— Нет, всё нормально. — Он неожиданно заговорил о другом. — Шехерезаду отпустите завтра в двенадцать?
— Зачем?
— Мы поедем в ЗАГС.
Из трубки капнула минута молчания.
— Не торопитесь?
— Нет.
— Жду.
В трубке раздались гудки отбоя.
И Афанасий, почувствовав неожиданное облегчение, поехал через всю Москву в Южное Бутово, где жил Малахов.
Несмотря на посты ГИБДД, ремонты трассы и Участки дороги, больше похожие на полосу препятствий, Ылтыын на своей «Марусе» доехал до Пскова за три с половиной часа.
Антирадар ему был не нужен, он и так чувствовал, где стоят скрытые телекамеры либо автомобили ДПС, оборудованные компьютерно-радарными системами.
В половине двенадцатого он остановил машину во дворе дома, где жил экстрасенс, понаблюдал за подъездом и окнами квартиры на первом этаже, принадлежащей Роману, хотел было позвонить ему по телефону и услышал ментальный вызов:
«Кому это я понадобился?»
«Привет, висв, — ответил Ылтыын, шевельнув лопатками; ощущать себя пронизанным лучом «телепатического локатора» было не очень приятно. — Я за тобой».
«Заходи».
«Может, я тебя в машине подожду?»
«Засада тебя не ждёт, поговорить надо. Да и тебе отдохнуть с дороги».
«Как ты меня обнаружил?»
«В окно посмотрел».
Ылтыын подумал, вышел из машины, посмотреть на которую сбежались мальчишки со всего двора.
Роман открыл дверь, одетый в шорты и майку. Они обменялись «локтепожатиями».
— Проходи, я не один.
Ылтыын заглянул в комнату.
Стоявшая у окошка девушка, русоволосая и стройная, одетая в маечку и почти такие же шорты, что и на Романе, оглянулась.
— Здравствуйте.
— Здравствуй, однако, — вежливо сказал Ылтыын.
— Это Алтын, — сказал вошедший следом Роман. — А это Юна.
Ылтыын поклонился.
— Очинно приятно, однако.
— Он говорит по-русски совершенно без акцента, — насмешливо сказал Роман девушке. — Не обращай внимания.
— Извините, — снова поклонился Ылтыын.
Юна засмеялась.
— Я приготовлю стол.
— Я не голоден, — сказал Ылтыын.
— Приготовь, мы пока побеседуем, — сказал Роман.
Юна вышла.
Роман проводил её тающими влюблёнными глазами, заметил взгляд гостя, развёл руками.
— Вот, понимаешь.
— Вполне.
— Она дочь Варсонофия. Он уехал, а она осталась.
На лице Романа читалось скрытое смущение, и Ылтыын понял, что экстрасенс переживает не столько из-за присутствия дочки модератора «Триэн», сколько из-за происшествия со стрельбой и ранением.
— Как нога?
Роман потрогал пальцем лодыжку.
— Нормально, зажила. Пуля пробила икру, я залечил.
— Много их было?
— Трое. — Роман бледно усмехнулся. — Сам виноват. Надо было оценить угрозу до
стрельбы и Действовать по простой схеме. Я мог справиться с ними без дурацкого бегства.
Ылтыын сел на диван, вытянул ноги.
— Не обидишься, если я скажу, что думаю?
— Постараюсь.
— Ты не научился решать жизненные ситуации самостоятельно. Учись соображать, не рассчитывая на готовое. Тебе дали «интуитивку», научили ФАГу, а ты цепляешься за какие-то наработанные схемы.
Роман сжал зубы, скулы затвердели.
— Я не профи спецслужб.
— Ты должен стать профи жизни, это гораздо круче. Не позволяй ментальной лени завладевать мозгами, это опасно. Таких людей легко превратить в марионеток.
— Спасибо за оценку.
— Это не оценка — предостережение.
Роман снова крутанул желваки, сдерживая возражения, помолчал немного, поднял голову.
— Психологию человека изменить трудно.
— Так постарайся. Ты многого добился, добьёшься и большего, если точно поставишь
цель.
— Стать суперменом? — с сарказмом осведомился Роман.
— Стать распорядителем собственной судьбы. Тем более что ты взял на себя обязательства защищать эту девушку. Я не прав?
Вошедшая Юна избавила Романа от необходимости отвечать.
— Всё готово.
— Мы сейчас, — выдавил экстрасенс.
Девушка понимающе удалилась, бросив любопытный взгляд на гостя.
— Ты нужен в Москве, — сказал Ылтыын, переводя разговор.
— Зачем?
— Не догадываешься?
— Кочевник.
— Готовится операция по его захвату. Но есть одно «но».
— Моя безответственность?
