Первый скитарий обогнул частично разобранное ядро реактора и моментально поднял фузею. Что-то похожее на удивление отразилось на его лицевой пластине, когда его схватили и утащили во тьму и мрак. Лучи наплечных фонарей и целеуказатели скитариев неистово заметались. Что-то притаилось рядом с ними, в тлеющем мраке изрешечённого мультилазерами ангара.
Трескучий кант мусорного кода стал резким и возбуждённым. Фузеи лихорадочно выплёвывали шары плазмы, поскольку всё больше скитариев исчезало во тьме и вылетало оттуда обратно, врезаясь в своих товарищей, жёсткие бока оборудования, стены и палубу ангара. Визг кода прерывался звуком, сопровождавшим силовые кулаки, методичными ударами превращавшими скитариев в груды окровавленных обломков. Измятые запчасти сыпались из темноты на отступавшего из едкой дымки фазового фузилера. Он был настолько поглощён происходившей вокруг гибелью дружественных единиц, что едва заметил Падальщика.
Гвардеец Ворона выдвинул интерфейсные шипы, встроенные в гидравлический кулак, но подобная предосторожность была излишней. Как только скитарий начал пятиться, сканируя дымку трёх лучевым прицелом и поднимая фузею, из тьмы вылетел полуразобранный «Лендспидер».
Машина не нуждалась в реактивных двигателях, чтобы лететь по воздуху. Её швырнули из мрака при помощи грубой механической силы. Падальщик увидел, как скитарий опустил оружие, словно смирившись с неизбежной судьбой. «Лендспидер» врезался в киборга и буквально размазал его в кроваво-латунное месиво на палубе, после чего, вращаясь на ходу, протаранил стену ангара.
Из тьмы выступил Железный Воин Авл Скараманка в измятой броне, забрызганный кровью и с обожжёнными плазмой шевронами. Выглядел он потрёпанным. В то время как Падальщик, Вентидиан, Сальвадор и Филакс сражались с киборгами на одной стороне ангара, Железный Воин в одиночку разбирался с войсками Механикумов на другой. Он прыгнул к Падальщику, наградив последнего угрюмым, сердитым взглядом, его мощные механодендриты извивались и искрились над ним. Он посмотрел на тела Вентидиана и Сальвадора и выругался.
Когда он подошёл ближе, Падальщик разглядел лицо, наполовину обгоревшее близко пролетевшим сгустком перегретого водорода. Сквозь прореху в плоти виднелись сухожилия, зубы и обугленные мышцы, но, казалось, это не беспокоило Железного Воина. Посмотрев вниз, он отыскал воина автократора, которого Падальщик припечатал к стене, и потянулся за валявшимся волкитным пистолетом. Железный Воин наступил тяжёлым бронированным ботинком на руку киборга и сумел найти во рту достаточно влаги, чтобы плюнуть на тварь. Падальщик кивнул. Для описания происходившего с ними кошмара невозможно было подобрать слов.
– Надо выбираться отсюда.
– Смирись, – ответил ему Скараманка, поворачиваясь обугленной половиной лица к Гвардейцу Ворона. Почерневшие губы попытались скривиться в сардонической улыбке, – мы не выберемся с Марса живыми.
Падальщик не загадывал так далеко. Он чувствовал ритмичные содрогания через стены ангара и несущие конструкции башни-прецептории. Когитатор-шип вычислил, что существовала вероятность в восемь целых и двести тридцать семь тысячных процента, что толчки были связаны с тектонической активностью. Всё остальное в его системах, его опыт и его кости легионера говорили о том, что на подходе богомашина-титан, та самая, чьё приближение рассмотрел Вентидиан на орбитальных снимках.
– Я серьёзно, – произнёс Падальщик.
– А что, бывало иначе? – спросил Железный Воин.
Падальщик перебирал варианты. Где-то порабощённый мусорным кодом логический механизм наблюдал за атакой на башню-прецепторию. Он сопоставлял потери фазовых фузилеров с вероятностью выживания космодесантников. Скараманка и Падальщик стали неудачной частью этого уравнения, и логическое устройство приняло более радикальное решение для возникшей проблемы.
– Башню сейчас снесут до основания, – сказал ему Падальщик. – Титан на подходе.
