…– Господа, я снова опоздала! – влетела в госпожа Кисленьких, на этот раз в очень смелом наряде из громуара цвета гортензии. На груди ее сверкали завязанные узлом по последней моде длинные бусы из горного хрусталя и топазов. – Представляете, ночью меня посетило вдохновение, и я не могла прерваться до самого рассвета!
– А о чем вы нынче пишете, госпожа Каролина? – заинтересовался Ян.
– Это сюрприз, – твердо сказала та, усаживаясь и расправляя подол, и подмигнула, намекая на то, что первыми читателями всё равно будут они с Бертом. – Кое-что новенькое.
– Вы же все равно не удержитесь и проговоритесь, – ворчливо сказал Руперт. – Что за секреты между своими?
– Ах, вы правы, – вздохнула Каролина и улыбнулась. – Словом, я решила, что немного сверхъестественного в романе не повредит. Так что Хромому и Кривому придется встретиться с кое-чем интересным!
– Кровососы? Оборотни? – предположил доктор.
– Банально! – фыркнула писательница. – Есть кое-что получше, впрочем, скоро я закончу, и вы сами убедитесь…
– Ждем с нетерпением, – совершенно серьезно сказал следователь. – Дорогая Каролина, а могу ли я поинтересоваться, как наш… хм… невольник?
– А, его уже нет, – беспечно ответила та, намазывая тост джемом.
– Что значит – нет? – нахмурился Бессмертных.
– Неужто съели? – подивился Сидельских. – Вы ж говорили, они своих не трогают!
– Никто его не ел, – строго сказала Каролина. – Я имела в виду, Дэвида нет на «Колоссале».
– Уплыл? – осведомился доктор.
– Скорее уж, улетел, – фыркнул Берт.
– Он высоты боится, – встал на сторону Немертвых Ян.
– Неважно, – прекратила спор госпожа Кисленьких. – Господин Бессмертных, уж простите, но иного выхода не было. Видите ли, Дэвида обнаружили и в том замечательном укрытии… и что оставалось делать?
– Могли бы посоветоваться со мной, – заметил следователь.
– Ну… – Каролина обворожительно улыбнулась. – Простите мою самонадеянность, но я сочла, что привычки и обычаи надмозгинь известны мне намного лучше, чем всем присутствующим. Кстати, сейчас Дэвид в полной безопасности, ночью пришла телеграмма: он благополучно прибыл на место, а там за ним… присмотрят.
– Ну-ну, – неопределенно сказал Бессмертных. – Надеюсь, его там не испортят?
– Ни в коем случае, – уверенно ответила госпожа Кисленьких. – Я думаю, даже… м-м-м… избавят от кое-каких вредных привычек.
– Тогда пускай, – вздохнул Руперт. – Жаль, конечно, что он не остался с нами до конца путешествия… Кстати, дорогая Каролина, как вы умудрились вывезти Дэвида с корабля? Или это снова особые способности надмозгинь?
– О нет, – загадочно ответила та. – Тут работали люди. Ну, господин Бессмертных, вы должны понимать!
– А-а! – сказал тот удовлетворенно. – Изящное решение!
– Слушайте, а что это за надмозгини? – поинтересовался комиссар, надкусывая утреннюю сигару. – Как-то не доводилось слыхать!
– Вон, позади Яна сидят две, – кивнул следователь.
– Хм-м… а они ничего! – заметил Розен, пристально оглядев тетушек Конг и Вонг.
– Не вздумай, – предостерег Руперт.
– Отчего это? Они одни, как я посмотрю…
– Съедят, – лаконично пояснил тот.
– Они что, беарийки?
– Я тебе потом объясню, Розен, – пообещал следователь. – Кстати, как твои успехи?
– Плюс полдюйма, – тут же переключился на другую тему Сидельских и расплылся в улыбке. – Ты был прав, Руппи! Сила воли – великая сила!
– Как сказал бы Вит-Тяй – великая моща, – заметил доктор. – Кстати, а сам он где?
– А у них очередные испытания броневика, – ответила Каролина. – К тому же он помогал мне ночью с этой… м-м-м… операцией. И, по-моему, он очень переживал за Дэвида!
Судя по выражениям лиц присутствующих, вообразить переживающего беарийца им было сложновато, но они решили поверить госпоже Кисленьких на слово.
– Пойдемте-ка на свежий воздух, – решил за всех следователь. – Погода нынче хороша!
– И верно, – поддержал Берт.
Пол Топорны молча кивнул, глядя по обыкновению в никуда, остальные присоединились.
На палубе «юное чудовище» флиртовало уже с третьей по счету девицей (а их, вывезенных любящими родителями в круиз, на борту хватало). Предыдущие две, до того готовые повыдергать друг другу тщательно завитые локоны, теперь, кажется, заключили временный союз и недобро посматривали на счастливую соперницу.
