Ведь обычно свободное время он проводил более удачно: лежал, спал, отдыхал. Иногда читал взахлеб программу телевизора. А тут прямо напасть какая-то: враг пересел на вертолеты. Словом, все было очень сложно.
– Что это был за вертолет и что он тут делал? – спросила Нэнси Рубенс своих родителей, когда те, усталые, но довольные собой, повалились на соседние кровати.
– Какой вертолет, о чем ты? – искренне удивились любящие родители.
– Перед моими окнами висел какой-то вертолет, – монотонно сказала Нэнси, не поднимая головы от вышивки.
– Тебе померещилось, – категорично заверила Нэнси ее толстая мама Роза.
Она встала с кровати, подошла к дочери и крепко ее обняла, навалившись на нее своим толстым телом и едва не придушив.
Нэнси больше ничего не сказала, она смотрела куда-то в глубь себя и возвращаться в действительность, казалось, и не собиралась. Ведь ничего хорошего от жизни она больше не ждала.
* * *
Через пару дней моя сестра Роза вновь пришла ко мне.
– Ох, – сказала она.
Я приготовилась ее внимательно слушать.
– Что-то я устала за последнее время, – сказала Роза.
– Давно пора.
– Тебе легко говорить, у тебя же нет таких проблем, как у меня.
– Ты права, у меня теперь вообще нет никаких проблем.
Сестра Роза осеклась.
– Я не об этом, – сказала она.
– Я тоже не об этом.
Затем мы немного помолчали, прервав такой насыщенный диалог на самом увлекательном моменте. Потом Роза призналась:
– Я на днях немного подумала, – скромно сказала она.
– Да ну, и о чем же?
Я подалась вперед: моя толстая сестра впервые в жизни о чем-то думала, мне нужно было проявить к этому событию максимум внимания.
– Я подумала, что нам с Вилли нужно оставить все, как есть.
– Надеюсь, ты о Нэнси?
– Да, я о Нэнси.
– Неужели? И вы больше не будете лезть в ее жизнь?
– Да, наверное, мы больше не будем лезть в ее жизнь.
– И луковица Вилли с тобой полностью согласен?
– Да, луковица Вилли со мной полностью согласен.
И рано утром следующего дня Стив Рэндон проснулся от ощущения того, что кто-то курил в его комнате, причем чуть ли не у него перед носом. Стив протянул руку и включил светильник.
Перед кроватью стоял его отец Мэл Рэндон. Он сложил руки на груди и курил сигарету, не вынимая ее изо рта.
– Что случилось? – спросил Стив Рэндон.
– Они ушли оттуда, – сказал Мэл Рэндон.
– Кто ушел? – не понял Стив.
– Они даже охранников с собой прихватили.
Стив вскочил с кровати.
– Родители Нэнси? – спросил он, хотя ответ был ему уже не нужен.
– Ага, эти ненормальные.
Мэл Рэндон стал наблюдать, как Стив Рэндон бросился впопыхах надевать первую попавшуюся одежду.
– А впрочем, тебе их так лучше не называть, – добавил Мэл Рэндон, – они, как-никак, наверное, твои будущие родственники.
Стив не слушал отца: правой ногой он пытался залезть в левый ботинок.
– Эта рубашка не подходит к этим брюкам, – сказал Мэл Рэндон Стиву Рэндону, указывая на его брюки и рубашку.
На что Стив Рэндон наконец-то разобрался с обувью и выбежал из комнаты.
– Я вот что хотел сказать, – с расстановкой сказал Мэл Рэндон. Но так как Стива Рэндона в тот момент уже не было в комнате, Мэл Рэндон просто посмотрел на распахнутую дверь. – Я хотел сказать, – обратился Мэл Рэндон к двери, – что сейчас раннее утро, и больница, должно быть, еще закрыта.
Мэл Рэндон докончил свою убедительную речь, и в ответ ему была тишина.
Стив Рэндон к тому времени выбежал на улицу. Он направился было к машине, но потом остановился и пошел в сад.
В саду Стив осторожно срезал несколько больших белых роз. Капли утренней росы осторожно дрожали на их умопомрачительных лепестках. Стив прижался лицом к этим цветам и вдохнул их неповторимый аромат. Все было хорошо, и жизнь, как обычно, только начиналась.
Когда Стив подъехал к больнице, небо немного посветлело, а где-то там на востоке начинала загораться утренняя заря. Стив Рэндон подошел к больничному корпусу и нашел глазами окно палаты Нэнси Рубенс, оно было темно. Стив сел на землю и стал ждать.
Часа через два двери главного входа отворились, и в проеме возник дежурный врач.
– У меня тоже сегодня бессонница, – сказал врач, – так что я вас прекрасно понимаю.
Стив Рэндон слегка улыбнулся. Вряд ли кто понял бы его сейчас.
В больнице Стив накинул на плечи белый халат, подошел к двери палаты Нэнси Рубенс и остановился. За этой дверью было счастье Стива Рэндона, которое он чуть было не потерял.
Стив осторожно открыл дверь палаты. Нэнси уже не спала и даже успела получить первую успокаивающую капельницу.
– Только ничем ее не расстраивайте, – поспешно прошептал за спиной у Стива дежурный врач, на что Стив Рэндон тут же закрыл за собой дверь.
Нэнси Рубенс подняла глаза и увидела Стива Рэндона на пороге палаты.
– Когда ты успела запустить в жизнь столько ненужных и чужих людей? – сказал Стив, кивнув на дверь, которую он закрыл.
Увидев Стива Рэндона на пороге палаты, Нэнси не выразила по этому поводу никаких чувств. Просто с некоторого момента ее организм решил больше никак не реагировать на какие-либо внешние проявления действительности. Пусть эти проявления были столь многозначительны, как появление самого Стива Рэндона на пороге больничной палаты.
А потому Нэнси немного помолчала, а потом ответила:
– Пусть делают, что хотят.
Стив улыбнулся.
– Так не пойдет, – сказал он.
– Мне все равно.
Стив подошел к ее кровати.
– Так тоже не пойдет, – мягко сказал он.
– А как пойдет?
– Ты просто устала. Я понимаю, ты очень устала. Но я не собираюсь усложнять твою жизнь. Я хочу только одного, хочу помочь тебе. И уверен, что справлюсь с этим. Я хочу, чтобы тебя опять стали радовать лучи солнца, дыхание ветра, безбрежность ночи и утренняя роса на цветах. Я не могу позволить тебе сидеть тут в четырех стенах и всего подряд бояться.
Нэнси ничего не ответила ему. Тогда Стив подвинул стул к кровати Нэнси и сел на него. Большие розы, которые он принес с собой, Стив положил себе на колени.
– Бог мой, что это? – сказал Стив, глядя на безжизненную руку Нэнси, в которую была воткнута игла от капельницы.
Он осторожно взял руку Нэнси и вытащил иглу.
– Что ты делаешь? – испуганно вскрикнула Нэнси.
Стив согнул ее руку в локте, чтобы остановить кровь, но в следующее мгновение Нэнси выдернула руку из рук Стива и отодвинулась от него подальше в глубь кровати.
