- Интересно, - улыбаюсь я.
Через полчаса выхожу из офиса Екатерины со странным чувством. 17 лет счастливого брака – это оказывается не только прекрасные воспоминания и любимые дети. Это еще и список совместно нажитого имущества, которое покупали вместе и радовались, когда мечта исполнялась. Мы взяли квартиры для дочерей, чтобы, когда они войдут во взрослую жизнь у них была своя недвижимость. Скажем так, приданное. Мы строили свой дом, где хотели встретить старость и нянчить внуков. Но теперь этот дом на меня давит. Я очень любила его за прекрасные воспоминания. А теперь и они меня ранят.
На сегодня у меня запланирована еще одна встреча с очень важной персоной. Настолько важной, что некоторые люди, услышав его имя-фамилию-отчество, благоговейно замолкают, потому что либо очень уважают, либо очень боятся. Я называю его Серым Кардиналом, а еще великим и ужасным Талгатом Аскаровичем Балгабаевым.
Мы договорились встретиться в летней террасе ресторана в самом центре. В советские годы это было «Театральное», в простонародье «Театралка». Культовое место, где собиралась интеллигенция и местный бомонд, находилось в глубине сквера у театра оперы. Сейчас это дорогой ресторан, но папа его любит.
Когда я подхожу к ресторану, вижу, что папа уже меня ждет. Он задумчиво листает меню и поглядывает на наручные часы. Ох, папа, я знаю, что время – деньги.
В свои 66 отец выглядит отлично. Седые, но все еще густые волосы, ровный загар после Мальдив, дорогая белая рубашка, бежевые брюки и, конечно, итальянские туфли. Талгат Аскарович держит марку. Жена за ним хорошо следит.
- Привет! – увидев меня, он встает и тянется за поцелуем.
- Привет! Прекрасно выглядишь, - искреннее хвалю отца.
- Стараюсь. Ты я смотрю все цветешь.
Сегодня я надела голубую рубашку, белые брюки и такого же цвета лодочки. Волосы распущены, на лице – легкий макияж. Несмотря на весь хаос, творящийся вокруг, я продолжаю держать лицо, как завещала ажека.
- Так и я стараюсь…всем врагам назло.
- И много врагов? – усмехается и садится за стол.
- Пара-тройка найдется.
- Кстати, о врагах. Вот, - отец сходу протягивает мне тонкую синюю папку. Я открываю ее и пробегаюсь глазами.
- И это все? – удивленно спрашиваю через минуту. – Не густо.
- Кристально-чистая биография.
- Мдааа, - тяну я. – Прямо ангел во плоти. Отличница в школе, институт в столице, общежитие, магазин косметики, переезд в Алматы.
- Хочешь, прикажу рыть дальше? – спрашивает и смотрит на меня с прищуром
- Нет. Мне все ясно. Как думаешь, он тоже ее пробивал?
- Вероятно. В нашем деле без этого никак.
- Ну понятно. Чистая, непорочная девочка.
К нам подходит официант и кладет передо мной меню.
- Мне пока воды без газа, пожалуйста.
Официант уходит, а я откидываюсь на спинку диванчика и смотрю на отца. Он явно ждет от меня чего-то, но я не тороплюсь.
- Как ты, дочь? Что предпринимаешь? – вот он главный вопрос. И теперь начнется наш словесный пин-понг: вопрос-ответ. Я знаю, что отцу самому нравится эта игра. С сыном, который давно живет в Америке, он такого не практикует. Младшие дети еще слишком маленькие, у них ветер в голове. А вот старшая дочь с юности умеет держать удар. Поэтому ему со мной интересно.
- Подала на развод. Прямо перед тобой встречалась с адвокатом.
- Кто?
- Екатерина Ковалева. Лучшая в своем деле. Ее еще называют акулой.
- Хм, не слышал.
- Сонина знакомая.
- Тогда понятно.
- Что муж?
- Ну а что муж? Развод давать не хотел, но, похоже, смирился.
Папа кладет ладони на стол и сцепляет их в замок. Он пристально разглядывает меня, пытаясь раскусить. Но я всегда была для него крепким орешком.
- Одно твое слово, - начинает заговорщицки он, - и я сотру его в порошок. Камня на камне не оставлю от его заправок и бизнеса. Мне только нужна команда «Фас» у них ничего не останется.
Подаюсь вперед, ехидно улыбаюсь, стучу по идеально гладкой поверхности ноготочками. Папа выжидает, как затаившийся тигр.
