Корнет отмахнулся:
— В генштабе знают, их спроси. Мне такое не по чину. Хотя… морячки с аэронавтами чего только не врут. Кто за Пояс Мира плавал и летал, разное рассказывают — про людоедов, про див допотопных… будто и кратеры видели сверху. У нас был в Бургоне медиум Ремень — из образованных, курильщик мака, — говорил, что кратеры после небесных камней образуются и, мол, таких ям полно. Даже в верховьях Эрена есть, в великом княжестве, откуда родом Её Императорское Величество.
— О, вот как? — Чёрные брови мориорца удивлённо приподнялись, голубые глаза чуть расширились. — Это недалеко от моего стана. За зимнюю ночь долететь можно.
— Зря время тратить. Яма давняя — озеро в ней, на берегу дубы неохватные выросли. Вы тогда ещё не прилетали… Огонёк, сможешь до Удавчика дозваться?
— Не из конки же, — тихо ответил паренёк, скосившись на кондуктора.
— Само собой — и не сейчас. Но глупо было б иметь связь — и не узнать, куда его Второй зашлёт.
Чем Тикен приглянулся статс-секретарю — неясно, — но Галарди удостоил красавца-прапорщика беседы с глазу на глаз. Из кабинета семинарист-недоучка вышел с таинственным и гордым видом: «Особое секретное задание. Ни-че-го пока не знаю, велено ждать приказа. Обруча не надевать и никому ни слова. Жаль расставаться, но куда деваться?!. Такова наша тайная служба!»
— Вот если шлем будет… — мямлил Огонёк. — Только рискованно это. Вдруг у Второго свои слухачи?
— А ты осторожно, по румбу нащупывай, где мой прапор шастает. Быть не может, чтоб Удавчик обруч не надел! Я вашу братию знаю — то и дело в эфире торчите. И разговори его по-дружески — неужто он товарищам не проболтается?
За крышами домов, словно спины китов, проступили эллинги. Конка завернула на круг, троица высадилась и затопала к аэродрому.
Прощание Тёмных Звёзд с Безуминкой было поспешное, невнятное, как побег ночью. Хотя горничная заранее сложила их вещи в дорогу, суматоха, поиски с лампой каких-то пропавших мелочей и неизбежная толчея скомкали час расставания. Едва Бези начала всех целовать впопыхах, как Лара спохватилась:
— А присесть?
— Зачем? — нахмурилась Эрита.
— На дорожку.
Лисси удивилась:
— Так положено?
— Все так делают, когда в дальний путь собираются. Сесть подальше от печки, помолиться, осениться…
— Какой странный обычай! Ты уверена, что…
— Лис, обычаи не обсуждают, просто выполняют. Не нами заведено, не нам отменять, — со значением повторила Лара слова мамы Руты, почти её тоном. — Вот, говори за мной…
Темнота за окнами, дремота в голове, сумбурная атмосфера сборов — всё требовало какого-то порядка и надёжности. Даже Эри повелась на настояние Лариты, чинно села, одними губами вторила её словам:
— Солнце на восходе, Дева-Радуга выходит, нам дары выносит, Мир благословляет. Дева Небесная, пресвятая заступница, мы в путь идём, тебя с собой берём. Ангелы светлые, путь расчищайте, от зла спасайте. Отец-Гром, охрани днём, Молния-Дочь, озари ночь…
Когда Лара начала, принцесса не могла сдержать насмешливой улыбки: «Таких молитв нет, это тёмные простонародные вирши», — но голос кареглазой вещуньи звучал столь искренно и вдохновенно, что Эри прониклась её настроением и невольно стала повторять громче.
— Барышни, карета прибыла! — доложил садовник. — Зверюгу я загрузил, кучер там бурчит — боится…
— Удачи вам. — Бези пылко обнимала их, едва не плача от нахлынувшей тоски. — Пусть звёзды хранят вас… Ласточка, говори со мной, помни…
Насилу отбыли.
Зевота одолевала девчонок, все потягивались и встряхивали головами, сгоняя дрёму с ресниц. Судите сами — встать задолго до света, собраться спросонья, потом трястись в закрытом экипаже вдоль всего левобережья Гасты… и где этот аэродром? На пустынных улицах — лишь звук колёс и цоканье копыт, редко-редко профырчит паровичок. Издали доносятся свистки локомотивов на вокзале да в церквах звонят к заутрене. Отведёшь занавеску на дверце — тёмные окна и витрины, жёлто мерцающие фонари…
И вдруг, когда дорога уже казалась бесконечной, из сумерек проступили необъятные громады эллингов. От привратной караульни подошёл к карете унтер и откозырял:
— Извольте пропуск предъявить.
Эрита, за отсутствием Бези ставшая как бы старшей по общему молчаливому согласию, подала ему бумагу таким жестом, что унтер, казалось, готов был с почтением поцеловать девичью руку в перчатке.
