и обычную человеческую благодарность, император щедро наградил Венецию. Хрисовулом от мая 1082 г. он предоставил венецианским купцам серьезные торговые привилегии, освободил от любых торговых пошлин, разрешил иметь собственные якорные стоянки и склады в бухте Золотой Рог, а также обязался ежегодно субсидировать из бюджета Римской империи венецианские храмы в Константинополе[207].
В 1083 г. василевс повторил эти привилегии. Конечно, такие преференции больно ударили по византийской торговле, и, получив громадные территории для торговли, венецианцы открыли для себя ворота на Восток. С этого момента и следует отсчитывать эру мировой венецианской торговли. Но в тот момент у Комнина просто не было выбора, и за союзническую верность пришлось платить сполна. Позднее, в 1111 г., чтобы ослабить монополию венецианцев и нейтрализовать мощного союзника своих врагов норманнов, император предоставил аналогичные привилегии пизанцам. Но, безусловно, и эта вынужденная мера негативно сказалась на имперской торговле[208].
Глава 2. Надежды почти не осталось. Страшный 1091 г.
Однако оставался другой, еще более сильный и безжалостный враг — турки. Преемник Кетельмуша Румский (Иконийский) султан Сулейман ибн-Кетельмуш (1081–1086) в конце 1084 г. — начале 1085 г. лишил Византию Антиохии, вследствие чего мелкие сирийские князья безоговорочно признали над собой его власть. Следует сказать, что в это время в мусульманском мире происходила очередная смена диспозиции. Страдающий от набегов туркменов наместник Иерусалима решил отложиться от Фатимидов и признал над собой власть Мелик-паши (1072–1092), Великого Сельджука, резидентирующего в своей столице в Исфахане. Желая закрепить успех, султан направил своего брата Тутуша ибн-Муххамада (1074–1095) в Сирию, дабы навести там порядок и подчинить ее себе. Но Тутуш отклонился в сторону и захватил Дамаск. Таким образом, к 1085 г. в близком соседстве от Византии располагались три центра мусульманской власти: Тутуш в Дамаске, Сулейман ибн-Кетельмуш — в Антиохии и Никее и Укейлид Муслим на Евфрате; и каждый из них стремился к монополии, хотя и признавал свою вассальную зависимость от Мелик-паши.
Но так продолжалось недолго. Тутуш явно не был удовлетворен одним Дамаском, а потому вскоре заявил права на Антиохию, что означало начало войны между ним и главой Иконийского султаната. Увы, она была неудачной для Сулеймана ибн-Кетельмуша, который не только потерпел поражение от Тутуша, но и сам погиб в сражении. Мелик-шах, до сих пор равнодушно взиравший на междоусобицу, моментально собрался с войском и отправился в Месопотамию, попутно подчиняя себе мелких князьков Сирии, до сих пор находившихся под властью Фатимидов. Он признал права брата на Дамаск, после чего Тутуш стал главой Сирийского султаната, но накрепко подчинил Мосул себе[209].
Однако надежда Тутуша на то, что теперь ему удастся подчинить себе Вифинию и Антиохию, оказалась иллюзорной. Во-первых, Мелик-шах совершенно не собирался отдавать эту жемчужину Востока, направив туда своего наместника Кара-тегина, дабы тот привел город к власти Великого Сельджука. А, во-вторых, полководец покойного Сулеймана ибн-Кетельмуша по имени Абуль-Касим бросил в тюрьму сына покойного султана Кылыч-Арслана, опередил Кара-тегина и подчинил Антиохию себе. Вслед за тем Румский султанат фактически разделился: Абуль-Касим отдал своему брату Пулхасу Иконий и восточную часть султаната, а Антиохию оставил себе. Впрочем, вскоре Кылыч-Арслан сбежит из плена и вернет себе власть в Румском (Иконийском) султанате, став его главой с 1092 по 1107 г.
Прибывший Кара-тегин быстро сообразил, что ни он, ни его повелитель не в состоянии справиться с этой турецкой вольницей, постоянно подпитываемой с Востока все новыми и новыми отрядами соотечественников. А потому... создал собственный эмират, формально признав над собой власть Мелик-паши, но тут же заключив союзнические договоры с мелкими эмирами Малой Азии, находящимися в состоянии войны с главой сельджуков. Помимо этого Кара-тегин внезапно захватил Синоп, где находилась финансовая казна Римской империи, отправленная на всякий случай Алексеем I еще при подготовке похода против норманнов. Деньги, конечно, пропали, но дипломатическим путем Комнину удалось вернуть Синоп Византии, и вскоре туда был направлен губернатором родственник Алексея I Константин Далласин.
Кроме того, в Малой Азии и в Трапезунде на осколках малоазиатских владений возникли новые христианские государства, не подчиненные Константинополю. В Трапезунде правил дука Феодор Тавра, до недавнего времени один из первых сановников Римской империи, удостоенный титула севаста. Но затем сепаратистские настроения овладели им, и Гавр создал собственное государство, отвоевав у турок земли от Трапезунда до Неокесарии. Небезынтересно добавить, что в 1098 г. в одной из битв с турками Гавр был взят в плен и стяжал мученический венец за отказ принять ислам[210].
В Эдессу вернулись армяне, полководец которых Феодор Торос теперь правил городом в качестве вассала Мелик-паши. Мелитену захватил армянский полководец Тавриил, в границах фемы Евфрат возникло еще одно княжество, где правил армянин Тох Васил. А потомок Армянских царей Рубен захватил крепость в Киликии и провозгласил свою независимость ото всех[211].
В целом же к 1092 г., когда Мелик-паша скончался, исламский мир оказался разделенным на несколько сфер влияния. Основная власть по-прежнему сохранялась в руках потомков Альп Арслана, хотя постоянные споры о престолонаследии серьезно ослабили их. В Мосуле, Азербайджане и Луристане правили атабеги («правители»), начавшие свою деятельность как наместники Великого Сельджука, но быстро создавшие собственные эмираты. Персидский Ирак со столицей в Хорезме также лишь номинально подчинился султану; позднее здесь возникла еще одна династия, принявшая имя Хорезм-шахов. Отдельно от них располагались области, занятые потомками брата Альп Арслана Кавурда, уже изначально в силу своего родства с Великим Сельджуком имевшие большую, чем иные правители, самостоятельность. Как уже писалось выше, потомки Кетельмуша образовали Иконийский султанат, в Сирии правил Тутуш[212].
Любопытно, но власть атабегов вовсе не предполагала торжества сепаратизма. Хотя они и заменяли правящие династии своими, каждый из них соблюдал строгую субординацию по отношению к Великому султану, который со своей стороны и не пытался изменить систему управления.
Отметим также, что и другие обстоятельства не позволяли сельджукам надеяться на объединение всех политических сил и государств в виде одной империи. Помимо атабегов, местных арабских князей, султана и эмиров, вскоре Сирия затрепетала при одном имени огузов — туркменского племени, представители которого жили исключительно за счет грабежа и разведения лошадей. Из числа их вождей наиболее знамениты были Иль-Тази и Сукман, сыновья туркменского офицера Ортука, назначенного Тутушем комендантом Иерусалима.
Центральная власть была слаба, а малолетство детей покойного Мелик-паши не позволяло надеяться на ближайшие перспективы. Сразу же после того, как Мелик-паша был похоронен, его наследником назвали 5-летнего Махмуда (1092–1094), мать которого, многомудрая Туркан-Хатун, сделала все для того, чтобы остальные
