А что ты хотела, Даня? С чего ты взяла, что после разового посещения райского дома убеждения Мистера Совершенства изменятся? Он сказал то, о чём и так вскользь упоминал на улице Бронзовых Псов. Жена — хорошо. Ночные бабочки — плохо. А лицемерие? Вселенная, Даня, неужели для тебя новость, что все мужики лицемеры?
Я нашла изящную отельную бутылочку с заготовкой мыльной пены и щедро плеснула почти половину. Хочу лежать в мягком пушистом облаке, раз рейс на море пропустила. Надо хоть как-то компенсировать. Вода в белоснежной чаше постепенно прибывала, согревая, а для головы и шеи здесь даже оказался сделан специальный удобный выступ. Я откинулась, прикрыла глаза и потеряла счёт времени. Лихорадка медленно, но верно отступала, саднящее першение в горле тоже ослабло. Всё-таки горячая ванна — это прекрасно, следующую квартиру для аренды буду искать обязательно с ванной. Хотя… куда я уеду от Ульянки? Столько лет уже живём на одном этаже и дружим.
Я очнулась и резко выключила воду, когда в дверь громко постучали.
— Даня, это я, Фабрис. Не пугайся.
Я, в общем-то, и не испугалась, скорее удивилась.
— Только что обслуживание номеров было. Оказывается, уборщик взял с утра все полотенца… У меня сейчас в руках стопка новых. Могу ли я зайти и положить их? Обещаю, смотреть не буду.
Я тихо фыркнула. Вот уж чего я меньше всего опасалась, так это что Фабрис Робер будет подглядывать за мной.
— Да, конечно, заходи, — ответила, не задумываясь.
Как и ожидалось, эмиссар зашёл спиной и аккуратно сложил махровую ткань на ближайшую ко входу тумбу. За всё время, что Мистер Совершенство перемещался по ванной комнате, мне предоставили любоваться лишь широкой спиной и крепким задом в деловых брюках. Последний смотрелся особенно аппетитно, когда Фабрис присел.
— Я сдал твою одежду в химчистку, они обещали высушить в течение часа, в отеле какой-то аврал. Мокрый снег скопился на крыше, погнул трубу прачечной… И халат, как назло, уборщица тоже забрала с утра. В общем, если не сочтёшь вульгарным, я принёс одну из своих рубашек, — выпрямляясь, сообщил цварг.
— Спасибо.
— Дань, мне надо уйти, но я вызвал для тебя аэротакси. Как только персонал принесёт одежду, можешь просто хлопнуть входной дверью, и всё. Я хотел бы ещё раз поблагодарить за гипотезу с андроидами и сожалею, если расстроил или обидел тебя…
Мужчина вздохнул и запустил длинные, как у музыканта, пальцы в тёмные волосы на затылке, явно подбирая подходящие слова, а я вдруг почувствовала сладкую горечь в груди. Сладкую — потому что Фабрис был здесь, в одной комнате со мной, в каких-то двух или трёх метрах, а горечь — потому что при том, что он собирался извиняться, его мнения ни о сексе, ни о ночных бабочках, ни тем более о Цварге я так и не смогла изменить.
— Я купаюсь в пене, ты можешь повернуться.
Мужчина кивнул.
— Говорить глаза в глаза действительно удобнее. Я не хочу мешать, только изви…
Слова застыли на губах цварга, и я физически ощутила, как мужской взгляд скользнул по моему лицу, шее и тронул грудь. Да, чтобы удобно лежать в ванне, пришлось подтянуться, а часть пены, оказывается, наоборот, сползла. В принципе, всё выглядело прилично… Соски ещё закрыты пеной, однако Фабрис замолчал и замер на месте, словно загипнотизированный.
То ли горячая вода размягчила не только тело, но и мозги, то ли после ссоры моё второе «я» решило, что терять уже нечего, но под немигающим взглядом цварга я медленно подняла ладонь из густой пены и сжала свою грудь. Кадык мужчины дёрнулся, хвост чиркнул по полу, один в один как в райском саду, с той только разницей, что здесь пол был выложен мрамором, а не дешёвой пентапластмассой. Звук получился более глубоким и звонким.
— Даня… что ты делаешь? — сипло пробормотал Фабрис, всё так же неотрывно глядя, как я принялась мягко размазывать белую воздушную массу по коже на его глазах.
— Моюсь, — невозмутимо ответила я и демонстративно плавно положила левую щиколотку на край ванны.
