У бочки для умывания всех ждало следующее испытание. Вода в ней замерзла, и людям пришлось обтираться снегом.
Они уже подходили к палатке столовой, как послышался гул, и на дороге, среди деревьев, замелькал грузовик.
— Никак Крикун машину пригнал, — проговорил Абдула.
— Потолок надо будет испачкать и закоптить, — стал давать указания Берса. — Сразу видно, что здесь что-то не так.
— Почему? — вскинулся Крикун. — Разве нельзя крышу починить?
— Хочешь сказать, что сейчас есть кому-то до этого дело? — вопросом на вопрос ответил ему Берса. — Откуда у водителя хорошие доски и краска?
— Неужели ополченцы додумаются, что в крыше люк? — упорствовал Крикун.
— Сразу они о назначении машины, конечно, не догадаются, — согласился с ним Берса. — Но могут подумать, что там просто устроен тайник.
— Хорошо, — буркнул Крикун. — Кстати, в машине установлен мощный обогреватель и смонтирован отдельный воздуховод для отопления будки.
— Молодец! — с сарказмом похвалил его Берса. — А где миномет?
Крикун загадочно улыбнулся.
— Догадайся.
— Ты что, Якубович? — разозлился Берса. — Я не на «Поле чудес» приехал играть, а воевать!
Крикун присел и показал рукой под кузов.
— Тайник в раме, между колес, — сказал он.
— Боеприпасы? — допытывался Берса.
— Передняя стенка будки двойная, — доложил Крикун и выпрямился. — Мины уложены в два ряда.
— Так они со взрывателями? — ужаснулся Берса.
— Полость сделана из поролона. Так что тряска не страшна.
— При чем тут тряска? — спросил Берса. — Любой осколок или пуля превратят нас в шахидов.
— Думаю, до этого не дойдет, — успокоил его Крикун. — Ты когда собираешься опробовать?
— Прямо сейчас. Только задачу поставлю.
Через полчаса машину подбросило. Судя по звукам, кто-то не удержался на ногах и упал. Разразился руганью Мосляк. Вскрикнул и запричитал Речник. Из-за грохота слов разобрать было невозможно, но всем стало понятно, что он сильно ушибся. В будке было темно. Глаза людей слезились от выхлопных газов, а в горле першило. Машину снова тряхнуло. Миномет, установленный на растяжках, с лязгом подпрыгнул.
— Не сорвало бы, — прокричал Гниляк.
— Как дрова везет! — раздался голос Портоса.
— Меня скоро стошнит! — простонала Лиса.
— Привыкайте, — крикнул Берса.
— Может, матрацы на пол накидаем? — неожиданно спросил Речник. — Или скамейки какие сделаем?
— А как водитель на блокпостах сепарам объяснит, зачем это? — разозлился Берса. — Вот за передним краем посмотрим. К тому же мы в район пешком выдвигаемся.
Машина встала, и все полетели вперед.
— Так, — протянул Берса. — Кажется, приехали.
Раздались удары по кузову и голос водителя:
— Мы на месте!
— Действуем так, как будто выехали на позицию, — приказал Берса.
Послышалась возня, что-то скрипнуло, лязгнули запоры. Крышка люка с грохотом свалилась вниз, через прямоугольный проем хлынул свет. Берса на секунду закрыл глаза и вдруг понял, что за это время его команда понесла первые потери. У миномета, раскинув руки, лежал на спине Скрипко.
— Что он под крышкой делал?! — спросил Мосляк.
Люгер присел перед Скрипко, потрогал голову, размозженную крышкой, ударил по щеке ладошкой и посмотрел на Гниляка.
— Кажется, хана ему, — сказал он.
Лиса стояла на четвереньках, пунцовая от напряжения. Она открывала и закрывала рот, из которого то и дело вырывалась желтая струя рвотных масс.
Берса нехотя встал и скомандовал:
— Оттащите тело в сторону! Действуем как в боевой обстановке! Скрипко убит!
Люгер подхватил мертвеца под руки и выжидающе уставился на Речника.
— Чего? — захлопал глазами тот.
— Давай к стене перенесем!
Они кое-как перетащили тело к двери.
— Люгер, мину! — крикнул Гниляк.
Люгер бросился к передней стенке, однако споткнулся о трос, тянущийся от миномета, и со всего размаху рухнул на пол.
— Еще один, — констатировал Гниляк и поморщился.
Мосляк между тем открыл вторую половину люка.
Морщась и постанывая, Люгер встал и потянул вверх ручку заслонки. Из образовавшегося окошка выкатилась мина. Он подхватил ее на руки и развернулся к миномету.
Гниляк торопливо листал блокнот с расчетами, нашел нужную страницу, просиял лицом и посмотрел на Мосляка.
— Чего стоишь?!
