— Как? — воскликнул доктор и надулся, став совершенно похожим на шар. — Разве не здесь находится генеральный комиссар территории Юкон майор Джеймс Уолш, а также весь синклит[82] функционеров, которых вы не найдете ни в столице Колумбии, ни в метрополии доминиона?
— Кого вы имеете в виду, доктор?
— Кого? Судью Верховного суда, господина Макгира; комиссара золотодобычи, господина Фэсета, эсквайра;[83] комиссара Земель Короны, господина Уэйда, эсквайра; консула Соединенных Штатов Америки; консульского агента Франции…
— Да, — произнес Самми Ским, — все это сановники действительно высокопоставленные… Но для торговли…
— У нас уже имеются два банка, — поспешил отпарировать господин Пилкокс. — А именно: Канадский Коммерческий банк в Торонто, которым управляет господин Х.-Т. Уиллс, и Банк Британской Северной Америки.
— А церкви?
— В Доусоне их три, господин Ским. Католическая церковь, чьим настоятелем является иезуит отец Джадж, которому помогает облат[84] Демаре, а также церкви реформаторская и англо-протестантская.
— Что же, доктор, со спасением душ доусонцев все обстоит благополучно. Но что скажете об общественной безопасности?
— А что скажете вы, господин Ским, о начальнике верховой муниципальной гвардии, капитане Стэрнсе, канадце французского происхождения, и о капитане Харпере, возглавляющем почтовую службу, под началом у которых в общей сложности шесть десятков человек?
— Скажу, что для Доусона такой охраны маловато, если принять во внимание ежедневное увеличение численности его населения.
— Ну так что же! Будет увеличиваться и она в меру надобности. Для обеспечения безопасности жителей столицы Клондайка правительство доминиона не пренебрегает ничем!
Надо было слышать, как доктор произнес словосочетание: «столица Клондайка»!
И Самми Ским сказал:
— Как бы там ни было, господин Пилкокс, Доусон обречен на исчезновение. Едва только недра округа окажутся исчерпанными…
— Исчерпанными?.. Недра Клондайка? — возмутился доктор. — Но они неисчерпаемы, господин Ским! Каждый день на берегах рек и ручьев находят новые россыпи! Каждый день начинается разработка новых приисков!.. Не знаю, есть ли в мире город, подобный столице Клондайка, существование которого было бы более гарантировано!..
Желания продолжать эту во всех отношениях бесполезную беседу у Самми Скима не имелось. Жить ли Доусону два года или две тысячи лет — ему было в высшей степени безразлично, поскольку он предполагал провести в нем всего две недели.
Как ни богата эта страна, рано или поздно из нее вычерпают все, и тогда городу надо будет искать способ выживания при полном исчезновении смысла его существования, да еще в жутких условиях Полярного круга. Но господин Пилкокс предвещал Доусону будущность более счастливую, чем судьба любого другого города доминиона… Блажен, кто верует. Не спорить же с ним!..
Для Бена Реддла и Самми Скима главным являлось то, что в Доусоне нашлась гостиница!
Впрочем, в столице Клондайка их значилось целых три: «Юкон», «Клондайк» и «Нортен».
Братья сняли комнату в последней.
Золотоискатели продолжали стекаться в Доусон толпами, что, разумеется, было на руку содержателям гостиниц. За номер они взимали по семь долларов в сутки, за обед — три, а обслуживание ежедневно обходилось постояльцам в один доллар; столько же приходилось платить за бритье; за стрижку — полтора доллара.
— На счастье, — заметил Самми Ским, — у нас с братом нет обыкновения бриться… Что до прически, мы отложим это дело до возвращения в Монреаль!
Из приведенных цифр вытекает простой вывод: цены в столице Клондайка превышали все допустимые нормы. Тот, кому не удалось быстро разбогатеть, мог почти не сомневаться, что вскоре разорится. На это указывали цены, обозначенные в прейскуранте доусонского рынка: фунт сахару стоил полтора-два франка; сало — один франк двадцать пять сантимов; банка мясных консервов — два франка; стакан молока — два с половиной франка; кукурузная и овсяная мука — франк с четвертью; рис, фасоль и яблоки — столько же; сушеный картофель — три франка; лук — три франка семьдесят пять сантимов; сливочное масло — пять франков; яйца — двенадцать франков; мед — три франка пятьдесят сантимов; кофе и чай — от пяти до двенадцати франков; соль — один франк; перец — пять франков; табак — двенадцать франков; апельсины — три франка пятьдесят сантимов и лимоны — двадцать пять франков за дюжину; говядина — шесть франков пятьдесят сантимов; баранина — пять франков; оленина — столько же; рыба — два франка с полтиной. Посещение обычной бани обходилось в двенадцать франков пятьдесят сантимов, бани русской — сто шестьдесят франков. Самми Ским пользовался обычной.
В ту пору Доусон занимал два километра правого берега Юкона, а от реки до ближних холмов было тысяча двести метров. Вся площадь его территории равнялась восьмидесяти восьми гектарам. Город состоял из двух кварталов, разделенных рекой Клондайк, которая там же, в самом городе, впадала в великую реку. В Доусоне насчитывалось семь проспектов и пять улиц, пересекавшихся под прямым углом; самой близкой к реке была улица Фронт-стрит. Тротуары были деревянными. Долгими зимними месяцами по улицам сновали санные упряжки; в остальное же время по ним с грохотом и в сопровождении неистового собачьего лая катились тяжелогруженые телеги и повозки.
Доусон окружали огороды, где произрастали редис, капуста, репа, кочанный салат и пастернак; но удовлетворить потребности населения в полной мере они не могли, и потому доусонцы должны были рассчитывать на поставки из доминиона, Колумбии и Соединенных Штатов. Что касается мяса, дичи и консервов — все это привозилось на судах-рефрижераторах, после ледохода поднимавшихся вверх по Юкону от Сент-Майкла до Доусона, преодолевая расстояние в <…>[85]. В первых же числах июня начинали подниматься снизу юконцы, и над набережной стоял неумолчный свист их гудков.
Едва прибыв в Доусон, монахини тут же попросили отвести их в госпиталь, состоявший под началом католической церкви. Мать настоятельница, которая ждала сестер, не жалела слов признательности, благодаря Самми Скима, Бена Реддла и Скаута за оказанную помощь.
Не менее трогательно встретил сестру Марту и сестру Мадлену господин Пилкокс. В самом деле, надобность в помощниках была велика, поскольку госпиталь явно испытывал недостаток в персонале.
Вследствие суровости этой зимы палаты были переполнены. Трудно даже вообразить, до какого состояния довели усталость, холод и нищета прибывших из дальних стран переселенцев. В Доусоне уже имелись случаи цинги, дезинтерии, менингита и брюшного тифа. Статистика смертности росла изо дня в день, и по улицам сплошной чередой следовали влекомые собачьими упряжками катафалки, доставлявшие на кладбище тела несчастных, которых ждали дешевые могилы, вырытые в золотоносной земле.
