– Что с вами, молодой человек? – окликнул его лысый.
Алексей с трудом овладел собой и повернулся к нему.
– Что с вами? – повторил лысый, озабоченно разглядывая его лицо.
– Со мной ничего, – с трудом ответил Алексей. – А вот у девчонки крайне тяжелое состояние…
– Вы находите? – воскликнул лысый, прикидываясь изумленным.
– Да, да… я нахожу, – раздраженно ответил Алексей. – Все это для нее может плохо кончиться… Вы понимаете, что… у больной уже развивается кома!
Лысый слегка побледнел, в его бесцветных глазах загорелись злые огоньки. В это время Вадим интуитивно почувствовал надвигающуюся опасность и несколько раз дернул Алексея за рукав.
Пойдем домой, Алексей, – тихо сказал он. – Тут и без нас разберутся… И «скорую» вызовут, если надо… Правильно я говорю?
Он значительно посмотрел на лысого.
– Совершенно верно, – согласился лысый. – Мне кажется, ваш друг слегка преувеличивает. Хотя я понимаю: профессиональный долг превыше всего. Все это похвально, молодые люди! Но в данном случае девчонка просто пьяна и не позже чем завтра утром будет совершенно здорова. Так что вы можете с чистой совестью идти домой.
– И вы еще смеете говорить о совести!.. – возмущенно произнес Алексей, не обращая внимания на настойчивые одергивания Вадима. – Брось, Вадим! Я все равно скажу этим негодяям, что если они сейчас же не вызовут «скорую», то это сделаю я…
Лысый побагровел, на его насупленном лбу грозно прорезались две крупные багровые вены.
– Я не люблю, молодой человек, когда меня берут за горло! – зло прорычал он.
– Вы подлец! – воскликнул Алексей.
Внезапно он откинулся назад и с грохотом рухнул на спину. Лысый нанес ему короткий боксерский удар в подбородок. Наблюдавший эту картину Вадим схватился за табуретку и тут же отскочил назад, увидев в руке Валета блестящий нож. Неожиданный страх сковал его. Он был уже не в силах что-либо предпринять и стоял так, словно навсегда потерял способность двигаться. А в это время Алексею связали руки и усадили на диван. Мрачная фигура лысого нависла над ним. В его равнодушных глазах Алексей прочитал сосредоточенность на самом себе, на своих страданиях, которые присущи людям обреченным и крайне одиноким. Лысый на миг задумался. Он всегда умел отыскивать в душах людей их слабости. Но глаза Алексея смотрели враждебно и на редкость спокойно, зарождая в душе лысого неприятное беспокойство. Словно очнувшись от мучивших мыслей, он вспомнил о Вадиме и подошел ближе к нему, вытаскивая из заднего кармана блестящий складной нож.
– Что же мне с вами делать?! Хлопцы вы молодые, интересные… Боюсь только, заложите вы нас, друзья мои, в самой ближайшей конторе…
Что-то жалкое, трусливое появилось на лице Вадима. Он судорожно повел трясущимися плечами, глотая от сильного волнения воздух.
– Конечно, конечно… то есть нет, наоборот… – бессвязно бормотал он, одаривая лысого ласково-преданным взглядом. – Я вам обещаю, даю слово… и в мыслях нет…
Вадим говорил торопливо, словно боясь опоздать, чувствуя на себе ледяной холод стали.
– Зачем доходить до крайности, мы можем всегда договориться, ради бога, что надо, скажите.
Лицо лысого исказила мерзкая улыбка, и он стал дико хохотать.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Только не дрожи так. Я тебе верю.
Он на мгновение замолчал.
– Но вот что делать с твоим приятелем, ума не приложу.
Вадим немного успокоился и подошел к Алексею, пытаясь говорить с ним как можно увереннее:
– Брось артачиться, Алексей… Ничего ты все равно не докажешь… Девчонка сама избрала себе такую судьбу. Дай им слово – и они нас отпустят.
Алексей удивленно посмотрел на Вадима, затем отвернулся, не желая продолжать разговор. В комнате воцарилась тягостная тишина.
– Вот видите, Вадим, – нарушил молчание лысый. – Ничего не получается. Ваш товарищ – на редкость твердый человек.
– Что же делать? – в отчаянии спросил Вадим.
– Да, собственно, пустяк… Пару кубиков снотворного… Мы сделаем свои дела и отпустим вашего друга. – Он протянул Вадиму небольшой пятикубовый шприц.
– Нет, нет!.. Только не это, – взвизгнул Вадим и попятился к двери.
Валет в два прыжка догнал его и сильно ударил ногой в живот. Вадим как подкошенный упал на пол. Лысый поднял его и подставил к горлу булатный нож.
– Бежать, падла, вздумал, – зло прохрипел он. Вадим побелел и упал на колени.
– То-то, – прошипел лысый и указал ему глазами на стол.
