– Да что ты! – в ужасе воскликнула Корделия. Но я почувствовал, что делю ее внимание с кем-то или чем-то другим. – И как он, бедняга?
– С Рипом все в порядке. Отравление не удалось. Послушай, Корделия, я хотел предупредить, что в конторе меня какое-то время не будет. Если захочешь связаться со мной, передай Мельбе, ладно?
Шанс получить сообщение через Мельбу был не слишком велик, особенно если не забывать о ее жгучей обиде, но Мельба все же лучше, чем ничего.
Корделия отозвалась не сразу. Чем и подтвердила мою догадку: она явно слушала меня вполуха.
– О-о! – выдохнула она наконец. – Хорошо. Ладно. Хаскелл… м-м… мне нужно идти. Позже поговорим, о'кей? – И повесила трубку.
Что это, опять у меня фантазия разыгралась? Или и впрямь на них всех что-то нашло? Любопытно бы хоть одним глазком взглянуть сейчас на Юнис и Корделию. Чем это они так озабочены? Впрочем, причина нервозности обеих сестер могла быть вполне банальной – скажем, вернулся Джо Эдди и Корделия оборвала разговор, чтобы он не подумал, будто что-то замышляется у него за спиной.
Верджилу понадобился целый час, чтобы добраться ко мне. В ожидании шерифа я успел подготовить экипировку для сидения в засаде.
Кроме того, позвонил Мельбе. Во-первых, хотел проверить, нет ли случайно каких сообщений… пустой номер, само собой… Ну а во-вторых, хотел как-то наладить отношения. Только вот как? Может, попробовать сыграть на женских слабостях? Сказать, например, что работа детектива ей просто не к лицу, а? Ведь это работа, а Мельба считает, что ей любая работа не к лицу.
К несчастью, все эта мудрые мысли так и остались невысказанными. Услышав мой голос, Мельба отрезала: «Ничего нет» – и бросила трубку.
На несколько секунд я застыл с прижатой к уху трубкой. Да-да, стоял как истукан и слушал короткие гудки. Видите ли, судя по адресу, я живу в Пиджин-Форке. А вот если судить по номеру телефона – то далеко за городом. Так уж распорядился здешний телефонный узел. Это одна из нечаянных радостей жителей предместий, о которой городские жители почему-то забывают. Короче, более чем плодотворный разговор с секретаршей обошелся вашему покорному слуге бакса в полтора за слово.
Завтра же! Прямо с утра! Первым делом! Всерьез побеседую с этой женщиной. Всему есть предел.
Оставшееся до появления Верджила время я посвятил Рипу. Мне ведь не часто удается просто поиграть с ним. Кроме того, пришлось следить, чтобы прожорливые мухи не растащили по кусочкам отравленный гамбургер.
Свое традиционное приветствие Рип начал в ту секунду, когда машина Верджила преодолела подъем и остановилась на площадке перед домом.
Возможность облаять кого-нибудь помимо хозяина привела моего пса в бешеный восторг. Вне себя от счастья, Рип скакал по веранде, чередуя грозный лай с не менее грозным рычанием. А в промежутках еще подвывал и скалил клыки. Представление получилось то еще.
Этот день у Рипа выдался невероятно насыщенным событиями. Поскольку я ни в малейшей степени не сомневался, что и для злоумышленника Рип устроил такой же концерт, то Верджил был уже третьим, удостоившимся внимания моего пса. Судя по всему, и без того не слишком здоровая психика Рипа не выдержала напряжения. Пес разошелся не на шутку, так что мне пришлось здорово побегать, прежде чем я наконец ухватил его за ошейник и затащил в дом. Рип упирался и хныкал словно малое дитя, ей-богу. Можно было подумать, что я запретил ему смотреть любимую телепередачу.
Старания моего гостеприимного пса пропали втуне. Ему не удалось развеселить Верджила. Пока я гонялся за собакой по веранде, шериф сидел в машине и наблюдал за нами с таким выражением, горестнее которого мне еще видеть не доводилось. А едва сделав шаг к дому, тут же принялся бурчать:
– Чтоб ты знал, Хаскелл… все это у меня в уме не укладывается…
Желания развивать тему у меня не было.
– Спасибо, что так быстро выбрались ко мне, – сказал я.
Не удостоив меня хотя бы мимолетнымм взглядом, Верджил прямиком направился к лестнице и достал пакеты для гамбургера и записки.
– Мне так никто ничего и не сделал. Никто Ничего! Хоть бы какую пакость, черт бы их побрал!
– И не говорите, – промямлил я.
А Верджил, собственно, ничего и не говорил. В ответ он лишь многозначительно вскинул брови. Дескать, в его невезении повинен только я: заграбастал, видите ли, все лавры. Может, напустить на него Рипа, а? Пусть бы куснул за задницу разок-другой. Глядишь, шериф и воспрянул бы духом.
