Он убрал палочку, и улитка шлепнулась обратно. И тут же ее тело завибрировало, а туша коровы содрогнулась, дернув связанными ногами. Существо зашевелилось и вдруг начало входить прямо в коровью шею с легкостью, с которой раскаленный гвоздь проникает в глаз. Оно вошло примерно на два сантиметра и остановилось, а из другого ее конца, вероятно, из хвоста или чего-то вроде того, полилась густая бордовая жидкость, похожая на кровь.
– Твою мать! – Густав с отвращением отбросил ветку и отошел от коровы на несколько шагов. – Что это за тварь такая? А если она к нам прицепится?
– Насколько я помню, – сказал доктор Шомов, – коровья улитка на то и коровья, что цепляется почему-то исключительно к животным. Не могу сказать, что только к парнокопытным, но про людей я ничего не слышал.
– Ага, – сказал Семен. – Прям настоящий профи в этом деле. Но есть одна вещь, которую я не могу упустить из виду, – ты ни хрена не знаешь об этой штуке, кроме ее названия!
– Я знаю хоть что-то, в отличие от тебя. И я знаю, что нам мог бы помочь доктор Полтов, если бы не твоя дурь и ничем не обоснованная к нему ревность.
– Не твое собачье дело, – сквозь зубы процедил Семен и обратился к Густаву: – Ты захватил с собой пистолет?
– Нет, а надо?
– У тебя есть пистолет? – встревоженно спросил Шомов.
– Да, а что тут такого?
Густав сразу же после переезда на девятый этаж спрятал пистолет, завернутый в пакет, в вентиляционную шахту. Постоянно ходить с оружием по двору, особенно во время работы, он посчитал ненужным. Но сейчас ему вспомнился настрой Игоря. Что, если тот решит устроить обыск, пока странник занят и вне дома? Чутье охранника вряд ли подведет, тем более, что он знает о том, что Густав появился в их семье с пистолетом. Нужно обязательно перепрятать оружие в более надежное место, либо всегда носить его с собой.
– Ничего, просто я думал, что оружие есть только у охранников и охотников, – сказал Шомов.
– А я кто, по-твоему? – со злостью спросил Густав.
– Ну, ты…
– Скотник что ли? Я на «эс», да, но я странник. Запомни это – странник! Семь букв, первая «эс», последняя «ка», как в слове «док». Это очень просто. И поэтому я сейчас схожу домой и принесу пушку, чтобы пристрелить это несчастное животное.
– Нет, стой, погоди. – Семен взял его за плечо. – Может, их нужно как-то срезать? Если ты будешь стрелять, то переполошишь весь двор. А нам ни к чему лишняя паника.
– Ладно. – Густав тяжело посмотрел на доктора, но тот опять уставился на корову рассеянным взглядом и что-то шептал одними губами. – Слушайте, а когда вы обнаружили этих улиток? Сегодня утром?
– Нет, вроде как Данила еще вчера заметил на ней бляшки. Он подумал, что это дерьмо засохло, и хотел смыть их сегодня утром. А потом сам знаешь что произошло, – сказал все тот же общительный охотник.
Остальные двое не известных страннику людей молчали и явно были напуганы. Они привыкли слышать решения и приказы от главных, и сейчас этим главным тут, судя по всему, был Семен.
– Данила – это кто? – спросил Густав.
– Тот, который с коровами вечно возится, – сказал Семен.
– А он ничего не знает про этих улиток?
– Вряд ли. Если бы знал, то сказал. Он не меньше нашего перепуган и чуть ли не плакал, когда мы Беллу упаковывали и из стойла выводили.
Семен обошел вокруг карусели и поднял с земли топор и большой нож для разделки мяса, лежавшие там под промасленной тряпицей. Провел ножом по острию топора – раздался звук гораздо более мелодичный, чем скрип заржавевших и стершихся шарниров карусели, но не менее противный.
– В общем, я эту улитку отрежу по-быстрому. Ножом или топором – это уж как пойдет. Может, они на вид такие склизкие и мягкие, а на самом деле твердые, как матушкины макароны.
Все рассмеялись, даже доктор Шомов улыбнулся, а Густав недоуменно обвел их взглядом и тоже улыбнулся за компанию. Видимо, прозвучала какая-то шутка для посвященных, смысл которой нужно впитать с молоком. А Густава воспитали на сухих смесях, далеко-далеко от этого места. Настолько далеко, что он почему-то подумал: а не сон ли это был? Тот, другой мир? Может, реальность – это только Тиски? А все остальное – бред, придуманный его воспаленным воображением?
Какие дороги, какой корабль?
Скотный двор, служба, Бог и спокойная старость – это ли не счастье? Странник так часто касался смерти кончиками пальцев, что и представить не мог, что способен закончить свою жизнь тихо и мирно. Но, похоже, тут, в этом подыхающем городе, это вполне могло случиться.
