Я думала, что достаточно будет сблизиться с Киром физически, и все у нас наладится. Все и было чудесно. Лучше, чем я себе сотни раз рисовала в своей одержимой на Бойко фантазии. Но сегодня… Когда пришла пора собираться домой, я впервые трезво представила наши дальнейшие отношения, и все прекрасное, что успело расцвести в груди, вдруг вспыхнуло огнем и вмиг почернело.
Где мы будем встречаться? Как покажемся на глаза у Карины и всех прочих? А отчим? А мама? Морок счастья развеялся, и наружу полезли проблемы, сомнения, переживания… Как все это раскидать с минимальными потерями?
В душе я обнаруживаю, что у меня начались месячные. Вижу в этом начало спасения, списывая свое внезапное отчаяние на гормоны. Да и если учесть все эмоции, которые пришлось пережить за последние дни, неудивительно, что я чувствую себя истощенной.
Приказывая себе успокоиться, вскрываю пачку оральных контрацептивов, которые мне еще летом прописала гинеколог, и, внимательно изучив инструкцию, начинаю прием. А после надеваю теплую пижаму, делаю себе чай и забираюсь с кружкой под одеяло.
Неплохо бы взяться за работу, но я позволяю себе еще один выходной, обещая, что с понедельника наверстаю. Стягиваю с полки первую попавшуюся книгу и достаточно успешно отключаюсь от реальности. Однако не проходит и получаса, как мой телефон сигналит о входящем. Притихшее было сердце моментально разгоняется. Еще до того, как я читаю сообщение и вообще вижу имя абонента. А уж после…
Mr Бойка: Как мне тебя не искать? Я тоскую, как псина.
Mr Бойка: Что не так-то?
Mr Бойка: Скажи, я приеду.
Mr Бойка: Или ты ко мне?
Mr Бойка: Давай заберу на нейтральной территории.
Mr Бойка: Идет?
Mr Бойка: Варя?
Mr Бойка: Я же вижу, что ты все читаешь.
Mr Бойка: Почему молчишь?
Отзываюсь на эти сообщения всей своей душой. Верю, что тоскует. Чувствую это. И сама умираю, как хочу оказаться рядом с ним. Но правильно ли будет, не дав сердцу успокоиться, броситься в новую пучину?
Варвара Любомирова: Мне просто нужно выдохнуть и подумать, Кир. Все хорошо. Клянусь. Пожалуйста, дай мне время.
Mr Бойка: Ты меня… Да?
Mr Бойка: ???
Mr Бойка: ???
Варвара Любомирова: Конечно, да.
Mr Бойка: Напиши.
Mr Бойка: Или лучше давай голосовуху.
Если бы эти сообщения не кричали чувствами, я бы, возможно, закатила глаза от его наглости. Но я ведь понимаю, что он давит не просто по привычке. Его, как и меня, кроют эмоции.
Варвара Любомирова: Голосовое сейчас не могу. Извини.
Варвара Любомирова: Я тебя все!
Варвара Любомирова: *сердечко*
Бойка не отвечает. Светится онлайн. В какой-то момент карандаш начинает писать, потом вдруг замирает и пропадает, словно он стирает.
Долгая пауза.
Мое волнение усиливается. Топит трезвость, благоразумие, осторожность. Совсем как в тот четверг, толкает к действиям. Я почти решаюсь ему позвонить, чтобы договориться о встрече, когда Кир, к моему величайшему изумлению, присылает стикер – огромное розовое сердце.
Стикеры и Бойко? Бойко и сердце? Розовый и Бойко?
Радость вновь расцветает в моей душе. Забивает тревогу и прочие переживания. Возносит на вершину. Улыбаясь во весь рот, прижимаю к груди телефон. На долгое мгновение замираю.
На самом деле не могу точно сказать, сколько времени проходит. Погружаюсь в воспоминания. Краснею, бледнею, дрожу, тренирую ритмику сердца, развиваю его скорость. Пусть привыкает!
Прерывает мои мысли тихий и, я бы сказала, чересчур осторожный для общаги стук в дверь. Выползаю из-под одеяла и, прижимая ладони к горящим щекам, иду открывать.
При виде Карины мое рвущее все пределы сердце резко останавливается. Обрывается и летит куда-то вниз.
– Привет, – это слово сквозь шум в голове с трудом доходит до меня. – Я… Хочу с тобой поговорить. Можно?