Ворча и приговаривая под нос что-то весьма нелестное в мой адрес, Верджил тем не менее за пять минут управился с уликами. Я заметил, что он не взял никого из сотрудников для снятия отпечатков пальцев, но указывать на это не стал.
Однако разозлился, должен сказать, здорово. И не только на Верджила. В основном на того идиота, который решил, будто убийством беззащитной собаки может остановить меня, Хаскелла Блевинса. Глядя, как Рип беснуется в доме, кидаясь на окна, обдирая занавески и выделывая черт знает что, я разозлился еще сильнее. Нужно быть законченным мерзавцем, чтобы поднять руку на это душевнобольное создание.
Я дождался, когда шериф уедет, и только потом облачился в предназначенный для слежки наряд. При Верджиле я этого делать не стал, опасаясь его расспросов. А он наверняка бы поинтересовался, куда это я собрался в охотничьем обмундировании. Ему ведь отлично известно, что охотник из меня никакой.
Мне бы не хотелось ему врать. А уж правду говорить – тем более.
В Пиджин-Форке я вынужден прибегать к нетрадиционным методам слежки. Объясню. В большом городе – том же Луисвиле – вы можете припарковать машину без номерных знаков где-нибудь неподалеку от нужного вам объекта и наблюдать себе за этим самым объектом сколько влезет. К сожалению, здесь этот фокус не проходит.
Я знаю, что говорю. Работая над кражей в скобяной лавке, ваш покорный слуга попробовал воспользоваться привычным методом слежки: устроился в джипе напротив заведения Тоуми, чтобы взять на заметку возможных подозреваемых. Так вот. За двадцать минут ко мне подошли три человека с вопросом: «О, привет, Хаскелл, что это ты тут делаешь?»
Двое из подошедших предложили свою помощь. Им, видите ли, подумалось, что у меня неполадки с машиной. Иначе, мол, с какой стати мне торчать посреди города? Ну, я выкрутился, сказав, что по радио передают песни моей юности. И что вы думаете? На меня посмотрели как на идиота.
Тогда-то я и сообразил, что общепринятый метод в наших краях не проходит. Словом, понял, что для Пиджин-Форка придется разрабатывать иную методику. Привязанную, так сказать, к местным условиям и традициям. Проще говоря, напяливать камуфляж и прятаться в кустах. Способ, понятное дело, не столь цивилизованный, как уже описанный луисвильский, зато куда более надежный. Это же какое унижение, только представьте себе, если тот самый тип, за которым вы следите, вдруг возьмет и предложит подтолкнуть вашу «забарахлившую» машину!
Я потаскал Рипа вверх-вниз по лестнице, отправил его в дом, занес в коридор миску и запер дверь. Рип был оскорблен до глубины души, поскольку я крайне редко запираю его дома в одиночестве. Во взгляде, которым пес одарил меня через окно, читалась мировая скорбь. Вылитый Верджил.
– Извини, приятель, – сказал я. – О твоем же благе забочусь. – Рип продолжал смотреть на меня словно узник, заточенный в средневековую темницу, откуда нет спасения.
– Скоро вернусь, – заверил его я.
Собачий взгляд не изменился. Даже не понимая смысла моих слов, Рип отлично соображал, что ничего хорошего они ему не сулят.
Он даже ни разу не гавкнул на меня, пока я шел к машине. Представляете? Вот до чего я беднягу довел. До крайней степени депрессии. И он твердо решил добиться, чтобы чувство вины во мне достигло той же крайней степени. Похоже, я все-таки недооценил полученный им от Клодзиллы опыт.
Через четверть часа я был у дома Делберта Симса. Но не затормозил, а проехал еще с милю, обогнул главный супермаркет и припарковал свой «форд» в густой тени ближайшей рощицы – так, чтобы с дороги машину не было видно. Из дому я захватил съестные припасы – гамбургер в фольге и пару банок колы, теперь же рассовал все это по карманам, достал из «бардачка» фонарь и двинул к объекту.
В моей жизни случались прогулки и поприятнее, чем этот марш-бросок к жилищу Делберта Симса. По дороге я идти не рискнул – не дай бог, Симс окажется дома, – вот и пришлось продираться через кусты и деревья. Солнце уже клонилось к закату, и сквозь кроны его гаснущие лучи пробиться не могли. Темнотища – хоть глаз выколи. Я шел почти на ощупь и при этом молился, чтобы навстречу мне не попался кто-нибудь в таком же охотничьем облачении.
Откровенно говоря, в лесу я чувствую себя неуютно. Тем более в это время года. То бишь в сезон охоты. Осень в Пиджин-Форке – горячая пора. Чуть ли не каждый день у главного супермаркета останавливаются машины с трофеями в виде папочки – а то и мамочки! – малыша Бемби в кузове.