Однажды придется закрыть глаза, как эта корова, и заснуть. Навсегда. И тогда не будет уже никакого однообразия или, наоборот, грозящей опасности. Настанут тишина и спокойствие. Может, именно это и есть счастье для любого человека?
Густав тяжело вздохнул, отгоняя от себя эти странные мысли, поставил одну ногу на карусель и сказал:
– Ну что, начнем операцию?
Семен кивнул, оценивающе посмотрел на оружие в своих руках и, немного поколебавшись, отдал топор Шомову. Странник же нашел толстую сухую ветку и разломил ее пополам, но не до конца, сделав своеобразный пинцет.
Корова все еще была без сознания, только изредка сучила ногами и глубоко дышала.
Густав отодвинул полиэтилен, прицелился и осторожно взял деревянным пинцетом тельце улитки. Семен попробовал большим пальцем острие ножа, откашлялся и положил нож плашмя на корову, чтобы резать по самому основанию.
Он вопросительно посмотрел на странника, и тот утвердительно кивнул.
Но когда острие коснулось матового черного бока твари, раздался женский крик:
– Ребята, вы что делаете?!
Семен вздрогнул, а Густав сильнее, чем стоило, сжал ветки, и из тела улитки опять брызнула красная жидкость, едва не попав на одежду странника. Все обернулись. День сегодня определенно не задался и шел кувырком.
К ним чуть ли не бегом приближалась загорелая девушка с русыми, но начавшими выгорать добела волосами. На ней было легкое платье на широких бретельках и, странник отметил это отдельно, кольца на всех пальцах рук. Она подбежала, запыхавшись, растолкала охотников и звенящим голосом спросила, обращаясь к Семену:
– Что вы тут делаете? Кто вам разрешил убивать корову?!
Тот почему-то промолчал.
– Послушай. – Густав отложил ветки в сторону. – Тебе не стоит здесь находиться. Потому что произошло кое-что странное и хорошенькой девушке не стоит на это смотреть.
Он огляделся, ища поддержки, но Семен стоял, опустив голову, Шомов же чему-то улыбался и даже не сделал попытки заговорить с девушкой, а от остальных толку вовсе не было никакого.
Девушка удивленно подняла брови:
– То есть ты, насколько я в курсе, странник и чужак, гонишь меня отсюда? По-моему, немного самонадеянно для новичка.
Густаву вдруг показалось чрезвычайно знакомым лицо этой девушки. Но откуда он мог ее знать? Вероятно, что просто типаж или манера поведения похожи на какую-то другую женщину из его бурного прошлого. У этой была отличная фигура, которую удачно подчеркивало белое платье. Большая грудь, густые волосы и, что самое главное, пухлые губы. В общем и целом девушка была совершенно во вкусе странника, так что не следовало удивляться смутному чувству дежавю. Вполне возможно, что она просто приходила к нему в эротических снах, как эталон сексуальности и женственности.
Но странник на девушку обратного впечатления не произвел. Даже больше – она на него явно злилась, и искорки ярости без всякого стеснения мелькали в ее серых глазах.
– Семен! – сказала она. – Может быть, ты мне все же ответишь, что вы тут делаете?
Сосед Густава по квартире встрепенулся, но головы не поднял, продолжая пялиться на свои ноги.
«Да что с ними происходит?» – подумал Густав. После прихода этой странной девушки возникла какая-то непонятная неловкая атмосфера. Вон и доктор Шомов криво улыбается, и охотники с птицеводом глядят куда-то в сторону, вроде бы и не присутствуют здесь, а проходили мимо и случайно застряли.
– Я отвечу за него, – сказал Густав. – Мы пытаемся избавить это несчастное животное от коровьих улиток. Теперь понятно?
– Улиток?
Злость мгновенно исчезла с лица девушки и сменилась искренним беспокойством. Она на цыпочках подошла к коровьей туше, внимательно оглядела ее и ойкнула, прикрыв лицо руками.
За это время Густав успел пихнуть Семена в бок, чтобы тот проявил хоть какие-то признаки жизни, но тот лишь неопределенно мотнул головой и как-то безнадежно хмыкнул.
Девушка обернулась. На ее глазах блестели самые настоящие слезы.
– Она умрет, да? – на этот раз вопрос был задан именно страннику.
– Я не знаю. Когда мы пытались отрезать эту штуку, появилась ты и прервала нашу затею на самом корню.
– Извините, я случайно. Я просто думала, что вы хотите ее убить непонятно зачем. А я ведь ее люблю, я помню еще, когда она была маленьким теленочком. Я ж даже имя ей сама придумала, у нее глаза такие добрые были и нос – мягкий, нежный… А потом мне на дворе сказали, что вы ее увели вот сюда, и я побежала за вами.
