Надо согласовать с Франклином меру помощи Советам. Главное – не дать лишнего.
Гитлер о победе под Харьковом
Черный ангел не подвел. Он ввел в соблазн и обвел вокруг пальца красных маршалов. То, что они сделали под Харьковом, останется навсегда в немецкой истории как чудо спасения нации. Когда вермахт окружал их армии, они имели возможность вырваться из окружения, до того как кольцо сомкнется, но не сделали этого. Маршалы боялись доложить Сталину, что наступление, которое он объявил как акт очищения советской территории от немецких войск, захлебнулось. Боялись как огня. А когда все-таки пошли на прорыв, было уже поздно. Немецкие герои крошили их из всех видов оружия. Такого поражения Сталин не знал даже в начале кампании. Тогда вермахт громил беспорядочно отступавшие и деморализованные части. А на сей раз, все было как в серьезной войне. Сначала русское наступление огромными силами, а затем блестящие операции немецких войск, закончившиеся уничтожением группировки из шести армий. Браво Адольф! Ты все-таки величайший полководец истории. Теперь дело пойдет. Армии Паулюса и Гота уже на полном ходу рвутся к Сталинграду. Это будет поворотный момент в истории. К сожалению, этого не понимают генералы. Доклады службы имперской безопасности приводят в ярость. Даже самые верные из них сомневаются в моем полководческом таланте. Они не могут простить мне поражения под Москвой, хотя я одержал уже несколько блистательных побед в России. Ничтожества, филистеры, ослы. Уверен, что генералы только и ждут, чтобы устроить заговор. Хорошо, что партия со мной. Настоящие друзья Геббельс и Геринг. Они будут верны до конца. А вот в черном Генрихе есть сомнения. Скрытен и хитер до чертиков. Никто никогда не знает, что у него на уме. С генералами Гиммлер связываться не будет, а вот с англичанами…У него ведь есть агентура в Лондоне. Хотя, возможно, мои подозрения напрасны. Начинают подводить нервы. Здоровья явно не хватает на такое напряжение сил. Ужасные нервные перегрузки дают о себе знать. Плохо слушается правая рука, часто бьет мелкая дрожь. То и дело хочется сорваться в истерику. В голове появляется путаница мыслей. А ведь война только в самом разгаре, как ее дотянуть? Ева торчит в своем баварском гнезде, и от нее нет никакой поддержки. Надо, чтобы она переехала в Берлин. Нужна женская ласка, успокоение нежностью…
Сталин о Харькове
После московского поражения Адольф думал уже, что ему настает конец. Лаврентий доложил, что фашисты отправляют деньги в Аргентину и в Южную Африку, под Берлином тайный запасной аэродром строят, а тут мы ему такой подарок сделали. Вот Гитлеру удача от нас, дураков. Надо бы Хрущева и Тимошенко к чертям расстрелять, до последнего утверждали, сволочи, что положение нормальное, что опасности окружения нет. Пока не попали в капкан. Мы только что набрали полмиллиона новобранцев, сформировали 6 армий и вот, пожалуйста, половины уже нет. А ведь моя подпись последняя. Я отвечаю за их жизни. Ладно, пощажу дураков, но не забуду, не забуду их глупости. Сами дураки, и меня дураком сделали. Приказ 227 уже готов. Надо подписывать. Положение такое, что дисциплину надо закручивать. Приказ ни шагу назад. Каждый боец должен понять, что сейчас во второй раз судьба страны решается.
24
Виктор Уваров
Летом 1942 года у подпольщиков появился новый источник, сильно улучшивший их информацию в Центр как раз в то время, когда назревало сражение немецкой и советской армий у Сталинграда.
Все сходилось так, как бывает, когда какие-то невидимые силы начинают претворять свой тайный план, внешне похожий на цепь случайностей.
Сначала Добровольский сообщил, что Центр требует стратегическую информацию по передвижению немецких войск. Сведений Дремова уже не хватало. Нужны были новые возможности. Затем «Термит» поведал Уварову, что комендант Гродно майор Дитер Шульке стал уходить в глубокие запои. Будучи начальником караульного отделения, «Термит» неоднократно был свидетелем отправки мертвецки пьяного Шульке с работы и слышал разговоры полицаев о шефе. Это было интересно, потому что комендант города много знал и был бы полезным источником информации не только для партизан, но и для Москвы. Все войсковые передвижения, все новые части, и специальные объекты отражались в его бумагах. Он же имел тесные контакты с начальником отделения абвера, работавшего в городе.
По сведениям Михаила, запои Шурке были связаны с тем, что он перестал верить в победу немцев, и очень пессимистично смотрел на «русскую кампанию».