Перед клубом думала, что мне плевать на всех. На Карину в том числе. Но это не так. Я не желаю сопереживать ей. Запрещаю себе, пытаясь блокировать все эти чувства на старте. Однако смотрю в ее потухшие глаза и разрываюсь от самых настоящих мук совести.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Молча впускаю в комнату. Отхожу к окну и, обхватывая себя руками, застываю.
– Прости, это, наверное, выглядит глупо… – начинает Карина, сдабривая речь бурной жестикуляцией. – Но я просто… Просто в отчаянии! Кир… – выговаривая его имя, дрожит губами. Чтобы не допустить того же, прижимаю к своему рту кулак. – Я подумала, может, ты с ним поговоришь? Спросишь обо мне? Почему… Почему он решил разорвать наши отношения? Пожалуйста, пожалуйста… – стремительно сокращая расстояние, в каком-то умоляющем жесте хватает меня за руки. – Очень прошу! Я… Я хочу понять, что… Что сделала не так? Есть ли еще шанс?
А я хочу… В эту секунд хочу выйти в окно, лишь бы избавиться от нее и от тех чувств, которые она во мне вызывает.
– Поговоришь?
– Я… – с трудом выдыхаю. – Я не могу. Мы не общаемся, – все, что приходит мне на ум. – Все знают. Странно, что ты не заметила! Мы в ссоре с начала лета, – тараторю быстро, не позволяя себе думать.
– Как? Ну как? Почему?
– Это… Трудно объяснить, – выговариваю немного жестко и выдергиваю из ладоней Карины свои руки. – Прости. Мне нужно отдохнуть. Можешь уйти?
– Да… – плечи девушки опускаются. – Извини, что побеспокоила.
Дверь закрывается, и я вновь погружаюсь в мрачное состояние. Разве что не плачу. Запрещаю себе. Чтобы как-то отвлечься, впервые после примирения мамы с отчимом еду к ним в гости. Общение проходит холодно, как мать ни пытается лебезить и угождать. Причем в обе стороны – мне и мужу своему. Судя по всему, ходит перед ним по струнке. Смотрю на него и ненавижу.
Как хорошо, что Кир на своего отца совсем не похож.
– Правда, Варенька… – врывается в мои мысли голос мамы. – Зачем тебе ютиться в общежитии, когда у нас такой прекрасный дом?
– Мне там нравится, – сухо роняю я.
Смех мамы звучит истерично.
– Глупость какая! Как там может нравиться? – восклицает визгливо. Либо у меня полный сдвиг, либо она вместе с Ильдаровичем на каких-то препаратах. – Когда ты смоешь этот кошмарный синий цвет? Ну, ты же не кукла! Скажи, Ренат…
«Этот» лишь презрительно кривит губы и пожимает плечами.
– Мне пора, – поднимаюсь из-за стола, не дожидаясь какой-то реакции. – Спасибо. До свиданья.
Последнее, что слышу в этом доме, стук моих же каблуков по мрамору. Он звучит чаще, чем удары моего замедленного сердца.
Этот визит ничего нового в мою жизнь не привносит, но, вымотав остатки сил, помогает быстро отключиться вечером. Прежде чем уснуть, отправляю Киру сообщение… Позже перечитаю и соглашусь с рассвирепевшим Бойко, что формулирую странно. Позже.
Глава 30
Выдыхай, Центурион. Крепость взята.
© Кирилл Бойко
Дико. Странно. Тревожно. После близости держаться от Любомировой в стороне тяжелее, чем до. Мотает. Есть не могу. Курить забываю. Воздух таскаю внатяжку. Все внутри скручено и сплавлено в одну бесформенную груду. Тянет. Горит. Ломает.
Наматываю круги по городу. Всех, кого можно навестить, навещаю. Держусь, чтобы не рвануть к общагам. Каким бы мудаком ни был, согласен с Варей, маячить там через неделю после того, как порвал с Кариной, чересчур радужно. Не настолько я дебил, чтобы так позорить Любомирову. С Довлатовой она, конечно, перегнула. Карина – совсем другой тип. Как минимум гомо сапиенс. С идиотками я больше не вожусь. Перерос. Однако я понимаю, что тупые сплетни и косые взгляды могут расстроить Центуриона, какой бы крутой она не пыталась казаться. А расстраивать ее я не хочу.
Умалишенный, если не вместе, строчил бы Варе все эти месседжи сутками. Задалбывать стремно и как-то стыдно, что ли… Поэтому и эти посягательства дозирую. Один розовый стикер и полсотни сопливых слов – нормалек для четвертухи дня? Сомневаюсь. Но Центурион ведь миру не сдаст. Главное, чтоб сама не кипела.