– Вот! – сказал Бессмертных, устраиваясь в шезлонге. – Вот образец для подражания! Даже на отдыхе не забывает о тренировках.
– Это вы о чем? – заинтересовалась Каролина.
– Ну взгляните сами, – кивнул следователь. – Сталкивает враждующие группировки, инициирует создание коалиций… Не удивлюсь, если завтра он вернется к первой девушке, а вторая и третья заключат перемирие. Не так-то просто проделать этакий финт таким образом, чтобы добиться того результата, который был необходим вам, а не кому-то еще!
– Ах вон оно что… – протянула писательница, присмотревшись. – А вон, кстати, еще одна девушка так зазывно поглядывает на этого молодого человека…
– Конечно, он же раздавал ей авансы на вчерашнем синематографическом сеансе, – хмыкнул Бессмертных. – Может быть, и не только ей… Вы понаблюдайте на досуге, это может оказаться крайне интересно! И, уверяю вас, он сумет выйти из этой вереницы романов таким образом, что никто не останется обиженным. Или останется, – добавил он, подумав. – В зависимости от того, каков был изначальный план.
– Вот делать нечего, за чужими романами наблюдать! – буркнул Сидельских. – О, какая красотка!..
Это мимо компании прошел рыцарь дю Бриндвиль с супругой и церемонно раскланялся. Ангелика по обыкновению молчала.
– Она дерево! – остановил порыв Розена следователь.
– В каком смысле? – не понял тот.
– В прямом! Ах да, ты же с нами не ходил… Словом, оставь эту экзотику!
– Ладно, – покладисто ответил комиссар и осмотрелся. – Вон та-то, я надеюсь, не экзотика?
У борта, томно изогнувшись по привычке, стояла маркиза де Буполь в развевающемся платье. Прощенный, видимо, дон Фелипе вился вокруг, пытаясь привлечь внимание царственной супруги, но тщетно.
– Ну как сказать… – неопределенно произнес Бессмертных и вздохнул.
Перехватив чей-то взгляд, маркиза чуть повернула голову, посмотрела на комиссара оценивающе и изогнула бровь.
– Какие глаза! – сказал Розен с чувством. – Нет, право, хороша!
Он улыбнулся. Маркиза отвернулась, повела плечиком, но тут же снова искоса взглянула на Сидельских. Тот оживился и сунул руку в карман за очередной сигарой.
– Тьфу ты!
– Что такое?
– Кончились! Где этот стюард?
Комиссар завертел головой, но ни одного стюарда в пределах видимости не наблюдалось.
– Быстрее самому до каюты дойти, – проворчал он и резко поднялся, едва не столкнувшись с прогуливающейся неподалеку невысокой темноволосой дамой в неброском платье цвета голубиной шейки.
Она частенько попадалась им на глаза, как, впрочем, любая другая пассажирка. Ничего необычного в даме не было, разве только то, что она путешествовала одна, ни с кем не вступала в разговоры, а прогуливалась исключительно в компании своей маленькой собачки с необычайно большими и печальными глазами.
– Ах! – воскликнула дама, когда Сидельских чуть было не сбил ее с ног.
– Моя вина! – сдернул тот шляпу. Комиссар умел быть вполне галантным, если того желал. – Не зашиб?
– Нет, ничего… – ответила та. Собачка посмотрела на Розена с немым упреком.
Ян пощелкал пальцами, и животное перевело взгляд на него. Оперативник украдкой протянул собачке кусочек сахару (в карманах у него можно было обнаружить самые неожиданные предметы). Та облизнулась и натянула поводок.
– Ах, не нужно, прошу вас! – воскликнула дама, бдительно следившая за своей питомицей, и подхватила ее на руки. – Ей вредно сладкое.
Собачка сконфуженно отвернулась. Ян виновато развел руками и спрятал сахар обратно.
– Так это, – сказал Розен, нахлобучивая шляпу обратно. – Целы, значит. Ну, я тогда пошел. И куда этот стюард запропастился?..
– Что-то случилось? – вежливо осведомилась незнакомка.
– Сигары кончились, – великосветски объяснил комиссар.
– Быть может, я сумею вам помочь? – спросила дама.
– Это вряд ли, – хмыкнул Сидельских, но она уже отпустила собачку, раскрыла ридикюль и протянула комиссару сигару. – Ого!.. Премного благодарен! А вы, сударыня, – тут он словно невзначай подцепил незнакомку под локоток и повел прочь, – что же, всегда носите с собой сигары? О-о, мой любимый сорт!
– Привычка, – донеслось до компании. – Видите ли, мой муж курил, много курил, но всегда забывал свои сигары, а от этого у него портилось настроение… И вот я привыкла носить их с собою. Мужа нет, а привычка осталась…
– Прекрасная привычка! – вскричал комиссар, и парочка скрылась из виду.
