А с памятью у моей Розы совсем неважно, в последний раз она спросила меня, что я тут вообще делаю и почему я решила теперь жить именно здесь.
– Что я здесь делаю? – сказала я. – Ничего особенного. Я по-прежнему живу, чувствую, думаю и даже мечтаю. А еще я прекрасно оцениваю свои шансы и понимаю, что еще одной, другой жизни у меня может и не быть.
– Тебе, наверное, тут очень плохо? – догадывается моя толстая сестра Роза.
– Что ты, – говорю я, – обижается на жизнь и расстраивается только тот, кто еще надеется что-то в ней изменить. Тот, кто прекрасно понимает, что в его жизни ничего не изменишь, не расстраивается больше никогда.
И моя Роза долго и радостно качает мне головой: да, мол, она меня прекрасно понимает, и это здорово.
Моя племянница Нэнси приходит ко мне через день, как мы и договаривались когда-то. У нее уже двое детей, но они со Стивом на этом не остановятся. Так получилось, что в их жизнях сложились все составляющие, они счастливы, спокойны и занимаются делами, которыми хотели заниматься, и что-либо менять в своих биографиях не собираются.
Мэл Рэндон снял фильм в долине Больших лилий и назвал его «Горы любви». Этот фильм вызвал большой резонанс в обществе, а его дорогую жену чуть не хватил по этому поводу очередной удар, так она постаралась разволноваться.
Моя сестра Роза первая прибежала рассказать свое неординарное мнение об этом фильме.
– А у Мэла в этом фильме все сделано на самой что ни на есть автобиографической основе, – поделилась Роза. – Главный герой там всю жизнь где-то шарахается, а главная героиня, опрятная темноволосая женщина в белом накрахмаленном переднике, годами ждет его в своей девичьей светелке у окна. А потом эта героиня вдруг не выдерживает и засушенными корнями какого-то невиданного растения травит нелюбимого мужа своей горячо любимой племянницы, чтобы ее племянница не сидела точно так же годами у окна, а могла безмятежно соединиться с настоящим своим любимым человеком. Весь город посмотрел этот фильм раз восемнадцать, и восемнадцать раз весь город безудержно рыдал, переживая за героев. А громче всех рыдал старина Фил Хаггард, он приходил в кинотеатр со своей резной табуреткой и садился впереди всех. Так в городе все догадались, что он был неравнодушен к тебе все эти годы, и ты могла бы давно выйти за него замуж и существовать спокойно и умиротворенно, как все, а не ждать всю жизнь кого-то нереального, далекого и неосуществимого.
И твоя история вполне могла быть тихой, мирной и благополучной, да только ты сама сделала свой выбор.
– Роза, – сказала я, – мне ужасно жаль, что я у тебя не такая, как все, и это обстоятельство накладывает большое темное пятно на твою безупречную биографию.
И моя Роза опять кивает мне, она и тут полностью со мной согласна. А я грустно смотрю на нее и думаю о том, как она мне бесконечно дорога, ведь она моя единственная сестра, и другой сестры у меня никогда не было и не будет.
Мэл Рэндон. Если вы хотите увидеть одного замечательного и талантливого артиста, который на пьедестал своей головокружительной карьеры положил собственную жизнь, то чаще всего его вы тоже можете встретить здесь, у меня.
Правда, интервью он больше не дает и в кино не снимается. Отчего его маститые продюсеры рвут волосы на своих расчетливых головах.
С женой Мэл Рэндон так и не развелся, но за последние три года они виделись пару раз, не более. Они поделили роскошный семейный особняк на две половины и спокойно существуют каждый на своей территории.
Амалия, правда, на своей территории теперь только лежит и больше уже не встает, да и зачем ей это? Все темные дела в жизни она давно переделала, теперь только лежи и отдыхай.
Мэл Рэндон приходит ко мне чаще других людей, мы видимся с ним больше, чем виделись когда-либо. Я даже боюсь, что скоро совсем надоем ему.
– Ты мешаешь мне читать, – говорю я.
Он смеется.
– Ну-ка, – говорит Мэл Рэндон, – расскажи мне еще раз про эти свои горы.
– Да я тебе уже сто раз рассказывала.
– Я хочу услышать о них еще раз.
И тогда я говорю:
– Где-то на этом свете есть призрачные горы любви. И хотя наш мир уже истоптан любознательной публикой вдоль и поперек, их еще никто не встретил. Но я знаю, они где-то есть, они существуют, а если они существуют, значит, мы их обязательно найдем. Думаю, у нас еще есть в запасе немного времени.
– Слушай, – говорит тогда Мэл, – да это не горы, это какие-то скалы.
– Почему?
– У меня такое ощущение, что мы карабкаемся к ним всю свою сознательную жизнь, но так и не можем на них забраться.
– Скалы так скалы, – соглашаюсь я, – как скажешь.
Мэл грустно улыбается и смотрит мне в глаза.
– Знаешь, – говорит он мне, – только глядя тебе в глаза, я понимаю, что такое счастье.
– Ты слишком меня идеализируешь, – говорю я ему и тоже улыбаюсь.
* * *
А на днях случилось то, что должно было когда-нибудь случиться, да только я уже на это не надеялась. Ко мне пришел Мэл Рэндон, и пришел он в ужасном состоянии. Он стал смотреть на меня так, как будто только сегодня и увидел меня в первый раз.
– Мэл Рэндон, – сказала я, – ты меня совсем не узнаешь?
На что Мэл устало опустился на первый попавшийся стул.
– Зачем ты это сделала, Анна? – грустно сказал он мне.
Я напряглась и стала вспоминать, что в своей жизни сделала не так. Через некоторое время я пожала плечами, мне ничего не пришло на ум.
– Почему ты не сказала, что это не ты тогда отравила Билла Корригана? – спросил уставший Мэл.
Я вздохнула.
– Но меня никто об этом не спрашивал, – сказала я.
– О, мой бог, да ты же запретила с тобой об этом разговаривать!
– А что я могла сделать? Мне бы все равно никто не поверил.
– Но я бы поверил тебе.
– И что бы это нам дало?
– Мы бы что-нибудь придумали.
– Что ты, Мэл Рэндон, это ничего бы нам не дало, все было против меня, ты вспомни.
– Ты сидишь здесь уже три года.
– Но кто-то должен был сесть сюда за это.
– Да, но почему ты?
– Не знаю, думаешь, я не спрашивала себя об этом?
– И к какому выводу ты пришла?
– Я остановилась на мысли, что это и есть мое предназначение.
Мэл грустно улыбнулся.
– Узнаю тебя, – сказал он, – ты, как всегда, окружаешь ореолом романтики все то, что с нами в жизни происходит.
– А как же иначе. Кто-то должен это делать.
Мэл Рэндон серьезно посмотрел на меня.
– Кто знает, – сказал он, – быть может, в чем-то ты и права.
А чуть позже Мэл рассказал мне то, что он теперь знал. Оказывается, накануне вечером с половины Амалии к нему пришла ее вечная подруга Клара и сказала Мэлу, что Амалия находится при смерти и просит его подняться к ней наверх, чтобы все друг другу простить и попрощаться.
