Воткнутые в землю мечи маслянисто блестели в лучах рассвета, темнели на фоне колосьев ржи и никак не вписывались в спокойную картину хэдширских полей. Не вписывалось туда и обезглавленное тело ящера, что распростёрлось чуть дальше, и его же лысая голова.
По примятой после схватки траве, по взрытым клочьям земли я двинулся к клинкам. Добравшись, уселся рядом с ними, обхватил слабой рукой одну из рукоятей и выдернул меч из земли.
Отдышался.
Потом положил правую ладонь перед собой, развёл пальцы в стороны и приставил лезвие к указательному. Именно в него вросла проклятая Печать с вороном…
Бросив прощальный взгляд на перстень, испачканный в земле и крови, я без сожалений резанул себе по пальцу.
* * *
Адская боль пронзила руку.
Окровавленный меч упал на землю, и сознание медленно растворилось в шелесте ветра. Последнее, что я ощутил — как моё тело валится набок, а щека ложится на колкие колосья ржи…
Наступила тишина.
А потом голова вдруг наполнилась людским гомоном, взрывами хохота и перестуком стаканов. В нос ударил шоколадный запах дыма.
«Такой аромат мог дать табак, пропитанный бренди», — почему-то подумалось мне.
Не открывая глаз, я глубоко вдохнул приятный запах, наполняя им лёгкие…
…и тут же пришёл в себя, только оказался совсем не там, где находился до этого.
Моё тело снова было крепким и здоровым, дышал я полной грудью, без хрипов и постоянных потуг блевануть себе же под ноги. Я был нормальным. По крайней мере, мне так казалось.
Вокруг суетились люди, и мне это нравилось.
Я находился в одном из борделей Сабаса. Правда, не помнил его названия. Борделей по всему Бриттону, Зеолу и Сабасу мной было опробовано столько, что их названия давно отошли на десятый план.
Но этот бордель для меня обрёл особый статус, потому что именно здесь меня впервые не интересовали развлечения.
Я пришёл сюда по приглашению одного занятного господина, называющего себя Святой отец Ригли.
Все остальные тоже так его именовали.
«Святой отец Ригли» — никак иначе.
Святым отцом он, ясное дело, не был, да и вряд ли когда-нибудь будет. Уверен, любая церковь рухнет, если Святой отец Ригли ступит на её порог. Хотя его свободный чёрный халат с мелкими пуговицами и воротником под горло отчасти напоминал облачение священника.
Этого типа я искал долго и приложил немало усилий, чтобы он соизволил назначить мне встречу.
Угрозы тут бы не помогли. Только рекомендация авторитетных людей, взаимовыгодная сделка и многоуровневая проверка меня на вшивость.
Святой отец слыл на редкость осторожным человеком. Оно и не удивительно, если учесть, какого масштаба сделки он проворачивает.
Мы расположились в боковом зале борделя, за столом для особых гостей. Нас обслуживали только по высшему разряду — лучшие напитки, лучшие блюда, лучшие девочки.
Ригли сидел напротив меня и щурил узкие чёрные глаза.
Типичный представитель могущественных кланов Сабаса: азиат со смуглой кожей и чёрными волосами, опасным прищуром и быстрыми движениями, даже суетливыми, но не настолько, чтобы это раздражало.
Заплывшие жиром телеса нисколько не мешали Святому отцу Ригли много чего успевать.
Шлёпать проходящих мимо работниц борделя по заднице, одновременно разглядывать меня и всех, кто сидел за соседними столиками, подавать знаки официанту и пианисту в углу, ловко орудовать ножом и вилкой (он ел стейк с кровью), вытирать губы салфетками каждые десять секунд, потом ими же вытирать лоб и залысины, а ещё вертеть головой, кидая взгляды то на сцену с полуголыми девицами, то на бар с напитками.
Он только с виду выглядел обрюзгшим стареющим развратником, чьи мозги давно растеклись по складкам тела.
На самом деле Святой отец Ригли обладал цепкой хваткой и острым умом, раз контролировал чёрные рынки не только Сабаса, но и Зеола.
