Он молча кивнул, и они вышли из автомобиля…
Нужная им могила находилась в конце длинной аллеи, у самой стены кладбища. Маленькая плита с надписью «Мария Патти» и двумя датами.
Маурицио встал на колени, наклонился вперед, всматриваясь в слова и буквы, потом положил свою большую, сильную ладонь на холодный серый камень. Арабелла опустилась около него.
— Она, должно быть, была совсем крошечной, — сдавленно произнес Маурицио.
— Да. Она могла бы уместиться на твоей согнутой руке.
Маурицио закрыл глаза. Арабелла почувствовала, что он дрожит, и ее сердце чуть не разорвалось от жалости. Она ждала, когда он повернется к ней или заговорит.
Минута шла за минутой. Но Маурицио не двигался и не открывал глаз. Тогда она тихо встала и ушла, чтобы не мешать отцу побыть наедине с дочерью…
Небольшая церковь была пуста. Арабелла толкнула приоткрытую дверь и вошла. В тишине ее шаги звучали очень громко и отчетливо. Она пожалела, что отца Серджио нет на месте. Ей был глубоко симпатичен этот старый, умудренный жизненным опытом, все понимающий человек с добрыми глазами.
Когда Арабелла зажигала свечу перед изображением мадонны с младенцем, к ней подошел Маурицио.
— Спасибо, что оставила меня с ней, — прошептал он.
Они медленно вышли на улицу и невольно зажмурились. Было уже нежарко, и солнце светило неярко, но после церковного полумрака все равно ослепляло. Маурицио первым увидел, как кто-то, идя навстречу, приветливо машет им рукой.
— О, это отец Серджио, — радостно улыбнувшись, сказала Арабелла.
Священник подошел ближе и поприветствовал их.
— Сожалею, что меня не было, когда вы приехали, — произнес он. — Приходится заниматься финансами, а я, к несчастью, в них всегда плохо разбирался. — Он улыбнулся молодой женщине. — Рад снова видеть вас. Хорошо, что вы не забываете дочку.
— А это ее отец, синьор Маурицио Скальди, — представила Арабелла своего спутника.
— Приятно познакомиться, — сказал священник. — Я так и чувствовал, что когда-нибудь вы придете.
Маурицио кивнул.
— Знаете, — заметил он, — у меня такое ощущение, словно я общался с ней. Как думаете, такое возможно? Она знает, что я здесь?
— Конечно, — ответил отец Серджио. — Невинный младенец, попав на небеса, становится ангелом и взирает на нас сверху. Для него уже нет тайн в нашем грешном мире, и он читает в наших сердцах как в открытой книге.
— Спасибо вам за эти слова, святой отец, — сказал Маурицио.
У него неожиданно стало легче на душе, и он посмотрел вокруг себя просветленным взглядом.
— А что это вы говорили о каких-то финансовых проблемах? — вдруг вспомнил он.
— О, в нашем городе существует больница, которая была построена более ста пятидесяти лет назад, — принялся объяснять отец Серджио. — В прошлом году городские власти собрались ее расширить, закупить новое оборудование, но на все это, как выяснилось чуть позже, выделенных денег не хватает. Тогда мы решили силами прихода собрать часть средств — на модернизацию родильного отделения и палаты для новорожденных, которым требуется специальный медицинский уход.
И видимо, тоже не рассчитали своих возможностей, — понимающе улыбнулся Маурицио.
— Увы, да, — со вздохом ответил священник, разводя руками.
— И сколько же вам нужно?
Отец Серджио назвал довольно крупную сумму.
— Я обратился за ссудой в банк. Но им требуются гарантии. Вот я и думаю, как поступить в подобной ситуации, к кому обратиться за помощью или хотя бы за советом.
— Считайте, что уже нашли, — твердо произнес Маурицио.
— Но я не совсем понимаю вас, синьор Скальди, — растерянно произнес священник. — Вы хотите сказать, что выступите гарантом…
— Нет, все гораздо проще, — перебил его Маурицио. — Я дам вам денег, причем без процентов и обязательств их вернуть.
Отец Серджио посмотрел на него с сомнением. Но Маурицио уже вынул из кармана мобильный и набрал номер Сильваны. Объяснив ей ситуацию, он спросил, сколько времени займет перечисление требуемой суммы. Выслушав ответ, довольно кивнул и обратился к священнику:
— Святой отец, вы может назвать счет, по которому следует перечислить деньги?
Отец Серджио кивнул и поспешно продиктовал нужные реквизиты.
Маурицио четко и медленно повторил их Сильване и, поблагодарив, отключил телефон.
— Но почему… почему вы это делаете? — с волнением в голосе спросил потрясенный священник.
— В память о моей дочери, — ответил Маурицио.
— Огромное вам спасибо. Как это щедро с вашей стороны…
Маурицио покачал головой, прерывая благодарность священника.
— Не стоит. Сообщите мне, если вам что-то понадобится еще, — сказал он, вручая отцу Серджио визитную карточку. — Здесь адрес моего офиса в Риме. По этому номеру вас соединят с моим помощником, и она найдет меня в любое время.
Затем мужчины тепло попрощались. И Маурицио обратил внимание на Арабеллу, с задумчивым видом стоящую чуть поодаль.
— Ты уже готова ехать обратно? — спросил он ее.
Молодая женщина кивнула…
Она молча сидела в машине, и никто бы не сказал, что в ее душе идет жестокая борьба. С одной стороны, Арабелла хотела поблагодарить Маурицио за благородный поступок. Но, с другой — она сомневалась, что стоит это делать. То, что Маурицио сделал, было совершено в память их дочери, но совершено им в одиночку, способом, который исключал ее участие.
Только теперь Арабелла поняла, сколько надежд связывала с этой поездкой, как рассчитывала, что та позволит ей понять, что происходит в сердце Маурицио. А в итоге сомнений лишь прибавилось. Почему? — спрашивала она себя. Почему так получилось?..
Дом по сравнению глухой тишиной и непроглядной темнотой ночи показался им на редкость теплым и приветливым. Они поспешили войти и занялись домашними хлопотами, словно в них можно было найти спасение.
Маурицио не разговаривал за едой, только поблагодарил Арабеллу. Когда она взглянула на его лицо, то оно показалось ей не просто лишенным эмоций, а словно бы высеченным из бесстрастного камня. А ведь раньше он всегда смотрел на нее так, словно искал повод заговорить.
Неужели отныне мне суждено жить без Маурицио? — горестно размышляла она, сидя в своей комнате. Он выбрал свой путь, который отличается от моего? Если так, то, значит, Маурицио решил, что больше не нуждается во мне. Он оплачет прошлое, и с этого момента наши дороги вновь разойдутся, теперь уже навсегда.
Хорошо, что моя любовь к нему умерла и больше уже ничто не причинит мне такой боли, какую я ощутила однажды, сказала себе Арабелла и попробовала в это поверить… как вдруг услышала сдавленный стон.
