– Боюсь, повелитель Дорн, вовсе не придерживается версии силового захвата Марса, генерал-фабрикатор, – вмешался Сигиллит.
Кейн перевёл взгляд с примарха на Малкадора и обратно.
– Вы правы относительно недопустимости текущей ситуации на Марсе, – подвёл черту Рогал Дорн. – Блокада Марса больше не может продолжаться. Мне нужны корабли и легионеры из их экипажей в других местах. Малкадор заверил меня в существовании сопротивления на Марсе из числа верных Механикумов, партизанской войны, если вам угодно, правда, довольно мало этому есть доказательств. Красная планета захвачена врагом. Мы потеряли Марс и должны принять этот факт. Пришло время рассматривать другие пути, генерал-фабрикатор. В прошлом, встречая, например, столь сильно заражённые ксеносами планеты, что попытка отбить их при помощи высаженного экспедиционного корпуса привела бы к слишком большим материальным и людским потерям, мы искали другие решения. Радикальные решения для неразрешимых задач.
– Погодите, погодите секундочку, – выпалил Загрей Кейн, голубое сияние его оптики усилилось. – Малкадор, он ведь это не серьёзно…
– Когда вообще Рогал Дорн слыл несерьёзным, генерал-фабрикатор? – ответил Сигиллит.
– Вы говорите об Экстерминатусе, – вымолвил Кейн. – Верховного мира-кузницы. Самого Марса?
– Именно это я и предлагаю, генерал-фабрикатор, – ответил Дорн. – Я и мои капитаны провели ряд симуляций. Это лучшее тактическое решение для целого ряда проблем, с которыми столкнулась Терра и Солнечная система в целом. С вашей помощью мы уже наладили отношения с мирами-кузницами Фаэтон и Восс Прим для решения вопросов снабжения.
– Столь необходимые корабли и людские ресурсы можно будет перенаправить из зоны марсианского конфликта на защиту столичной системы. Однако важнее всего то, что, если Гору удастся организовать вторжение в систему, мы не только избавимся от его союзников среди Механикумов, но и лишим его сильно укреплённого плацдарма. Вы же понимаете, генерал-фабрикатор, насколько сложно, насколько долго и дорого в плане расходования людских резервов, пройдёт освобождение Марса от предателей сейчас. А теперь представьте, насколько это станет невозможно, когда Гор Луперкаль и его предательские легионы будут проводить свои операции с Красной планеты. Вы понимаете, что я не могу этого допустить.
Но Загрей Кейн отвернулся к восходящему Солнцу, позволив золотистым лучам пронзить мрак, царивший под его капюшоном. Глубокие морщины его охваченного страхом лица придавали генерал-фабрикатору омерзительный вид сервитора с мира-кузницы.
– Вы проведёте орбитальную бомбардировку…
– Да, генерал-фабрикатор, – отозвался Рогал Дорн. – Циклонными торпедами, чтобы…
– Чтобы гарантировать максимальный уровень разрушений, – закончил за примарха Кейн. Секунду пособиравшись с мыслями и заставив себя перестать прокручивать перед мысленным взором ужасающую картинку уничтожаемого Марса, Загрей Кейн обратил своё внимание на громадного примарха и немощного Первого лорда. – Я заклинаю вас не делать этого. Империя Марса мирно процветала и делилась разработками почти столько же по времени, сколько сама Терра.
– Этот факт не может защитить его от последствий ереси, – пророкотал Дорн.
– Многие, многие технологические чудеса, – продолжил генерал-фабрикатор, – и секреты, таящиеся на Марсе, будут утрачены в результате такого поступка. Человечество понесёт немыслимые потери в знаниях. Вы уничтожите будущее Империума, чтобы уберечь ненадёжное настоящее, и утащите империю обратно во тьму Старой Ночи.
– Однако, без настоящего, – возразил примарх, – будущего совершенно точно не будет.
– Есть кое-что ещё, мой повелитель Дорн, – сказал верховный Механикум. – Кое-что, что должны принимать во внимание ваши тактические выкладки.
– Вы прочтёте мне лекцию на этот счёт, генерал-фабрикатор? – спросил примарх.
– Учли ли вы реакцию служителей культа Омниссии здесь, на Терре? – спросил Кейн. – Или чувства других миров-кузниц Империума? Марс – связующее звено галактического масштаба для всех, кто поклоняется Омниссии. Какова будет реакция миллионов жрецов и творений Механикумов на ваше нападение на их суверенную территорию? На уничтожение вами священного мира культа Механикумов?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– К чему ты клонишь, Загрей? – надавил на него Малкадор.
