Юноша не успел ответить. В дверь настойчиво позвонили, и чей–то грубый бас предупредил, что если им мне открыть — они ворвутся силой. На пошатывающихся ногах Володька добрался до двери и впустил милиционеров, которые тут же зашли внутрь и принялись обследовать помещение.
Покончив с формальностями, майор, который был главным в этой компании, поинтересовался, будут ли потерпевшие писать заявление.
— Нет, — ответил юноша. — Это все равно бесполезно.
— То есть? Что–то я вас не понимаю.
— А чего тут понимать, вы все равно не сможете наказать виновных.
— Ну почему же? Если найдем — обязательно накажем.
— А если я знаю, кто к этому причастен?..
— Да? — удивился милиционер. — И кто же?
— Люди губернатора Полищука.
— Ты что, парень, травы обкурился?
— Все ясно. Я ведь говорил, что бесполезно.
— Послушай, ты вообще в своем уме? Мы ведь тебя по ложному доносительству упечь можем.
— Не надо, — взмолилась женщина. — Оставьте его в покое. Не нужно нам никакое заявление. Уходите, прошу вас.
— Скажите спасибо матери, молодой человек, — ответил майор. — Если б не она, я бы вас обязательно к ответственности привлек.
— Если б я денег не нашел, чтоб от таких, как вы, вовремя отмазаться — съехидничал юноша.
— Что? — закричал майор в гневе.
— Молчи, молчи, — умоляла Володьку мать. — И так уж беду накликал. — Простите, товарищ милиционер. Он это сгоряча.
— Так уж и быть, — ответил майор. — Но вы научите его хорошим манерам. Не все такие добренькие, как я. Ладно, ребята, пошли отсюда.
Володьку всего трясло, но видя, что его маме приходится и того хуже, он держался бодрячком и не показывал вида, что до ужаса напуган. Всеми силами стараясь убедить ее, что это лишь досадное недоразумение и бандиты попросту перепутали их квартиру с чьей–то другой, юноша, удостоверившись в том, что нападавшие не причинили женщине ощутимого вреда, напоил ее снотворным и уложил спать. Теперь можно было заняться собой.
Самым страшным было то, что он не мог никому доверять. Только Дмитриев и Соловьев знали, что у него остался компромат, плюс те люди, к которым он обращался утром в надежде пристроить кассету на какой–нибудь из каналов. Но они были вне подозрений — бандиты находились в квартире довольно долго — они не только облазили все комнаты, но и ждали его прихода. Посторонние люди не смогли бы так оперативно разрулить ситуацию, значит, это кто–то из своих. Но кто из них предатель? Кто работает на губернатора, Дмитриев или Соловьев? А может, они оба? Может, их всех купили? Не потому ли Александр Михайлович назначил на программу именно его, одного из самых неопытных сотрудников, понадеявшись, что тот не справится и завалит дело? Не потому ли Лешка так настойчиво уговаривал его отказаться от материала? А впрочем, неважно. Он не будет доверять никому из бывших коллег — так оно будет надежнее.
Но в любом случае нужно решать что делать. Как обезопасить себя от дальнейших нападок? Куда–то уехать они не могли — родственников в Москве у них не было. Продать квартиру? Но на это нужно время. Просить защиты у государства? — глупо. А влиятельные люди или бандиты в друзьях у Володьки не значились. Но и сидеть вот так в ожидании расправы совсем не хотелось. А может, отдать им кассету и дело с концом? Нет… для этих ублюдков человеческая жизнь ничего не значит. Они уберут его хотя бы для подстраховки. Стоит ему передать пленки, как ничто не помешает им нажать на курок. Да и можно ли идти на какие–то сделки с бандитами, которые не погнушались ворваться в его дом и перерыть все вверх дном. Нет! Эти люди заслуживают наказания. В мире есть справедливость. Только о ней не нужно рассуждать — ее надо добиваться. Если так уж вышло, что кроме него, Володьки, все предпочитают подобно страусам держать голову в песке, то так тому и быть. Может, это его миссия, его предназначение?
А что? Почему нет? Пожалуй, это и есть единственная надежда на спасение. Стоит кому–то опубликовать материалы, и его просто побоятся тронуть, потому что всем станет известно, кто заказчик. Вот он выход! Любой ценой опубликовать компромат. Где угодно! И тогда он спасен! Да, ему отказали все телеканалы, но ведь есть еще газеты, радио в конце концов. Может, там найдутся честные люди, для которых слово «порядочность» еще не утратило значения? Ведь это единственный шанс, последняя возможность остаться в живых… Одевшись, он схватил портфель и выбежал на улицу. «Только бы успеть, — говорил про себя Володька. — Только бы успеть»…
***
— Дмитрий, привет, — это Гена.
— Да, Гена, — ответил Лазаров. — Я тебя узнал. Чем порадуешь? Вы сделали, что я просил?