— В Москве замечен наш с тобой поединщик.
— Арчибальд?!
— Настроен он решительно, так как получил задание найти оператора, нейтрализовавшего женщину-террористку. Не боишься?
— Ещё чего? — расправил плечи Роман; было видно, что он и в самом деле не считает американца опасным соперником. — Откуда ты знаешь, что Арчибальд собирается предпринять?
— Разведка перехватила его переговоры с Фурсенюком во дворце Юсуповых, в Питере.
— У нас такая крутая разведка?
— Аск[9].
Роман фыркнул, настроение его улучшилось.
— Если у нас такая классная разведка, почему АПГ чувствует себя на Земле вольготно?
— Во-первых, если я говорю «наша разведка», то это не государственная структура, а ковчеговская. Во-вторых, мы занимаемся Ассоциацией недавно, а все властные государственные структуры находятся под контролем Поводырей уже тысячи лет. Вообще, насколько мне известно, АПГ долго являлась единственным надгосударственным игроком мирового масштаба. Теперь появились мы, но если у них многотысячелетний опыт воздействия на людей, то у нас этого опыта кот наплакал. Хотя кое-чему научились и мы. Во всяком случае обошли иерархическую организацию традиционного типа, которую легко можно контролировать теми же способами, что и политические партии, государственные институты и финансовые союзы.
— Через руководителей.
— Соображаешь.
— Но ведь мы должны содержать огромное количество групп, ту же разведку, контрразведку, аналитиков, компьютерщиков.
— «Триэн» не зависит от денег, и поэтому её нельзя убить, перекрыв финансовые каналы.
— Как это? — не поверил Роман.
— Финансы влияют на активность системы, но не на факт её существования. Мы же используем уже существующие структуры и работаем не за страх или денежное вознаграждение, а за совесть. Если официальные организации объединяют сотрудников зарплатой, то мы «склеиваем» людей признанием полезности общего дела. Любую формальную структуру контролируют неформальные лидеры и группы. Они есть в любом министерстве, учреждении, учебном заведении, в армии и администрациях, в том числе — в президентской. В церкви. В корпорациях. В ООН, если хочешь. У нас всё иначе. За членство в Ковчеге люди готовы жертвовать своим временем, ресурсами и даже здоровьем.
— Как ты, — усмехнулся Роман.
— Бывает, жертвуют и жизнью. Хотя, конечно, есть и у нас свои финансовые институты, не зависящие от государственных, и деньги на какие-то мероприятия всегда находятся. Но об этом тебе лучше побеседовать не со мной.
— С Олегом Харитоновичем?
— У нас есть и другие координаторы, идеологи и политики.
— Ты их знаешь?
— Знаю одного. Он не то туркмен по национальности, не то таджик. Захар ия Салахутдинович, прозвище — Тамерлан, женился на русской, да и сам всю жизнь прожил в России. Он по духу русский, как и я, хотя по национальности я иннуит.
Кстати, его дочку зовут Шехерезадой, она — секретарша у Малахова и твой Афоня от нее без ума. Ну, так что, поехали?
Роман пошевелил лопатками, встал, сказал твёрдо:
— Поедем!
— А Юна?
— Останется ждать, в Москве ей делать нечего.
— Может, приставить к ней охрану? Я уполномочен.
Роман заколебался.
— На работу она больше не ходит. да и вообще девочка осторожная. Но одного человечка оставить не мешало бы, на всякий случай.
— Я позвоню кому следует.
— Юна, — позвал Роман.
Девушка стремительно ворвалась в комнату, и по её сияющим глазам Ылтыын понял, что в этом доме царят согласие и любовь.
1
Пока ехали в Москву, Ылтыын объяснил Роману план операции «Кочевник», который разработал Афанасий.
— Это он предложил задействовать тебя в качестве «подсадной утки», — добавил бывший разведчик. — Просил не обижаться.
— Я не обижаюсь, а план хороший, — одобрил идею Роман. — Очень даже перспективный. Один вопрос: кто будет встречаться с Феллером? Или вы тоже рассчитываете на меня?
— Пойду я, — будничным тоном ответил эскимос. — Вряд ли он ожидает увидеть меня после того, что произошло на Аляске, а потом ко мне подключится.
— Олег Харитонович?
— Там, где одному профессионалу делать нечего, двое справятся непременно, — хмыкнул Ылтыын. — Операторы его уровня, да и твоего тоже, для такого дела не требуются. Я озвучу ключевое слово инициации вложенной в него программы, то есть «закладки» в мозгу, и он исполнит всё, что мы ему прикажем. А поможет мне кое-кто из Ё-команды.
— Зачем же тогда еду я?
— Ты очень хорош в резерве.
— Я без шуток, — нахмурился Роман.