– Russen haben uns bei Moskau Arsch getretten. Adi ist ein Vollidiot. Statt aus dieser Holle abhauen, moechte er noch ein Stuek Scheise fressen. Und er serviert uns allen diese Delikatesse. Mein Gott, mein Gott, was soll ich machen?{ Русские надавали нам по заднице под Москвой. Адольф полный идиот. Вместо того, чтобы удрать из этого ада, он хочет сожрать еще кусок дерьма, и готовит нам всем это угощение. Боже мой, что же делать?} – пьяно причитал он за бутылкой шнапса у себя в кабинете.
Кумекающие в немецком, полицаи сообразили, о чем речь.
Затем подпольщики узнали, что майор имеет любовницу, сотрудницу комендатуры из числа местных немок. Рейзи Радунц была смешливой и легкомысленной девушкой, легко променявшей гордую неприступность на материальную помощь шефа. «Термит» выяснил, что она принимает его у себя в маленькой квартирке неподалеку от центра города дважды в неделю. Каждую среду и каждую субботу Дитер Шульке приходил к ней в гости, где напивался точно так же, как и у себя в кабинете. Обычно его у подъезда ждала машина с шофером. Ближе к полночи он на неверных ногах выбирался из дома, и ехал к себе в расположение гарнизона.
Подпольщики продумали все возможности организации вербовочной беседы с ним, и в конечном счете решили воспользоваться квартирой, ничего не подозревающей Рейзи.
Дождливым июльским вечером, еще до наступления комендантского часа, Виктор Уваров в гражданском платье и Федор Добровольский в форме лейтенанта вермахта постучали в дверь девушки за 10 минут до прибытия туда герра Шульке.
Ничего не подозревающая Рейзи открыла дверь, и они шагнули через порог. Затем Рейзи была связана и оставлена сидеть на кухне с кляпом во рту. Вскоре снова раздался уверенный стук. Федор открыл и увидел лицо подвыпившего Шульке, державшего в руках пакет с продуктами. Тот выкатил на него глаза, не понимая, что происходит. Добровольский слегка поклонился и сделал приглашающий жест рукой. Обалдевший от неожиданности немец шагнул в квартиру. За дверью стоял Уваров, который набросил на него веревку, и крепко затянул ее. Шульке не оказывал сопротивления. Он был похож на обмякший мешок с овсом. Его обезоружили и посадили на диван в маленькой гостиной.
– Вы уже поняли, что я партизан, герр Шульке, так ведь? – спросил Федор по-немецки. Тот кивнул головой, продолжая ошарашено пучить глаза.
– Так вот. Как партизан и советский разведчик я заинтересован в получении информации из вашего сейфа. Через него проходят телеграммы о движении военных эшелонов, армейских операциях в вашем районе, о строительстве военных объектов на вашем участке и так далее. Есть и еще кое-что интересное, но об этом позже.
Я предлагаю вам снабжать меня такой информацией, а в ответ обещаю сохранить вашу жизнь после того, как вермахт вместе с вашим фюрером полетит чертям под хвост. Я знаю, что вы реалист, герр Шульке и не сомневаетесь в разгроме фашистского режима. Кстати, как Вы сами относитесь к фашизму?
Алкоголь быстро выветривался из головы немца. Теперь перед подпольщиками сидел вполне трезвый и весьма встревоженный мужчина.
– Я бывший преподаватель истории в Потсдамской городской гимназии, герр… как изволите Вас называть?
– Называйте меня Петром.
– Так вот, герр Петр, Вы знаете, наверное, что Потсдам – это столица пруссачества. В нем зародилась муштра, которая с армии распространилась на народ, в нем зародилась и та беспощадная политика, которая не жалеет немцев ради корыстных целей. Прусские короли рассматривали подданных как пушечное мясо. Немецкий фашизм – это пруссачество плюс антисемитизм.
– Интересный взгляд на историю, только я не понял, одобряете Вы фашизм или нет?
– Я прошел несколько стадий отношения к Гитлеру. Когда голодал – одобрял, когда видел, как он колотит соседей – восхищался. Теперь колотят меня, и я не могу сказать, что восхищаюсь фюрером.
– Но ведь немецкий народ продолжает за ним следовать.
– Это правда и неправда. Следуют потому, что деваться некуда. Есть, конечно, фанатичная молодежь, которая не видит, куда ее ведет Адольф. Но мы, старики, уже давно хотели бы от него избавиться. Ведь в каждой немецкой семье сегодня есть покойник. Это очень серьезно.
– Так вы будете снабжать меня информацией?
– Вы толкаете меня на измену родине. Мое отношение к Адольфу еще не является поводом для предательства.
– Герр Шульке, к сожалению, война не дает мне времени убеждать Вас в том, что борьба против такой чумы, как Гитлер допустима путем сотрудничества с разведкой его врагов. Ведь он наш общий враг, так или нет?