Вадим встал и дрожащей рукой схватил шприц. На мгновение он застыл, осознавая весь ужас случившегося. Наконец, преодолев себя, направился к Алексею, который уже лежал, связанный, на диване.
– Не волнуйся, Алексей, это только снотворное, так надо, понимаешь… – шептал он. – Потом тебя отпустят…
– Уйди, иуда. – Алексей плюнул ему в лицо. Вадим зло сжал губы и схватил его левое предплечье…
Алексей почувствовал, как игла легко вошла в вену, и в этот момент испытал легкое оглушение, словно получил изнутри мягкий удар в голову. В глазах резко потемнело, только впереди появились светящиеся точки. Все поплыло перед глазами, сознание проваливалось в какую-то бездну. Неожиданно он вздрогнул от резкой кинжальной боли в груди, мир опрокинулся, завертелся, понесся куда-то вниз – в черную мглу…
– А студент-то наш, кажется, хвоста заломил, – испуганно промычал Валет, в ужасе ощупывая ледяные руки Алексея.
– Ты что, черт гугнявый, – зло проговорил лысый. Он подошел к Алексею и начал сильно трясти его безжизненное тело. – Точно, готов…
От волнения он провел рукой по лбу.
– Ты что ему дал?
– Ширки немного… из кастрюльки.
– Идиот… Ты же ему сердце посадил…
Лысый зло посмотрел на Вадима.
– Черт, на мокруху раскрутились… – с досадой сплюнул он. – Уходить надо…
– А Сонька как же? Ведь помрет одна…
– Ты что, Валет, из-за нее магаданить собираешься?.. Из-за кого, из-за девки?.. Брось, ей все равно одна дорога…
Через час в квартире никого не было. Второпях забыли закрыть дверь. Казалось, вместе с ветром по квартире гуляла сама смерть. Лишь только частое, прерывистое дыхание девочки напоминало еще о слабых отголосках несдававшейся жизни. Прошло еще несколько часов. Алексей почувствовал резкую головную боль, вокруг которой сосредоточилось все сознание. Боль разрасталась все более и более, наливая собой, словно свинцом, все тело, лишая его способности двигаться.
Алексея затошнило, и он открыл глаза. «Жив…» – пронеслось в голове. Он попытался встать и застонал от боли в руках, замлевших от тугой веревки. Все плыло перед глазами, неприятные позывы к рвоте все чаще подкатывали к горлу. Его вырвало. Кое-как добравшись до окна, он с силой надавил плечом на стекло, раздался треск и в комнату ворвался свежий воздух. В это время послышался приглушенный стон… Алексей вспомнил о девочке и стал пилить веревку о стекло, рискуя сильно изрезать руки…
Освободившись, он завернул в одеяло девочку и двинулся к выходу. Неожиданно хлопнула наружная дверь… Алексей замер с ношей в руках. Ему стало обидно вот так умереть, когда спасение было рядом. Он напряженно вслушивался в каждый подозрительный шорох. Раздался еще один хлопок. Затем второй, словно кто-то открывал и закрывал двери. Неожиданно догадка промелькнула в его сознании. Собрав все свои силы, он решительно направился навстречу судьбе. В прихожей никого не было… Настежь распахнутые двери громко скрипели, раскачиваемые порывами ветра. Алексей вышел на улицу, прижимая к себе слабое, трясущееся тело…
Случай в морге
На самом краю села Березовка показались двое мужчин. Они только что вышли из старой одноэтажной больницы и поднимались по поросшей травой дорожке на небольшой зеленый пригорок, где находилось патологоанатомическое отделение. По бокам дорожки росли густые кусты сирени, жимолости, окруженные выгоревшей колючкой и желтыми полевыми цветами. Высокий, широкоплечий мужчина в коричневой кепке и в резиновых сапогах – это был сам главный врач районной больницы Сергей Иванович Селизар. Его крупное, не лишенное красоты, доброе украинское лицо с черными глазами украшали сползающие до самого подбородка роскошные посеребренные усы. Несмотря на довольно зрелый возраст, он еще сохранял могучее здоровье. При первом знакомстве его можно было бы принять за шеф-повара какого-нибудь преуспевающего ресторана, и только привычная деловитость и хорошее знание латыни выдавали в нем медицинского руководителя. Его спутник, только что приехавший из области новый патологоанатом Константин Иванович Ознобин, худощавый молодой человек лет тридцати с острой козлиной бородкой и желтым утомленным лицом, носил маленькие круглые очки. Он глубокомысленно щурился на главврача и казался похожим в этот момент на молодого профессора.
Прошло всего два года, как в Березовке организовали районный центр, поэтому справа от больничного забора все еще виднелись молочные фермы, телятники, одиноко золотились соломенные скирды. Было слышно, как с поля гнали ревущее колхозное стадо. Легкий ветерок стряхивал с придорожных трав сверкающие капельки только что выпавшего дождя, принося вместе с освежающей прохладой запахи скошенной люцерны, силоса, смешивающиеся с ароматом парного молока.