– Если я не ошибаюсь, – зарычал Дорн, – нам угрожают здесь, на стенах Императорского Дворца.
– Я – смиренный слуга Императора, – ответил им генерал-фабрикатор. – и поддержу любые действия его сына, повелителя Дорна, каждым своим словом и делом. Но я не могу отвечать за тот ужас, который подобное деяние вызовет на отдалённых мирах-кузницах, столкнувшихся с тем фактом, что Империум стремится уничтожить Марс, а Кельбор-Хал и магистр войны стремятся уберечь его. Откуда им знать, что их мир-кузница не станет следующим? Между слугами Императора и верноподданными Марса есть застарелые напряжённости в отношениях. Так ли уж давно всех слуг Омниссии причисляли к еретикам? Которые в ответ причисляли сыновей Императора к числу милитаристских предателей. Не создадите ли вы идеальный шторм для расширения раскола в рядах Механикумов?
Обжигающий изучающий взгляд тёмных глаз примарха приковал генерал-фабрикатора к месту. Когда системы наполнили его кровоток успокоительными средствами, генерал-фабрикатору понадобились все его силы, чтобы настаивать на своём перед могучим Дорном.
Малкадор следил за опалявшим небеса Солнцем.
– Что если есть и другой вариант? – спросил Сигиллит. – Альтернатива, которая может послужить всем нашим целям? Радикальная, да. Неприятная, даже. Но способная нейтрализовать растущую угрозу со стороны Красной планеты, – сказал он Дорну. – И сохранить суверенитет и священную значимость марсианского духа, – это уже было адресовано Кейну.
Рогал Дорн и генерал-фабрикатор повернулись к Малкадору.
– Не касается ли эта альтернатива той тени, что ты поставил караульным за лотосом? – спросил Рогал Дорн.
Малкадор позволил себе сухо улыбнуться.
– Падальщик, – позвал Сигиллит, – выйди к нам, будь так любезен. Ты нервируешь повелителя Дорна.
Пока Падальщик шёл по орнаменту зелени висячих садов, он успел заметить, как Рогал Дорн мрачно посмотрел в сторону Малкадора. Во всяком случае, регенту удалось снять напряжение между примархом и генерал-фабрикатором.
– Ты сын моего брата Коракса, – сказал Дорн подошедшему Падальщику. Несмотря на нейтральный тёмно-серый цвет брони, Гвардеец Ворона не мог скрыть ни бледность кожи, ни чёрные длинные волосы, ни заострённость черт лица.
– И это честь для меня, мой повелитель, – ответил Падальщик.
– Падальщик из легиона Гвардии Ворона пополнил ряды моих ушей и глаз, – пояснил Малкадор генерал-фабрикатору.
– С Марса, – высказал наблюдение верховный Механикум, прочитав почерк мастеров главного мира-кузницы в аугметике Падальщика. Космодесантник плавно перенёс вес тела с одной гидравлической ноги на другую.
– Да, – подтвердил Сигиллит.
– Эвакуированный вместе с моими родственными конструкциями Имперскими Кулаками повелителя Дорна, – продолжил генерал-фабрикатор. – Я помню тебя по распределительному пункту на Луне. Легионер. Ты проходил обучение у ремесленников на Марсе?
– Да, генерал, – ответил Падальщик, – я завершил обучение и должен был пройти посвящение.
– Во имя вечно идущих шестерней, – произнёс повелитель Механикумов, – в этом случае, ты должен позволить мне утвердить тебя в правах. Ты должен получить "Машину Опус" в награду за годы обучения и тренировок.
– Это любезность с вашей стороны, генерал, – ответил Падальщик, – но я решил не принимать посвящения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Такое признание, похоже, смутило повелителя Механикумов.
– Ты решил не возвращаться к своему Легиону? – спросил Дорн. – После всех тех бедствий, обрушившихся на него в системе Исстван?
Падальщик слышал из уст самого Малкадора о произошедших на другом конце галактики зверствах, когда брат обратился против брата, учинённой резне и безвозвратном повороте в истории Империума. Он хотел бы сказать, что оплакивает своих братьев, но это было не так. Фаринатус изменил его навсегда. Ему следовало бы чувствовать воющую пустоту в своих сердцах, вакуум, который можно было бы заполнить, лишь проливая кровь предателей. Вместо этого он чувствовал лишь холодную, неудержимую потребность в исправлении того, что было сломано: расколотой империи, попранном наследии, шестерён братства, заскрежетавших и разбившихся.
