Поднял бы денежку
Было сыро и холодно. Маршрутки, брызгая грязью, большей частью проносились без остановки: заняты. Ну, прямо-таки Владивосток в ноябре. Но теплая «аляска» грела лучше флотской шинели. Согбенная старушка, как видно, не чуствовала холод, а вернее потеряла чувство к нему, как и к годам. Её когда-то драповое демисезонное пальто в отдельных местах, особенно на спине, напоминало мне парусину бригантины, завершившей кругосветку. Щеголяя остроносыми туфлями и $500 джинсами, жевал нечто детина с рыбьими глазами. Он попивал пиво из полуторалитровой бутылки. Подошла полупорожняя маршрутка. Чуть не столкнув в грязь старую женщину, вальяжно внёс себя в салон нашенский денди. Такие более вписываются в БМВ, либо Вольво, а то и в Мерседес. Его внешность и полубрезгливое выражение лица говорили, вернее-кричали, что это чуждая ему среда. И он просто вынужден терпеть вокруг себя этих «лохов». Я помог женщине войти. Сели. Бабулька с костыликом примостилась у окна. Околосветский жлоб напротив, вытянув ноги в проход. Мне досталось место за стойкой.
«Газель» ошалело рванула в поток машин. Севшие начали передавать плату за проезд. Я взял деньги из трясущейся сухонькой руки мамаши и, привстав, передал водителю. Парень достал купюры и без счёта подал их за спину. При этом одна купюра упала в слякоть на полу. Похоже, что денег всё-таки хватило. А обронённая денежка так и осталась на полу. Франт даже не покосился на бумажку. Это была десятка. То есть поллитра молока, выпиваемого пенсионеркой за день на её скудную пенсию. «Шынок, ты уронил денежку! Ай не видишь? Затопчут ведь…» – прошепелявила беззубым ртом возможно, бывшая учительница. Кто их теперь разберёт: бывший научный работник, либо бомж. Всех трудяг «причесали» под нищих. «Может тебе не надо, так я подниму. А?»
– Подымай, подымай, бабка! Мне она без надобности. Грязная!»
– Ничего, сынок, для меня это деньги… Спина вот только…
– Слышь, парень, – не выдержал я унижения к женщине, – подними пожалуйста десятку и отдай старушке. Не изгаляйся над человеком!
Тут «денди» словно встрепенулся. Увидев визави с открытым и независимым видом, он исподволь почувствовал его превосходство. Затем носком ботинка придвинул купюру к себе. Шумно и с расчётом на публику, процедил: «Па-ажалста!
– Бумажку-то вытри, ведь не в урну бросаешь, а человеку подаёшь!»
Женщина безропотно приняла невольное подяние и, склонив голову прошептала: «Спасибо вам, деточки! Дай вам бог здоровья…» Детина кривясь и явно не в настроении вышел на следующей остановке.
Дюймовочка Лиза
Ганс Христиан Андерсен, будучи чистокровным датчанином и в мыслях не держал, что будет причастен к флоту. И не то, чтобы сразу к Балтийскому или Шестому американскому, а к родному нам – Тихоокеанскому. Да и время у них, в Дании не того: отстаёт. Официально на два часа от московского. Так что с незабвенным Ёриком у Гамлета вполне могли быть стародавние проблемы. И на самом деле: где Дания вместе с Гамлетом взятая и где наша Камчатка с поименованным Тихоокеанским флотом и городком моряков с экзотическим названием ВИЛЮЧИНСК.