Какие огромные эти ангары! Оказаться внутри, под высоченным сводом, где посреди тьмы спит на привязи серебряный корабль-гигант — словно шагнуть в другой мир. Даже сердце забилось. Глядишь — и не веришь, что однажды титан оживёт, вспыхнут его глаза-прожекторы, завертятся винты, и колосс устремится в небесный простор…
А под тушей дирижабля — беготня, топот, авиаторы снуют.
По трапу — вверх, в брюхо, где по узким коридорам спешат, толкаются матросы, унтеры, кондукторы.
— Барышни! вы тут мешаетесь. Ну-ка брысь!
— Гром небесный, юбки на борту! А это что за…
— Я пата. Анчутка, — ответила свинья.
— Вижу, что анчутка. — Отскочив, матрос пошёл спиной вдоль стенки. — И нечисть тоже уводите, к дьяволам.
— Она очень милая и добрая! — возразила Хайта.
Стоило Ларе войти внутрь корабля, как воздух наполнился шёпотами, шорохами — слабые, как звуки за стеной, звуки наплывали, рассеивались и возникали вновь, похожие на лепет призраков или голоса во сне.
То, о чём предупреждала Без. У дирижабля каркас из металла, он весит тонны.
«И заземления нет, — представь, какой медиатор!.. Только он из частей, не литой, и навестись с него нельзя — слишком велик. Ты привыкнешь, как он шуршит».
— Багаж взвесили? — напал на девиц младший помощник, сверкая погонами.
— Наша пата проголодалась. Где у вас кухня?
— Весы снаружи. Кладовщик запишет.
— Пата волнуется. Скажите, чтобы её не пихали.
— На весы, я сказал! По очереди, а не всем курятником. Ох, эти бабы…
Оказалось, чемодан Лары весит больше положенного.
— Перегрузка пять фунтов. Придётся выложить.
Лара лихорадочно перебирала — что оставить на земле? Лёгкие ботиночки? второе платье? всё жалко!
— Да чего ты роешься? — ворчал кладовщик. — Книги — вон! Зачем девчонке книги, ты подумай!
Она прижала их к груди. Как же так? Только собралась в полёте знания пополнить, и вдруг — всё вон?
Подошёл Карамо, уже в мешковатом лётном костюме:
— Доброе утро, ан Ларита. Кондуктор, в чём заминка?
— Гере кавалер, у ней книжки. Говорю — выкинь, лишнее…
— Ум лишним не бывает. Выньте этот вес из моего багажа, из коробки с консервами.
— Спасибо, гере. — Лара неловко исполнила книксен.
— Позвольте спросить, ан — что вы читаете? — Карамо жестом попросил дать ему верхнюю из книг, бегло пролистал.
— Про императоров, про войны… ну ещё о разных странах. Может, — солидно молвила Лара, — мне на обер-офицерский чин сдавать придётся. Это спрашивают на экзамене.
— Хм… после первой звёздной девицам дают звания, но… Выше поручика трудно продвинуться. Сами понимаете — пол дамский, а комиссия — мужская.
— А наша Бези — штабс-ротмистр.
— Пример не совсем удачный. Но я учту, что вы готовитесь в офицеры.
Кареглазка подхватила свой багаж и поспешила на корабль.
«Авиационные трапы — не для ходьбы в юбках, — подумал кавалер вслед. — Обязательно заденут что-нибудь, порвут подол… Или с трапа кувырком. Не хватало ещё вывихнутых рук, разбитых бровей… Надо будет тактично внушить эту мысль барышням».
Проследив, как грузят цинки с патронами, Карамо краем глаза уловил — в эллинге появилась новая компания. Кто такие?..
— Гере Карамо? — Плечистый мордоворот со слегка свёрнутым набок широким носом козырнул, по-военному приложив пальцы к полям котелка. — Честь имею — корнет Родан Сарго, из ведомства второго статс-секретаря. Прибыл в ваше распоряжение с медиумом и штатским добровольцем. Кроме того, вам от гере Второго — пакет.
— Его зовут Галарди. Он полковник, — машинально поправил кавалер, разламывая печати на конверте. Ай да очкастая сова! всё-таки нашёл чем поддержать брата по Ордену.
«Дорогой брат, пользуйтесь этими людьми по своему усмотрению. В отдельном конверте — мои находки по родословной Динцев. Надеюсь, Вас не затруднит помочь „аспидной“ конторе в одном несложном деле…»
«Так я и знал. За свои деньги и за трёх парней Галарди обязательно потребует услуг».
«…поскольку Вы летите на север…»
«Кажется, только ленивым не известно, куда я лечу!»
«…захватить из Гуша трёх танцовщиц. Туземный царь даровал их имперскому посланнику, но верный человек донёс, что эти девицы родом из-под земли. Послу Их Величеств такие связи запрещены. Перевезите их на Кивиту и сдайте людям патриарха. Заодно девицы станут Вашим пропуском на земли святого престола».
