Артем такой чудесный, и я так его люблю! А он любит Юлю. Я точно знаю. Я знаю, что у них было, и Юля мне часто рассказывает, как он теперь подкарауливает ее при каждом удобном случае и умоляет прийти к нему в комнату… А она его больше не любит. Она теперь, кажется, интересуется Павлом, все время с ним заигрывает. Не понимаю, как можно разлюбить Артема. Он такой необыкновенный, такой умный, добрый, красивый, так много всего знает. Он чудесный, он лучше всех на свете. Почему она его разлюбила? Неужели Павел ей больше нравится? Нет, Павел тоже хороший, но Артем… Он в тысячу, в миллион раз лучше. Я буду любить его всю жизнь, пока не умру. Господи, если бы я была такой же красавицей, как Юлька! Когда она начинает говорить об Артеме, я ее ненавижу, ненавижу, ненавижу!!! Я убить ее готова. Почему-то я совершенно не злюсь на Артема за то, что он ее любит. Это ведь так естественно – любить красивую девушку. Не могу его в этом обвинять. Было бы даже странно, если бы из нас двоих он выбрал меня. Юлю всегда все любят. Даже мой папа любит ее больше, чем меня.
А я ее ненавижу.
Отражение 2
Юля
Вот она, моя жизнь! Да, да, да!!! Именно для этой жизни я и создана! И я ее получу, чего бы это мне ни стоило.
Боже мой, как вчера было хорошо! Я была такой красивой, все мужчины на меня засматривались. Я видела, как они сравнивают меня со своими телками и кошелками, с которыми пришли, и слюни пускают. Понимают, что я намного лучше.
А платье мне дядя Миша купил просто отпадное! Супер! И туфли и сумочку к нему, очень дорогие. Жалко, конечно, что на брюлики не разорился, тетя Лара свои дала надеть на один вечер, у нее много всяких. Ничего, все впереди, и еще платье купит, и не одно, и на брюлики я его раскручу. Лучшие друзья девушек – это бриллианты, истина всем известна. Лиха беда начало! Главное – он понял, что меня можно и нужно возить с собой, что я не опозорю его, наоборот, все меня хвалят и восторгаются. И с лошадьми я вчера так удачно выступила! В этом клубе целая конюшня, и всем желающим предлагали покататься. Я, конечно, вызвалась одной из первых. Лошади мне по барабану, я их боюсь, и вообще, они вонючие какие-то, огромные, но там же давали костюмы для верховой езды, и мне ужасно хотелось надеть узкие бриджи, облегающую курточку и высокие сапоги. Я такие костюмы видела в журналах и всегда представляла, как сексуально я могла бы в них выглядеть. Так неужели мне упускать такой случай? Само собой, я первой помчалась переодеваться. Выглядела я просто кульно! Все обалдели. Талия тонкая, ноги длинные, стройные, волосы развеваются на ветру, глаза сверкают. Настоящая амазонка.
И прокатилась я классно! Конечно, не совсем самостоятельно, инструктор вел лошадь на корде, но это и понятно, я же в первый раз… Но я уверенно сидела в седле, держала спину прямо и ослепительно улыбалась, и народ от такой картины просто припух. Я потом слышала, как один старбон сказал дяде Мише, что для первого раза я держалась вполне достойно.
И мальчики-мажоры вокруг меня так и вились, друг у друга отбивали, телефончик просили. Посмотрим, как дальше будет. С каждым буду встречаться, а потом выберу. Тут главное – не спешить, потому что дядя Миша наверняка меня еще куда-нибудь возьмет, и там тоже появятся новые знакомые. Надо будет только обязательно другое платье попросить, а то ведь на этих тусняках одни и те же люди бывают, увидят меня в том же платье и черт знает что подумают.
А Данка, дура, поверила, что мне вчерашнее мероприятие сто лет не нужно было и я весь день промаялась от скуки. Ничего, это правильно, пусть чувствует себя виноватой. Я две недели ей мозги канифолила, что из-за нее вынуждена ехать, хотя мне совсем не хочется, и еще сегодня утром добавила, для профилактики. Жалко, конечно, что с Павлом не удалось посидеть наедине, Данка прямо-таки приросла к стулу с этим своим кефиром, так что, когда он спросил про прием, пришлось продолжать ныть и изображать страдание. Если бы Данки не было, я бы ему рассказала, какая я там была классная и как все от меня тащились. Пусть призадумается. А то строит из себя недотрогу. Я уж специально к нему прижималась так, что мертвый бы запрыгал от радости, а он сидит с каменной рожей, словно не чувствует ничего и не понимает. Цену себе набивает, хочет, чтобы я за ним побегала. Не дождется. Сам первый приползет.