— Сделали. Но в квартире у него пусто — мы с Юркой все облазили.
— А с пацаном что?
— Ушел, гад. Его мать предупредила, и он ментов вызвал. Нам пришлось сваливать.
— Черт! Как же ему везет! Уже второй раз!
— Шеф, но мы ведь можем еще раз к нему заглянуть.
— Нет, Гена. Хватит с меня визитов. Парень, может, уже шуганулся и дома не появится. Найди его и вали. А я все свои завязки использую.
— Но куда ж он денется? Дома его мать осталась. Может, возьмем ее, а он и клюнет на живца?
— Рискованно. Он из идейных. Такие на все наплюют, если что–то в голову взбредет. А времени у нас нет. В общем, делаем, как я сказал. Наш папик нервничает, его надо успокоить, и чем скорее, тем лучше…
Глава 17
Алексей Дмитриев не находил себе места. Он уже повидал на своем веку наивных ребят вроде Володьки, которые набивали себя шишки на всю оставшуюся жизнь. А Володька и вовсе мог ее лишиться. А все почему? Из–за тупой упертости, из–за желания переделать все вокруг, подстроить мир под какие–то собственные представления. Зачем? Иллюзии так губительны, а Володька не просто верил в них — он жил ими. И дался же ему этот проклятый чиновник! Таких сотни, если не тысячи! Всех не передавишь! Но как объяснить эту простую истину наивному юнцу? Кем он себя возомнил? Богом? Как глупо…
— Слушаю вас, — ответил Дмитриев, когда в его кармане настойчиво запиликал мобильный.
— Лешка, привет! Это Виктор.
— О! Здорово, — сказал Дмитриев, узнавая своего знакомого из ФСБ. — Как дела? Какие новости?
— Да в общем–то все по–старому. Но есть одна вещь. Учитывая наши хорошие отношения, не мог тебя не предупредить.
— А что стряслось? — мигом насторожился Алексей.
— Разнарядка нам пришла неофициальная. Ну то бишь халтурка, грубо говоря. На одного вашего бывшего сотрудника.
— Какого? — с дрожью в голосе поинтересовался Дмитриев.
— Некоего Володю Косенкова. Знаешь такого?
— Знаю…
— Ну так вот. Его активно разыскивают некоторые люди. Влиятельные люди. И у меня есть стойкое ощущение, что намерения у них не самые добрые. Понимаешь меня?
— Кажется, да…
— Ну вот. Дальше сам думай.
— А кому он понадобился?
— Извини, Лешка. Все что мог — сказал. Пока!
Этот звонок прогремел, как гром среди ясного неба. Конечно, Алексей предполагал, что все серьезно, но не до такой же степени! Если они подключили даже ФСБ, то охота за Володькой развернулась серьезная! Его могли схватить в любой момент. Да прямо сейчас! Где же он успел так наследить? Как они узнали, что у него осталась часть материала? Опять предатель? Но кто же он? Кому еще Володька говорил о кассете? Надо срочно предупредить парня, пусть валит из города.
Набрав номер Володьки, Алексей испытал огромную радость, когда тот поднял трубку. Это значило, что с ним все в порядке. Пока…
— Володька, это Дмитриев, — произнес Алексей взволнованным голосом. — Где ты сейчас?
— А зачем тебе? Хочешь, чтоб по мою душу снова кто–нибудь приехал?
— О чем ты?
— О чем?! Ты еще спрашиваешь! Сегодня меня ждали в собственной квартире, я чудом ушел. Нет уж, я больше никому не скажу, где нахожусь. Во всяком случае до тех пор, пока материал не опубликован.
— Черт! Ты ходишь по лезвию! Даже ФСБ охотится за тобой. Если ты не свалишь куда–нибудь — тебе конец.
— Мне некуда бежать.
— Я тебе помогу, давай встретимся. Вместе что–нибудь придумаем!
— Нет уж. Я не хочу, чтобы меня сцапали бандиты Полищука. Спасибо.
— Но я тебя не сдавал.
— Либо ты, либо Соловьев, больше некому.
— Бред! Михалычу это тоже без надобности!
— Но только вы знали о кассете.
— Может, тебя прослушивают! Да все что угодно может быть. Давай встретимся, поговорим. В любом месте.
— Нет, Леша. Я больше никому не верю.
— Но ты не можешь действовать один! Тогда ты обречен!
— Если мой материал опубликуют, меня никто не посмеет тронуть!
— Не тешь себя иллюзиями. Эти люди не прощают подобного! Я понимаю, что ты никому не веришь, но я тебя не сдавал. Ты ведь мне раньше верил. Вспомни.
— Но ты постоянно отговаривал меня от программы! — ответил Володька менее уверенным голосом. — Ты все время нашептывал, чтоб я от нее отказался.