Мосляк устремился к миномету.
Между тем Гниляк продолжал командовать:
— Прицел сто двадцать три. Шкала тысячных, уровень тридцать два двенадцать! Основное направление — левее ноль сорок пять. — Он выдержал паузу, дожидаясь, когда Мосляк подкрутит круг угломера для горизонтальной наводки и барабанчик для измерения углов точности.
Вот солдат, следя за пузырьком уровня, осторожно повернул на треть подъемный механизм, выпрямился и доложил:
— Готово!
Гниляк посмотрел на Люгера, стоящего с миной в руках, и скомандовал:
— Огонь!
Люгер шагнул к миномету и отправил в ствол мину, похожую на дыню.
Все произошло настолько быстро, что Берса не успел открыть рот и заткнуть уши. В следующий момент его голову будто сплющило между двумя вагонами, налетевшими друг на друга. Какое-то время он просто не существовал, а потом странным образом выплыл из звенящего тумана, сидя на полу. Из глаз текли слезы.
Задняя дверь была открыта. На снегу рядом с машиной корчился Речник. Его глаза походили на два бильярдных шара, а рот был открыт так, словно он сидел в кресле стоматолога.
«Не слабо оглушило», — подумал Берса, пытаясь встать.
Он предполагал, что выстрел из миномета в замкнутом пространстве будет громким, но и подумать не мог, что до такой степени.
Глава 37
В последний путь
Вахид двинулся по дорожке вслед за Усманом. Идти с телом Зелимхана на плече было нелегко. Кровь из раны и незаживших швов родственника вмиг пропитала куртку и штаны. Вахид то и дело смахивал с лица пот свободной рукой.
Они вышли к остаткам проходной. Ворот здесь давно не было. Въезд перекрывала труба, лежавшая на двух бетонных блоках. Охрана отсутствовала. Да она и не была нужна. Кто осмелится сунуться в город, кишащий фанатиками? Иракская армия особого сопротивления давно не оказывала.
После взятия Мосула огромное число солдат и офицеров было казнено вместе с мирными жителями, подвернувшимися под горячую руку. Хотя были и такие, кому не только оставляли жизнь, но и брали на службу. Вахид сам был свидетелем того, как в центральной мечети солдаты сдавали свои документы и получали карту боевика ИГИЛ.
— Далеко еще? — спросил Усман, когда они дошли до конца улицы.
Но Вахид не ответил ему. Он вглядывался в руины, пытался рассмотреть человека, укрывшегося там. Тело Зелимхана, лежавшее на плече, не позволяло увидеть, что происходит справа. Поэтому, когда сбоку раздался шорох, Вахиду пришлось развернуться всем телом.
В темноте щелкнул предохранитель, потом лязгнула затворная рама.
— Это я! — раздался голос Шамиля. — Опусти автомат.
Даже в темноте Вахид почувствовал, как Усман смотрит на него.
— Свой! — успокоил он. — Я звонил ему из палаты.
— Он быстро пришел, — заметил Усман.
— Здесь рядом.
— Кто это у тебя на плече? — Шамиль наконец-то приблизился настолько, что Вахид смог его разглядеть.
— Зелимхан. Надо его отнести на кладбище.
— Ты же сказал, что он пропал?
— Потом объясню, — пообещал Вахид и утер рукавом пот с лица. — Идем!
— Я, конечно, уважаю твои чувства, — проговорил Усман. — Только скоро рассвет, и нас хватятся.
— Кто? — спросил Вахид. — Не смеши меня. Раненые приходят и уходят, когда захотят. Никто не ведет никакого учета. У меня даже имени не спросили.
— Все равно, — не унимался Усман. — Мы убили охранника.
— А кто это видел? — Вахид уже пожалел, что взял этого нытика в помощники.
Никакой пользы от него не было.
— Хорошо. — Усман вздохнул. — Тогда показывайте, где здесь кладбище.
— Не знаю. Вынесем из города и предадим земле.
— Ты в своем уме? — возмутился Усман. — Там точно все перекрыто.
— Прорвемся! — заверил его Вахид.
— Как ты представляешь себе все это? — продолжал сомневаться Усман. — Что мы скажем, когда встретим на дороге боевиков? Они сразу поймут, что мы дезертиры.
— Пусть они думают, что нам сказать. Идите за мной.
Дорога изобиловала подбитыми танками и бронетранспортерами, из нутра которых несло жженой резиной и соляркой. Вахид несколько раз споткнулся об обломки кирпичей, угодил в небольшую воронку и едва не сломал себе шею.
— Давай я понесу, — предложил Шамиль.
— Когда надо будет, сам попрошу, — заверил его Вахид.
Когда они вышли на окраину города, стало заметно светлее, а со стороны пустыни потянуло прохладным ветерком.