Да и в Бриттоне имел далеко не самый низкий статус в иерархии торговцев нелегальными артефактами, запрещёнными веществами и людьми. Но, говорят, недавно его положение пошатнулось из-за одного молодого и амбициозного сабасского вожака, и Святой отец Ригли очень переживал по этому поводу, однако пока умудрялся сохранять власть и оставался при деле.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
За этим, собственно, он мне и понадобился.
Только я пришёл к нему, не чтобы что-то купить. И даже не чтобы что-то продать.
Всё было немного сложнее — я нуждался в особой его услуге, о которой знали лишь избранные.
Не доев стейк, Ригли смачно отрыгнул и бросил нож с вилкой на блюдо. Уже через пару секунд явился официант, поспешил убрать грязную посуду, молниеносно собрал смятые салфетки и протёр стол.
Другой официант возник с бутылкой непонятно чего и двумя бокалами. И самое интересное, что очистив стол до блеска, работники не догадались стереть пыль с бутылки. От горлышка и до самого дна её покрывал плотный слой пыли, а около пробки висели обрывки паутины. Но Святого отца это нисколько не смущало.
Третий официант в это время протягивал ему трубку с набитым и уже тлеющим в ней табаком.
— Вот молоц-ц-цы, — крякнул Ригли, обхватил трубку короткими толстыми пальцами и с блаженством затянулся. Потом опять посмотрел на меня и повторил: — Они всегда такие молоц-ц-ц-цы.
У него был сильный акцент. Он растягивал «о», выдавал странную раскатистую «ц», а вместо «т» у него порой звучала «д».
Официанты так же бесшумно и быстро удалились.
Ригли пустил густую струю дыма в мою сторону. Белые вихри расползлись над столом и окатили моё лицо ароматом шоколада.
Я в это время терпеливо ждал, когда Святой отец утолит все свои человеческие потребности и наконец перейдёт к делам.
Под моей ладонью покоилась шкатулка из чёрного металла с трансмутационным напылением на запорном механизме. Это значило, что если его попытается открыть не тот человек, которому предназначена шкатулка, то мутирует вся оболочка вместе с содержимым.
Святой отец отлично об этом знал.
Он покосился на шкатулку, затем снова посмотрел на меня.
— Значит, вас зовут мистер Смит, и вы приехали из Бриттона — так?
Я кивнул.
— Вот скажите мне, уважаемый, почему все, кто приезжает из Бриттона, называют себя мистером Смитом, а? — прищурился он.
— Это сейчас важно? — уточнил я.
Мой грубый голос сразу выдавал во мне иностранца.
И не потому, что я говорил на чистейшем восточно-бриттонском диалекте, а потому, что бордель Сабаса был наполнен местными женщинами и мужчинами, и многие из них имели мелодичные, тонкие голоса, очень приятные на слух. Мой же голос походил на рык из преисподней и сюда никак не вписывался.
— Нет, это совсем не важно, но всё же забавно, не находите? — хмыкнул Святой отец. — На своём долгом веку я встретил столько мистеров Смитов из Бриттона, что уже сбился со счёта.
Я пожал плечом.
— Зато мне пока не встречался ни один подобный святой отец.
— Сочту ваши слова за комплимент, — усмехнулся Ригли и опять взглянул на мою шкатулку. — Продать мне это хотите, мистер Смит?
— Нет, — ответил я.
— Купить что-то хотите?
— Нет, Святой отец Ригли.
Тот расплылся в улыбке. Его глаза загорелись интересом.
— Значит, вот оно что… Хотите вручить мне свои ценности в коллекцию? А вы знаете, что это самая дорогая моя услуга?
— Знаю. О цене договоримся.
— Вы так в этом уверены, мистер Смит? У меня надёжнее, чем где-либо, и мне совсем не интересно, что именно вы будете у меня хранить: драгоценности, оружие или отрубленную голову своего врага, замаринованную в банке. Никто никогда это не тронет, кроме вас. Мой музей — это особая крепость с сотнями тайных ячеек, и в одну из них вы получите доступ. Вы и только вы. А за такое надо платить, сами понимаете… Вы же понимаете, мистер Смит?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мои губы тронула улыбка, и я кивнул.
— Понимаю, Святой отец Ригли.
— Ну тогда вы должны ещё и понимать, что деньги мне не интересны. Я давно вышел из этого возраста. Так что мне даже самому занятно стало, что вы можете мне предложить, мистер Смит из Бриттона.