Если бы пены здесь не было, то Фабрису открылся бы занятный вид. Словно подумав о том же самом, эмиссар шумно сглотнул. Бисерина крупного пота выступила на его левом виске, а мне отчего-то стало весело. Тоже мне моралист нашёлся!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Так что ты хотел сказать? — спросила я так, словно не заметила его реакции.
В меня будто вселился демон, которому неожиданно понравилось дразнить Мистера Совершенство. Сколько он выдержит? А если я соблазнительно оближу губы?
— Я… я… — Фабрис на полсекунды прикрыл глаза, мотнул головой, сжал кулаки и неожиданно очень чётко произнёс: — Я приношу извинения за то, что огорчил тебя. У нас очень разное воспитание и отношение к… интимной стороне жизни. Я действительно не хотел тебя оскорбить, просто у меня другое мнение касательно данной темы.
— Ага, я помню, — подтвердила кивком. — Секс — это грязь.
— Я так не говорил. Я сказал, что то, что на видео, — это грязь.
На втором виске эмиссара тоже образовалась крупная капля пота. М-м-м… интересно, какая она на вкус? Такая же кофейно-мускатная, как и сам цварг, или всё-таки солоноватая? И бывают ли у цваргов инфаркты?
— Фабрис, скажи, а если женщина на твоих глазах будет удовлетворять себя — это тоже грязь?
— Что?
Непростительно долгую секунду Робер переваривал вопрос, а затем его глаза потемнели настолько, что теперь их точно можно было бы назвать чёрными. Крылья носа расшились, а от лица отхлынула кровь.
Мне же… даже делать ничего не пришлось. Я просто демонстративно отпустила грудь, прикрыла ресницы и нырнула рукой под воду. Воображение мужчины всё само дорисует, а гораздо ярче по рогам цварга ударят бета-волны, стоит только вспомнить, как он сам завалил меня на узкий диван и вбивался, нависнув сверху. Это было восхитительно… Неужели такой потрясающий мужчина может серьёзно считать, что если что-то нравится обоим, то это всё равно унижает женщину?
Ответа пришлось ждать не долго.
Когда я открыла глаза, Фабриса в ванной комнате уже не было, а ещё через несколько секунд послышался характерный звук, подозрительно похожий на хлопок входной двери.
Глава 14. Ещё одна зацепка
Фабрис Робер
Пятнадцатое декабря. Планета Тур-Рин
Я выскочил под мокрый снег и шквалистый ветер без верхней одежды. Порыв ледяного воздуха налетел со спины и чуть-чуть отрезвил. К сожалению, совсем чуть-чуть.
Дышать. Надо просто дышать.
Пора было признаться хотя бы самому себе: Даня разнесла мою жизнь в клочья. В мелкие щепки разлетелись все мои убеждения, ценности, самоуважение и гордость.
Как? Каким образом? Когда?!
Я думал, что презирать себя сильнее уже нельзя, когда после допросной, отдавая полный отчёт в действиях, отправился в райский дом. Я действительно рассчитывал, что это поможет. Оно и помогло бы… если бы резонаторы не начали сходить с ума, утверждая, что Лилу и Даня — одна и та же женщина. Бред пихрячий! От этой мысли стало ещё гаже, ведь в каком-то смысле я уподоблялся мужчинам, которых считал ничтожествами. Мужчинам, которым вообще всё равно, что и кого трахать.
Дальше — больше.
Стоило увидеть Даню снова, и в крови забурлили гнусные низменные желания. В какой-то момент я был уверен, что победил их, но нет! Даня как будто целью задалась меня сломать и доказать, насколько я убог. Бескрайний космос, не девушка — проклятье! И пороховая бочка с подожжённым бикфордовым шнуром — рванёт в любую секунду!
Я подставил лицо падающим влажным снежинкам. Они моментально таяли на разгорячённой коже и холодными ручейками стекали за шиворот. Мокрая рубашка уже полностью прилипла к торсу, но это всё ещё не помогало остудиться.
Я знал, что заходить в ванную комнату — плохая идея. Но вбитая в подкорку вежливость и предупредительность по отношению к женскому полу требовала отнести ей полотенца. Швархова праматерь! Если бы я знал, чем всё обернётся, то наплевал бы на всё и оставил полотенца на стуле в коридоре. Когда таноржка принялась ласкать свою грудь, я думал, что хуже уже быть не может. Оказалось — может.
