. — Больше ничего. Кажется, остальное я пойму, когда увижу дом. Похоже на ступени — одна, другая, третья…
— Чуть что новое откроется — сразу скажите. Если печать говорить запрещает, то напишите на листке.
Ежеминутная опека бесила Вельтера, едва не выводила из себя. Одному богу известно, чего стоило не наорать на сержанта, когда тот заводил речь о печати. А дальше? ночью? если Нож задремлет?.. Рукоятью револьвера по голове, открыть дверь, скинуть с поезда…
Но этот темноглазый парень с грубыми, рублеными чертами лица — единственная надежда не сойти с рельсов разума, как паровоз без машиниста.
«Убей его. Избавься!» — намекало изнутри.
«Нет, нет… тогда меня ничто не удержит… от чего? Что там, на следующей ступени?»
За горожанами, ведущими свиней, прошли деревенские мужики с плетёными коробами на спине. Чуть погодя господинчики — без животных, — зашли в зал. Огляделись, отыскивая на скамьях свободные места, и подались в сторону Вельтера. Свежие, плотные, румяные — как братья, — они приветливо улыбались:
— Позволите присесть, гере штабс-капитан?.. Ради знакомства? — Один достал стальную фляжку, отвинтил колпачок-стаканчик. — За Молот армии!
— Между боями с кошкой промышляете? — спросил второй, кивнув на переноску. — Чуткий зверь, но капризный. Хрюшки послушнее, и прокормить их проще. Велик ли урожай?
— Вы… — охотно выпив виноградной водки, Вельтер вначале не понял вопроса, — за грибами?
— В точности так. Полгода минуло, леса вокруг зоны целы — пора собирать вырыши. Кротов вы взаперти держите, благодаренье Богу, а споры… споры разносятся на сапогах!
— Вырышами не увлекаюсь. С истинными трюфелями не сравнить, вдобавок — инопланетное семя…
— Это заблуждение, гере! — с жаром возразил второй брат-грибник. — Вкусноты неописуемой! Тают как масло… Господа учёные научно доказали — вырыши полезны и питательны.
— Поддельные они и жёлтые, — глухо подал голос Нож. — Годятся только цену сбить.
— Из бакалейных приказчиков будешь? — мельком взглянул на него румяный коммерсант. — В ценах ты не дока — проторговался, раз попал в жандармы…
Снаружи колокол возвестил о прибытии поезда.
— Вернусь на фронт — велю солдатам сапоги карболкой мыть, — холодно молвил Вельтер, вставая. — Чтобы чужепланетную заразу по стране не разносили.
— Поздно, любезный штабс-капитан. Тогда придётся взорвать все лучшие ресторации!.. Война войной, но от кротов и польза есть — скажем, батареи для дирижаблей. Как бы мы без них летали?
— Мой поезд, господа. Спасибо за угощение, желаю здравствовать. Успеха вашим свиньям!
— Поди, вырыши краской кондитерской мажете, чтоб побурели и за трюфели сошли? — обронил Нож на прощание. — Знакомый штукарский приём. Не в тюрьму, так в жандармерию прямой дорожкой… жду-с!
Состав, шедший со степного юго-запада, был собран из трёхосных отсечных вагонов. Каждое купе отдельно, с дверями на обе стороны, в торце — кондукторская будка выше крыши. Нож предпочёл бы, чтоб вагоны были коридорные, красно-имперского типа — с одной дверью за штабс-капитаном легче уследить.
Поставив ногу на подножку, Вельтер остановился, глядя на свой сапог. Надраен ваксой до блеска — и всё же по краю подошвы видна узкая полоска сухой грязи. Где-то ступил в лужицу…
— Споры, — вырвалось у него.
— Что, ваше благородие? — Нож, недослышав, подался вперёд.
— Мы сами носим эти семена. Вроде почти победили, а отмыться — уже поздно…
— Так это ж с первой войны ещё…
«Что мы, победители, несём на сапогах? какую чуму тащим в дом?.. Что я несу внутри?»
— Смотри за мной, братец, в оба глаза. Я за себя не ручаюсь.
H. Звёзды вместе
В предрассветный час у реки зябко и туманно. Унылую даль длинной улицы на окраине застилала сизая дымка, терялись в синеватой полутьме дома и мостовая, только рельсы поблёскивали. Поднимались к небу дымки пекарен, плыли дразнящие, аппетитные запахи горячих булок и мясного жарева. По тротуарам редкими тенями двигались люди в картузах и куртках. Сменив запальник на шесте гасилкой, от столба к столбу плёлся фонарщик.
