свои. Это произошло спонтанно, под влиянием незнакомца в поезде. Он только планировал соблазнить девушку, хотя смутно представлял возможность прикарманить выручку при продаже ее картин. Но теперь, заявив о правах на работы Вайолет, он продумывал дальнейшие действия. Если сможет каким-то образом побудить Вайолет продолжать рисовать и выдавать ее работы за свои, то станет объектом поклонения в мире искусства. Мужчины будут стремиться походить на него, а красивые женщины отчаянно искать встреч. Он превратится в уважаемого человека в городе, но Вайолет не должна знать. Да она почти не покидает Сассекс, так что шанс, что девушка вдруг наткнется на «его» картину ничтожен.
Он не имел представления, сколько денег зарабатывают художники. Лишь смутные представления о прерафаэлитах, как о людях со средствами, но маскирующихся под нуждающихся ради искусства. Эдвину нравилась идея дополнительного дохода. Возможно, даже достаточного для постоянного съема комнат в Лондоне. Так было бы легче развлекаться. Он погрузился в мечты, направляясь на ужин.
— Эдвин, — окликнул его кто-то.
— Лоуренс, прости, я задумался.
— Неважно, — произнес Лоуренс, спускаясь по лестнице.
Они вошли в ресторан.
— Сядем вместе или у тебя гости?
— Нет, гостей нет, — сказал Эдвин, догадываясь, что раз приятель хочет вместе поужинать, значит, есть хорошие новости.
Они сели, официант налил вина.
Меценат сделал глоток.
— Превосходно. Итак, мой друг, как дела в фирме?
— Хорошо, хорошо. — Эдвин горел желанием быстрее перейти к делу.
Лоуренс же всегда любил пустую болтовню.
— Очень жаль, потому что кажется, что вскоре ты оставишь бизнес.
Мужчина сиял, откинувшись в кресле. Эдвин подавил желание схватить приятеля за галстук и разбить тарелку об его самодовольное лицо.
— Что такое? — как можно вежливее поинтересовался он, представляя, как бараньи отбивные вместе с соусом стекают с мецената.
— Потому что, дорогой мой, твои картины проданы.
Эдвин замер с бокалом вина в руке, не успев поднести его ко рту.
— Проданы?
— Ну, с твоего согласия, разумеется.
Эдвин изумленно уставился на него, не будучи уверенным, как именно реагировать в подобных обстоятельствах.
— Можешь закрыть рот, мальчик, — улыбнулся Лоуренс. — Хочешь узнать, насколько хороша твоя работа?
Эдвин опустил голову в притворной скромности.
— И кто… — начал он.
— Я не смог показать их Раскину, потому что тот в Италии. Но, может это и к лучшему, учитывая, что художник только что выплатил большую сумму мисс Сиддал.
Эдвин нахмурился. Он не одобрял покровительства Раскина: Элизабет Сиддал не более чем шлюха.
Лоуренс заметил его выражение.
— В любом случае, я показал картины другу мистера Раскина — Генри Хьюзу.
Незнакомое имя для Эдвина. Лоуренс понял озадаченный взгляд.
— Владелец фабрики, — пояснил приятель, небрежно махнув рукой, демонстрируя пренебрежительное отношение к бедному мистеру Хьюзу и ему подобным. — Чрезвычайно богат и ничего не смыслит в искусстве.
Эдвин не понимал, куда ведет разговор.
— Итак, этот мистер Хьюз…
— Он покупает все, что захочет, — с улыбкой ответил Лоуренс. — Предложил триста фунтов за картину «Даниил».
Эдвин снова уставился на мужчину. Юристом он зарабатывал шестьсот фунтов в год и обеспечивал себе вполне комфортную жизнь. И этот Хьюз предложил ему половину этой суммы за одну лишь картину?
— Не знаю, что и сказать.
— Зато я знаю. Почти оскорбительно, не так ли? В любом случае, я уговорил его на четыреста пятьдесят фунтов.