Но дело тут скорее в стечении двух обстоятельств. Первое-то, что именитый писатель написал для наших деток сказочку «Дюймовочка». И, второе событие – пуск долгожданного и желанного детского садика, что выстроили ровно посреди посёлка под чудесной стеклянной крышей. На севере народ дружный и новый дошкольный терем-дворец, а по другому его грех назвать, – строили всем миром. «Мир» насчитывал более 300 родителей (обоих полов). Вначале все интересовались: «Не рухнет ли стеклянная крыша-купол при наших землетрясениях?» Строители-профи уверили: «Скорее мы съедим замес раствора без хлеба, чем отвалится хотя бы стёклышко! Не боись, папы-мамы и ведите свои итоги демографии к нам!» «Итоги» пока сидели по домам, а их зачинщики кайлили строительный мусор и лепили из привезённого гранита незнамо что по эскизам дизайнеров. Позже выяснилось, что это «неведомые дорожки», окаймляющие дивные фонтаны и подобие субтропических зарослей. Дорожки получились исключительно «неведомые». От увиденного души родителей расцветали эйфорией в виде целых соцветий. А по мере подключения фонтанов, наполнения бассейнов, взращивания чего-то лианоподобного и пальм без кадушек, просто хотелось жить долго, привалившись спиной где-либо на задворках композиции. А как-то поутру в зарослях у фонтанов засвистели и защебетали забавные птички, зашуршали в свежей травке хомячки, ёжики, шастали ящерки и угадывались черепашки. Появились даже бабочки! Временами зимний сад перевоплощался в северный рай: сквозь стеклянный купол радостно улыбалось наше камчатское солнышко. И что тут творилось среди обитателей доморощенных джунглей!! Они издавали неимоверную гамму восторженных звуков! Канарейки, попугайчики, некие чечётки…,а им вторили белочки, хомячки и даже хрюкали ёжики. Для наших деток, видевших лишь чаек, ворон и птичек, кричащих по весне: «чавычу – видел?» – детсад стал сказкой, которую даже выдумщику Андерсену вовек не постичь. Да и не рискнул бы он продираться сквозь непролазную пургу при ураганном ветре, дабы воззреть НАШУ сказку. Заметим, что речь идёт о ДОШКОЛЬНОМ воспитательном заведении. И именно поэтому в кущах нашего рая не усматривалось родоначальной пары: Адама и Евы. Сошлись на том, что деток всё-таки приносит аист. И поименовали чудо-терем «Журавушка»
Так вот, как было принято в те времена, «к н-ной годовщине такого-то революционного события», которое поближе к весне, решили непременно приготовить СПЕКТАКЛЬ «Дюймовочка». В драматической литературе такого спектакля не сыскать. Но эта догма ведома тем, кто обучен этому делу досконально на пьесах Чехова и не путает их со сказами Бажова. Наши режиссёры «академий не кончали», а были жёнами офицеров, мичманов и трудяг с судоремонтного завода. А ещё проще – мамами части детсадовских ребятишек и нянями-воспитательницами по трудовой книжке.
Север научит всему. А потом, поди-сыщи такой чудо-садик! Прямо скажем, что готовились к этому событию по сути все жители-родители городка: штурмана, ракетчики, цеховские рабочие, мастера и даже боцмана подводных лодок. И, конечно же, их жёны вкупе с деточками. Райком партии, не найдя в фабуле пьесы антисоветских замашек, решение принял сразу: «действо утвердить единогласно». А горисполком немедля выделил деньги. Жизнь в посёлке закипела без оглядки на нескончаемую непролазную пургу, штормовой ветер и полутораметровые сугробы. Папы до хрипоты спорили с мамами, дети тоже требовали внимания.
А может и наоборот, нередко входя в раж от творческих споров.
– «Кто же так кроит костюм Крота!? Это же вам не матрос-первогодок! И потом крот – тот же подводник. С пузом, что вы ему приделали, он не то что под землёй, а и на камбуз не пролезет!» С самим героем-исполнителем роли Крота даже не советовались. В соседней квартире готовили Ласточку Вику: «Викуля, пойми доченька, ласточка это такая птичка на материке. Она чёрненькая и клювик имеет маленький и аккуратный. Она прилетает к нашей бабушке в Воронеж весной. У нас в это время ещё лежит снег. А вы с папой сделали голову как у камчатской вороны, которую даже собаки боятся! А крылышки плоские, как у ракеты!»
– Мамочка, ну не хочу я играть этого жабиного сыночка! Ленка, вон какая толстая, и она из старшей группы! Так и пусть будет Жабой! А если я из средней группы, так мне даже эльфом нельзя! Мишка, вонна полгода меня младше, а его взяли в свиту Принца… Пусть папа позвонит Елене Яковлевне, он ведь начальник!
– Сынок, так поступать неприлично и бесчестно! Твой папа морской офицер. А жаба, если хочешь знать-амфибия, земноводное животное. Она этих белых эльфиков по десятку за раз проглотить может! А потом они безъязычные: ни словечка за весь спектакль. Только хи-хи, да ха-ха. А у тебя целых четыре сложноподчинённых предложения! Это вам не «кушать подано!»
Переругались, рассорились, расплакались. Ещё бы: на роль бессловесной стрекозы, вообще придуманной доморощенными режиссёршами для счёта, на одно место было желающих не менее 10 девочек и три мальчика (должны же быть и у них самцы, как у кур, например!). В конце концов в столярном цеху завода изготовили огромную разборную сцену, а в парусном сшили из горкомовского бархата занавес и кулисы.
Все протоптанные к садику «Журавушка» дорожки были усеяны обрывками декораций всех времён года. Заведующая садиком Елена Яковлевна ПЕРВАЯ в посёлке сделала в двери квартиры глазок и засов изнутри: замучили ходоки-родители, требовавшие приёма на роль своих чад… Я для своей ненаглядной доченьки придумал сам роль ведущей от автора. Она же и начинала сказку. Дети напрочь игнорировали жизнь вне своего дошкольного терема. Едва стрелки будильника доползали к пяти часам, как дитя уже ломилось в спальню к родителям. И утренний амурный проминаж шёл насмарку. Деточка, едва продрав глаза, интересовалась: «А мы в садик не проспим?!»
