– Проходи, – мотнул он головой, и Густав проскочил в проход.
Семен вошел следом и сомкнул панели, но не до конца, оставив щель, сквозь которую снаружи пробивался сумрачный свет. Если бы было солнечно, то, может быть, странник и разглядел в этой темноте хоть что-то, но все небо сейчас затянули тучи, и свет в щели обладал такой тусклой консистенцией, что больше походил на серую нарисованную полоску на черном холсте.
– Стой и не двигайся, а то врежешься куда-ни-будь, – приказал Семен и прошел дальше. – Достань пистолет и будь готов, я сейчас открою ворота, мало ли что за ними, понял? На раз-два. Готов? Увидишь мута или еще кого, серьезно настроенного, стреляй сразу, без раздумий.
– Понял, – кивнул Густав, хотя в такой темноте это вряд ли имело смысл.
Он достал пистолет и прицелился в сторону, откуда раздавался голос Семена, на всякий случай не снимая его с предохранителя.
– Раз-два, – сказал Семен, и ворота с лязгом распахнулись.
Некоторое время Густав стоял в напряжении, переводя пистолет из стороны в сторону, но ничего, кроме стены усилившегося дождя, отчаянно барабанящего по крыше, грязной колеи и мутных в ней луж, не увидел.
Семен вышел наружу, прикрыв голову от дождя руками, и внимательно огляделся.
– Вроде тихо. А теперь смотри, куда я тебя привел.
И Густав посмотрел. Увиденное поразило его до глубины души. Они находились в некоем подобии гаража или сарая. Вдоль стен были прибиты длинные полки, заставленные всяким хламом, деталями и жестяными банками. А посередине стояли какие-то две довольно-таки большие вещи. Зеленый брезент обтягивал их небрежно, скрывая формы, но Густав каким-то шестым чувством понял, что это машины. Не корабли, нет, слишком малы они для этого, но его ноздри уловили знакомый запах. Бензин, масло, двигатель, резина. Он благоговейно прикоснулся к брезенту и ощутил под ним твердый металл.
– Ну, догадался, что это такое?
– Машины, так?
– Да. Почти машины. Это, – Семен присел и потянул за шнурок, развязывая стянутый внизу брезент, – квадроциклы.
Он взялся за край накидки и торжественно отбросил ее. Под брезентом оказался самый настоящий квадроцикл. Густав видел такие пару раз, причем впервые случилось это при встрече с самыми настоящими пиратами. Те обычно жили свое-образными общинами, которыми и передвигались по дорогам, ища себе новую жертву. А квадроциклы использовали либо при охоте, либо для разведки. Воспоминание о них было не очень приятным, но Густав хорошо запомнил свойства подобных машин.
Быстрые и маневренные. Конкретно у этого имелось двухместное сиденье, четыре мощных колеса и защитное ветровое стекло. Густав коснулся его и с детским восторгом сказал:
– Поцарапанное.
– Ага. Дороги, сам знаешь, не очень хорошие, а когда едешь позади кого-нибудь, то летит всякое дерьмо.
– Можно я сяду?
– Конечно! У него гибридный движок. Если нужна мощь при охоте, то мы включаем бензиновый. Если нужно просто доехать до места или довезти туши, то на водяном. В основном, конечно, они работают на воде.
– Где же вы их откопали?
Густав сел на удобное сиденье и положил ладони на ручки газа и тормоза. За них было так приятно держаться. Умное сиденье с подвижным каркасом тем временем подстроилось под Густава, и ему пронзительно захотелось вернуть свой корабль, так, что к горлу подступил комок, а к глазам – слезы.
Он нажал кнопку пуска аккумуляторов: мягко загорелась синим подсветка приборов, компьютер начал с тихим жужжанием опрашивать доступные ему механизмы. Все это было для него таким привычным и знакомым.
– Черт, – сказал странник. – Это просто… удивительно. Никогда бы не подумал, что смогу соскучиться по технике так быстро. За какие-то считанные дни. Такое ощущение, что эта штука у меня отсасывает, фигурально выражаясь. Но приятно и по ощущениям именно так, если не лучше.
– Ну ты даешь. – сказал Семен. – Прям пугаешь меня. Неужто ты на самом деле настолько привязан к кораблю?
– Я прожил в нем всю жизнь. От начала и до того дня, как появился в Тисках. И планирую продолжить это дурацкое, как ты о нем думаешь, существование.
Густав задумчиво провел пальцами по гладкому крылу квадроцикла, оставляя полосы на тонком слое пыли. Под ним находился практически живой механизм, который требовал и кричал – странник буквально слышал его всем телом: «Заведи меня! Заведи и уезжай! Куда глаза глядят! Выжми из меня все и вперед! Вперед! Вперед!»