Но как же я вчера была хороша! Даже дядя Володя это оценил. Мы вчера очень поздно вернулись, а он у нас сидел, они с бабушкой телевизор в гостиной смотрели. Я влетела в комнату как на крыльях, вся такая возбужденная, счастливая, глаза горят, волосы по плечам струятся, платье переливается. Он в кресле сидел, я к нему подлетела, наклонилась поцеловать и так хитро повернулась, чтобы грудь в вырезе было видно. Как он на меня посмотрел! Это что-то. Теперь я совершенно уверена: если бы я не была его племянницей…
Отражение 3
Михаил
Чтобы я еще хоть раз взял Юльку в приличное место? Да никогда в жизни! Она совершенно не умеет себя вести. Вешалась на всех подряд, строила глазки, навязывала свой номер телефона. Просто как дешевая проститутка. Ужас. Стыдобища. Хорошо, что я, когда представлял ее, сразу говорил, что это моя племянница. Не хватало еще, чтобы все подумали, будто у меня такая дочь. Ларка чуть не умерла от стыда и вчера, когда мы вернулись, устроила мне скандал. Все-таки Юля – МОЯ племянница, и я выполнял просьбу МОЕЙ матери. Ларка шипела, что если я буду продолжать идти на поводу у своих родственников, то наша жизнь превратится в полное дерьмо, и что мои родственники руководят всей нашей жизнью, и что ей надоело это терпеть, и что я должен, наконец, научиться жить собственным умом, а не маминым и не Володькиным, и мне нужно начать говорить им всем «нет». Я понимал, что она права, и пообещал. Первое, что я сделал, – не поехал с матерью на кладбище. Встал, как обычно, в шесть утра, хотя поспать удалось всего часа три и голова была тяжелая, но все равно встал и в восемь уже был в офисе. Без меня мать Ларису не тронет, ехать не заставит. Юлька небось до обеда проспит. А Валентина пусть сама выкручивается как хочет. Не сможет выкрутиться – пусть едет с матерью. Нет, лично я эти еженедельные поездки к отцу и Ване прекращаю. И Юльку никуда больше не повезу.
Но это я сейчас такой решительный, а что будет, если мать снова скажет: «Возьми с собой Юлечку, раз Дана все равно не едет»? Как сказать ей «нет»? Как можно отказать матери, если она просит? У меня не хватит смелости объяснить ей, что ее обожаемая внучка – набитая дура. Можно было бы поговорить с Валентиной, но и ей я этого сказать не смогу. Нельзя обижать родственников, нельзя говорить им неприятные вещи и нельзя им отказывать в просьбах. Тем более родственникам «несчастным и обиженным жизнью». И еще одно «нельзя»: никогда нельзя высказывать родителям критические замечания в адрес их детей. Все эти «нельзя» – правила хорошего тона, правила общепринятые и незыблемые. И что же делать, если соблюдение таких правил портит твою собственную жизнь? Если я посмею заикнуться о том, что Юля не умеет себя вести, Валька обидится, матери нажалуется, мать впадет в истерику, начнет демонстративно пить сердечные лекарства, они обе побегут к Володьке рассказывать, какой я плохой и неродственный, и Володька припрется меня учить и читать мне мораль. И я ничего не смогу ему возразить. Почему-то он всегда ухитряется находить такие слова, такие аргументы, против которых возразить невозможно.
Черт, просто мышеловка какая-то. Скорее бы Павлу удалось что-нибудь сделать с Даной, чтобы я мог брать ее с собой. Тогда вопрос о Юльке отпадет автоматически. Вообще-то этот Павел совсем не дурак, и насчет того, что Дану надо вытаскивать из дома и приучать жить нормальной жизнью, он, безусловно, прав. Мне это как-то в голову не приходило, а когда он сказал – я понял, что это правильно. И выговор я ему утром устроил больше для острастки, чтобы не забывал, кто в доме хозяин. Мы действительно очень поздно вернулись, не мог же он сидеть у нас и ждать до двух часов ночи, ему к семи утра на работу. Я не садист, я все понимаю. Он проводил Дану до Володькиной квартиры, и ему пришлось как-то объяснять брату, почему он вдруг ее проводил, вот и сказал ему про маньяка. Не стал ничего скрывать или придумывать. Это говорит в его пользу: не хитрый, не скользкий, достаточно простодушный. Мне такие нравятся. И никому, кроме Володьки, ничего не сказал, понимает, что все бабы – дуры и паникерши. Валентина – на сто процентов уверен – тут же начала бы требовать, чтобы я дал Юльке охранника и машину с водителем, мать стала бы целыми днями квохтать и поджидать любимую внучку с часами в руках. А с Леной что делать? Одна Лариска оставалась бы спокойной: Юлю она терпеть не может и за нее переживать не собирается, Ленку ненавидит, а Дана и без того никуда не выходит, если не считать Володьки, но без присмотра она не останется, это уж мы с братом обговорили. Определенно, у Павла есть голова на плечах. Если у него с Даной все получится, я о нем позабочусь, подыщу ему такую работу, чтобы был доволен и деньги хорошие зарабатывал.