Ухмылка расколола обугленное лицо Железного Воина:
– Трусливые марсианские киборги…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Железный Воин не ошибся, но что-то ещё беспокоило Падальщика. Выглянув из-за наплечника Скараманки, он отметил, что орды скитариев исчезли, однозначно подчинившись общему приказу на отступление. Визг мультилазеров, терзавших ангары разных этажей башни тоже прекратился. Но хуже всего было то, что и без того блеклый марсианский свет угас полностью. Что-то холодное, колоссальное и вознамерившееся принести абсолютное разрушение стояло перед башней-прецепторией. Апокалиптичный посланец Легио Мортис прибыл по их души.
– Авл…, – начал было Падальщик, но было слишком поздно. Судьба настигла их.
Железный Воин повернулся и прыгнул в дым. Падальщик помедлил мгновение. Времени для спуска на первый этаж не было. Никакого спасения или дерзкого побега на шаттле. Была лишь смерть. Падальщик пошёл следом за своим боевым братом. Товарищем по келье и другом.
Они пробирались сквозь искромсанный лабиринт горящих обломков, который раньше был их техническим ангаром, местом, где они провели бок о бок тридцать лет, совершенствуя своё мастерство и изучая сокровенные знания Механикумов и Бога-Машины. Всё это будет принесено в жертву одной из самых могучих среди священных машин Омниссии.
Они прошли мимо трупов и кроваво-маслянистых луж, скопившихся на балконе, и встали бок о бок на краю посадочной платформы напротив чудовищных орудий «Владыки Войны». Огромные полотнища знамён с изображениями лика смерти свисали по всей длине гигантского гатлинг-бластеров. По мешанине древних боевых шрамов Падальщик сумел опознать огромную богомашину – «Тантус Аболиторус» (возможный перевод – «Великий Уничтожитель» - прим. переводчика). Во всяком случае, легионерам предстояло пасть от руки машины со славной историей и бесчисленными боевыми наградами.
Даже через открытое пространство, в котором парили штурмовики и летала разогнанная штормом пыль, космодесантники услышали гул прочищающегося спускового механизма. Падальщик ощутил прокатившийся по нему звук и посмотрел вниз, на кружившиеся штурмовые транспорты. Даже для воина Легионес Астартес, перспектива быть изжаренным выстрелом Титана была унизительной.
Когда «Тантус Аболиторус» открыл огонь по башне-прецептории, небеса содрогнулись от вихря гигантских снарядов, обрушившихся на строение – разрывавших на куски скалобетон, пластальные опоры и всё внутри, включая остававшихся в живых легионеров. Штурмовые самолёты заняли позиции над разворачивавшимся под ними неизбежным коллапсом. Если кто из ангелов Императора сумеет выжить под грудами щебня, уцелевшие фазовые фузилеры будут готовы закончить начатое.
– Я тревожусь о Терре, – наконец произнёс Падальщик, – и об Императоре. Хотелось бы предупредить их.
Алкаварн Сальвадор был прав. Предупредить Императора о восстании на Марсе – было тяжёлым долгом легионеров Астартес. Но они потерпели неудачу, и нет сомнений, что Терра узнает о предательстве Механикумов через кровь и пламя. Падальщик лишь надеялся на то, что среди служителей Омниссии найдутся те, кто не допустит подобного злодеяния.
– Кулаки защитят Императора, – ответил Железный Воин. Отдавая должное историческому соперничеству между двумя легионами, Падальщик понимал, что товарищу было нелегко признать эту истину. Многие Железные Воины, и Авл Скараманка среди них, считали, что честь сопровождать Императора на обратном пути к Терре и заниматься укреплением столицы великого Империума должна была принадлежать IV легиону.
– А что насчёт нас? – спросил Падальщик. Прямо перед ними чудовищные стволы гатлинг-бластеров со скрипом начали раскручиваться, повинуясь протоколам на открытие огня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Как и Механикумы, – ответил Авл Скамаранка, – IV легион существует в гармонии между плотью и железом. Мы были созданы для этого. Мы – мощь земли. Камень, что защищает, руда, что поддаётся. На мой взгляд, за исключением окроплённых кровью и окрашенных ржавчиной полей сражений Олимпии, нет лучшего места для упокоения костей Железного Воина, чем красная земля могучего Марса.