Понурые лошади тянули вагон конки. Сонливо кивал кучер, посапывал на скамье дремлющий кондуктор. Пассажиров было трое.
— Нашли, когда взлетать — в свояк-день, спозаранку, — ворчал Сарго, хмуро позёвывая и поводя могучими плечами. — Со вчера всё закрыто — ни табаку, ни водки в дорогу не купишь… Знал бы, заранее б фляжку налил. И ещё вопрос, куда нас повезут. Я что-то не понял Второго — какая такая «экспедиция по святым местам»?..
— Задаром съездим за море, — вздохнул Огонёк мечтательно. — Здесь захолодает, там теплынь…
— Теплынь — если на север махнём, — поучительно заметил Сарго. — А то есть старинные монастыри на юге, у моря Студёного. Колотун обеспечен! Но тогда сказали бы: «Брать тёплую одежду».
Одно терзало Огонька — от Лары ни словечка.
Вернее, слово от неё пришло, но очень странное.
В ожидании визита к статс-секретарю, пока Удавчик Тикен шнырял по игорным домам, а Сарго с Касабури состязались в тирах, Огонёк забежал в батальон — повидаться со своими, взять именной пистоль и выпросить минуту посидеть в шлеме. Сорокамильный обруч не доставал до Гестеля, а вещать с чего попало, второпях и без наводки — несолидно; вдобавок можно налететь на слухачей и заработать нагоняй от вахтенного офицера: «Вас, кадет, на акцию послали, а вы шуры-муры затеваете!»
«Какая-то Эри, — улыбался Голубь, — желает тебе всего доброго. Но её привет передала Ласточка… та, бургонская».
Вот тебе раз!
Язык не повернулся спросить: «А для меня она сказала что-нибудь?»
Не сказала. Голубь — медиум; у вещателей не полагается замалчивать депеши. Особенно личные.
Со шлема Огонёк прослушал, потом робко вызвал Гестель — но то ли был неподходящий час, то ли Лари такая упрямая… Он уловил дежурного по школе и двоих в шлемах, позвал шёпотом: «Ласточка…» Ответа не было.
«Она пошутила насчёт Эри… или честно? Тогда я ни черта не разберу! Если б они ссорились… да ни за что б одна другой не помогала!»
Пока он терялся в догадках, Сарго рассуждал, щурясь на тёмный дощатый полоток, словно вспоминал карту:
— Святой град Девин ближе к экватору, чем Руэн — миль на тыщу. Там ещё лето в цвету, благодать… Насчёт гульбы в земле Радуги строго — патриаршая полиция бдит, как за ересью. Но монастырским винцом угоститься, во славу Грома — запросто! У попов на вина Золотой Лозы — четверной налог за иноверие, а на свои — «престольный грош», наценка чепуховая, пей до полного благоговения… Я в том краю свой первый стакан опрокинул.
— Паломничали, гере корнет? — полюбопытствовал Огонёк.
— Был я тогда ученик судового механика. — Суровую физиономию кулачного бойца озарила тёплая улыбка. — Плавал юнгой с одним удалым капитаном — «Сполох», слыхал про такой пароход?.. Он из первых, на ком гребной винт вместо колёс поставили. Дорого, однако дело того стоило — от таможенных, от береговой стражи уходить… Школили меня там страшно, зато выучили. Вот, после рейса, где нам сторожевик борт продырявил, капитан и повернул к Святой Земле — молиться за избавление от гибели… Так что в тёплых морях я бывал, из каких только бочек вина не пивал, а теперь — обер-офицер! Дадут дворянский патент — тогда буду пить рюмочками, палец оттопырив.
— А почему вас… — Огонёк, тоже обойдённый кавалерским званием (годами, видишь ли, не вышел!), дерзнул коснуться личных дел корнета. — В мирное время с первым обер-офицерским чином полагается…
Сарго на паренька не обиделся. Даже подмигнул:
— Малый, если рвёшься в кавалеры — не имей судимости.
— В тех землях, где ваши святыни, — спросил Касабури, величаво повернув черногривую голову к собеседникам, — есть наши станы?.. то есть кратеры.
— Кто про что, а крот про норы. — Сарго беззлобно усмехнулся. — Это надо Мир семь раз кругом на дирижабле облететь, да с фотокамерой, чтоб всё разглядеть… На такой розыск нужна гора денег, и чтоб всюду заправочные станции. Империя — и та везде не побывала, а другим и подавно не светит. Дались тебе другие станы!.. что там, потолок выше или невесты краше?
— Если соизволят звёзды, я и на поверхности найду невесту, — без тени сомнения кивнул Касабури. — Значит, о станах других земель вам неведомо…