- Интересно, - выдаю, наконец, я. – Допустим, я соглашусь. И дам тебе команду «Фас». Ты оставишь его ни с чем, лишишь заправок, новых проектов, остального бизнеса. Можешь?
- Могу, - кивает Талгат Аскарович.
- Хорошо. Я согласна, - сообщаю я и вижу, как вспыхивают глаза папы. Тигр готов к схватке. – Но тогда мне нужно примерно 10 миллионов в месяц. Ты мне счет откроешь, или возьмешь меня на работу с официальным окладом?
- Не понял? – брови отца ползут наверх.
- Ну смотри, я и мои девочки привыкли к определенному образу жизни. Они ходят в британскую частную школу, занимаются в различных секциях, Анель хочет поступать в Оксфорд. А еще комусулги, одежда, развлечения, питание. Я не готова обделять моих дочерей и жить на деньги с аренды маминой квартиры. Поэтому если ты сейчас разрушишь бизнес отца своих внучек, готов ли ты взять их содержание на себя?
Папа переваривет информацию и глядит на меня с интересом и ухмылкой - мыслительный процесс запущен. Сейчас передо мной не папа, а гениальный финансист, который просчитывает каждый свой шаг.
- Вижу, к чему ты клонишь. 10 миллионов значит?
- И это только по моим приблизительным подсчетам. Но я сомневаюсь, что твоей жене это понравится. У вас же своих подростков двое, - а вот и первый подкол в сторону отца и его мадам. – Все-таки такой удар по семейному бюджету твоя жена не выдержит.
- Снова язвишь? – отец ухмыляется и прищуривается.
- Снова, - киваю я, - Просто я могу, конечно, уйти гордой и нищей. Но не хочу. Поэтому, считаю нецелесообразным разорять моего бывшего мужа. Мне он еще нужен, пока девочки не выйдут замуж.
- Какая ты стала! – качает головой отец. - Хорошо, чего ты хочешь? –он поднимает стакан с водой и делает глоток. В это время и передо мной официант кладет точно такой же.
- Хочу попросить тебя о помощи, - папа удивленно смотрит на меня и стакан застывает в воздухе. – Я хочу открыть языковую школу. У меня есть первоначальный капитал – деньги от аренды маминой квартиры. Но надо собрать уйму документов из Министерства образования, налоговой и так далее. Мне бы сделать все быстро и без проволочек.
- Решила работать? Неожиданно.
- Ну так, - театрально вздыхаю я, - Я же скоро буду разведенкой. Мне надо на что-то жить, чтобы не зависеть от алиментов. И надо как-то оправдать свой диплом иняза. Так что, поможешь?
- Помогу, - кивает Талгат Аскарович.
- Вот и славно. Премного благодарна, - вновь выдаю фирменную ухмылку.
- Черт возьми, - отец качает головой. – Как же ты похожа на свою бабушку. Я будто с ней сейчас разговариваю. Мне снова десять и она отчитывает меня за тройку по русскому.
- Ажека была великой женщиной. Удивительный человек. Я больше не знаю енешек (ене – свекровь), которые бы ухаживали за умирающей келин (келин – невестка).
Снова прислоняюсь к спинке дивана, легонько подпираю подбородок кулачком. Папа сдерживается, потому что не любит, когда я поднимаю эту тему. Но я специально давлю на его больную мозоль, чтобы вывести на откровенный разговор.
- У мамы была профессиональная сиделка, - говорит сдавленно.
- Была, - киваю я, - с 8 утра до 9 вечера. А ночью мы с ажекой вставали к маме по очереди. Когда ей было совсем плохо. И бабушка была с ней до последнего. И закрыла маме глаза, когда она ушла. Я же говорю – святая женщина. Все пыталась искупить чужую вину.
- Зачем ты сейчас ворошишь прошлое? – и вновь он подавляет в себе эмоции.
- Потому что это прошлое – мое настоящее. И мне просто интересно, папа, почему ты все-таки завел токал в Астане, но не дал маме развод? Я же хорошо помню тот день, когда она узнала. Жена твоего коллеги приехала в гости. Она как раз вернулась из столицы и рассказывала последние новости. А я пришла со школы и услышала совершенно случайно, как она говорит маме, что ты уже больше года живешь с молодой девушкой, и она ждет от тебя ребенка. И мама сначала не поверила, а потом тебе позвонила. И я помню всё, папа. Я ничего не забыла.