Похоже, что Семен понял настрой Густава, родившийся на волне воспоминаний и инстинкта странника. Он перешел к носовой части квадроцикла и оперся обеими руками о козырек, под которым помещались две мощные ксеноновые фары.
– Я привел тебя сюда не затем, чтобы просто показать их, – сказал Семен. – Это было бы глупо, согласись?
– Еще бы. Ты только разбудил мой аппетит.
– Ну да. Поэтому скажу тебе вот что. Сегодня не получится, но завтра будет пять лет с тех пор, как у нас появилась одна небольшая традиция. Мутов день.
– Мутов день? Что это?
Густав выключил квадроцикл, чтобы не тратить электричество понапрасну. Синий экран последний раз вспыхнул и мягко погас, как будто проваливаясь в сон.
– В этот день мы с парнями веселимся. Вернее, веселюсь я и еще один человек, на мой выбор, потому что это мой второй день рождения. И в этом году я выбираю тебя.
– С чего бы это?
– С того, что нам нужно развлечься, отдохнуть. И сработаться перед тем, как мы попробуем вернуть твой корабль.
– А в чем смысл этого Мутова дня? – спросил Густав.
– Смысл простой, но очень веселый. Сначала муты прикармливаются. Где-то за месяц до этого дня я привожу в определенное место всякие отбросы. Каждый раз места разные, чтобы эти тупоголовые ничего не прознали. К отчетному дню там собирается жуткое количество мутов. Уж не знаю, как они друг друга оповещают, но это и не важно. Просто у них хватает мозгов на то, чтобы понять периодичность. У них вырабатывается рефлекс, что каждое утро на этом месте появляется новая еда. Как у рыбы.
– И?
– Не знаю, сколько их там будет на этот раз, но должно притащиться много. До твоего появления в нашей семье я был на прикорме и ждал где-то час в одном укромном местечке, и их, представляешь, подтянулось не меньше пятидесяти – шестидесяти штук. Прикидываешь? Столько мутов, и все в одной точке! Думаю, под конец трапезы их должно быть около сотни. Я вчера утром отвозил им еду, и все приметы говорят о предстоящем классном веселье.
– В чем же веселье?
Семен усмехнулся:
– Мы будем на них охотиться.
– Зачем?! Они же вроде как люди, кто будет есть их мясо?!
– Ты не понял. В Мутов день никто не охотится для мяса или пропитания, никто не ест этих вроде как людей. Даже больше – многие из наших против подобной охоты. Но… мне плевать. Мы будем там развлекаться. Ты хорошо стреляешь? Вот и покажешь, насколько хорошо! Потому что нам понадобится много терпения и усердия. Побеждает тот, на чьем счету наибольшее количество мутов. Разве не классно?!
– Да уж, – Густав слез с квадроцикла, достал из-за пояса пистолет, так как он неприятно давил на поясницу, и положил его на крыло. Пистолет блеснул тускловатым хромом. – То есть мы будем их убивать просто ради развлечения?
– Нет, не так, не ради развлечения. – Семен вдруг схватил пистолет, резко развернулся и прицелился в дверной проем.
Дождь теперь шел не такой сильный, и Густав даже мог углядеть, что неглубокая колея, проложенная в луговой траве, ведет прямиком к торчащему мохнатой щеткой на горизонте темному лесу.
Видимо, тому самому, в котором охотники находили пропитание для их большой семьи.
Семен продолжал целиться куда-то вдаль, дернул рукой и сделал губами «паффф!».
– Мы будем убивать из мести, – произнес он. – В Мутов день, если ты не понял, пять лет назад произошло одно важное событие. Я тогда лишился своих лучших друзей. Лишился из-за мутов. Дьявольских тварей, у которых нет ни души, ни веры в Бога.
«Паффф!»
– И, что самое смешное, Густав, я не знаю, откуда их столько. Мы убиваем их каждый год вот уже пять лет. И что? Ты думаешь, их стало меньше? Или они больше не приходят на прикорм?
«Паффф! Паффф!»
– Нет, приходят. И их каждый раз примерно одно и то же количество, плюс-минус. А на третий год так вообще сотни полторы, а то и две их собралось. Сначала мне это нравилось, а теперь по-настоящему заботит. Они что, целый день только и делают, что трахаются? Мы вымираем, а они плодятся! Или у них как-то по-другому? Они как будто сорняки на жирной и удобренной земле. Их вырубаешь, вырубаешь, а им хоть бы хны. Может, я им даже лучше делаю этой чисткой?
«Паф!»
Семен развернул пистолет рукояткой вперед и протянул его Густаву:
– Держи.
Странник осторожно забрал оружие, стараясь не показывать, насколько ему не понравились действия Семена. В любой другой ситуации он бы как минимум на кулаках объяснил любому, кто посмел бы взять его пистолет без спроса, что так делать нехорошо. А как максимум, это объяснил бы сам пистолет. Он умел это делать доходчиво и без лишних эмоций.