Эдвин осушил бокал. Руки дрожали.
— Ты уговорил его на четыреста пятьдесят фунтов? — Ему стало трудно дышать.
— В самом деле. И, так как я принял участие в переговорах, возьму комиссионные натурой.
— Конечно. — Эдвин запнулся. — Тебе нужен юридический совет?
Лоуренс усмехнулся.
— Нет, Эдвин. Мне нужна следующая картина. Я возьму картину.
Где-то в глубине сбитой с толку души Эдвина прозвенел тревожный звоночек. Его мозги бизнесмена разом охватили ситуацию.
— Стопроцентная комиссия? Ни за что?
Лоуренс стушевался.
— Ах, ну хорошо. Я дам тебе сто фунтов за нее.
— Двести, — сказал Эдвин, наполняя два бокала.
К нему вернулось самообладание, он одобрительно заметил, что даже руки перестали трястись.
— Сто пятьдесят, — предложил Лоренс.
— Договорились.
Они пожали руки. Голова Эдвина кружилась. Он только что за пять минут получил годовую зарплату. На мгновение молодой человек задумался о том, как эти деньги могли бы помочь Вайолет: заплатить за уроки живописи, потратить больше времени на рисование, но он отбросил шальную мысль: женщины и деньги — опасная смесь.
Лоуренс вытащил толстый бумажник и отсчитал сто фунтов наличными.
— Если утром прогуляешься со мной до банка, я отдам остальное.
Эдвин взял деньги и положил их в карман.
— Не хочешь узнать, где картины? — спросил Лоуренс.
Молодой человек спохватился:
— Прости, конечно, хочу. Все произошло слишком стремительно.
Лоуренс по-отечески похлопал его по руке.
— Ничего. Мистер Хьюз повесит «Даниила» в офисе своей фабрики. Я подумал, что могу повесить свою здесь. Чтобы тебя заметили.
Эдвин был счастлив.
— Ты можешь написать еще?
— Разумеется, — ответил Эдвин, задаваясь вопросом о работоспособности Вайолет.
Мысленно поблагодарил бога, в которого не верил, за то, что переехал в Сассекс и встретил художницу. Вся его жизнь изменится. И все благодаря Вайолет.
Глава 35
Наши дни
Элла
Странные ощущения возникли у меня при возвращении в Лондон. Не так уж и долго я отсутствовала, несколько раз даже выезжала в Брайтон, так что сказать, что мы жили в деревенской глухомани нельзя. Но я уже успела привыкнуть к медлительному ритму Сассекса. Однако в поезде было приятно коротать время в одиночестве: читать книгу, попивая кофе, и любоваться видами из окна.
В столицу Джордж должен был приехать на лекцию в один из университетов. Он забронировал себе билет на ранний самолет с тем, чтобы мы успели посмотреть картину Вайолет в частном клубе. Я взяла с собой все эскизы, которые нашла. Друг пообещал определить, одной ли руке принадлежат наброски и картина.
Из Виктории пересела на автобус, в окно разглядывала Лондон и вышла на Пикадилли- Серкус. Встреча с Джорджем была назначена в кафе большого книжного магазина, но я знала: он обязательно опоздает, поэтому ждала его, уютно устроившись с кофе и сдобной булочкой.
Он позвонил мне десять минут спустя, взволнованный и виноватый.
— Я застрял в проклятом поезде. Знал, что лететь в Лутон — ошибка. И где вообще этот Лутон?
— Я подожду. Не волнуйся.
— Нет, дорогая, иди и очаруй их, а я найду тебя там. Максимум через час. Менеджер — какой-то Скотт. Я перешлю тебе его письмо. Посмотри детали сама. Он ждет нас.
— Ну хорошо. Если будешь опаздывать — позвони. Мне нужен твой профессиональный взгляд.
Я дождалась письма, допила кофе, натянула кардиган: лето на исходе. Через боковую дверь магазина выбралась на улицу Джермин.
Клуб
