— Не нужны мне ордена.
— Да знаю я твоё отношение к наградам. Не высовывайся пока, скоро начнём новую операцию, ты понадобишься стопроцентно.
Гудки отбоя.
Роман представил себе взрыв, как во все стороны летят струи огня, дыма, обломков и клочья человеческих тел, передёрнул плечами. Всё-таки он сделал благое дело, нейтрализовав чёрный замысел изуверов. Откуда же растут ноги подобных замыслов и для каких целей они разрабатываются? Какие дьявольские силы заставляют женщин, хранительниц жизни, превращаться в убийц-разрушителей?
Роман проводил глазами двух смеющихся девушек.
Неужели и они когда-нибудь захотят убить ни в чём не повинных людей? Не может быть! Для этого их надо закодировать.
Кулаки сжались сами собой. Ылтыын сказал — они будут брать Кочевника, одного из Поводырей. Что ж, достойная задача. Олег Харитонович прав: или они, или мы! Но мы-то — люди!
Домой он добрался в четыре, а в шесть пришла оживлённая, весёлая Юна. Бросилась Роману на шею, поцеловала несколько раз.
— Не поверишь — соскучилась! — Она вдруг заметила серебристую поросль у него на голове. — Ой, что это?
— Парик, — невозмутимо сказал он. — Нравится?
— Какой же это парик? — Юна потрогала висок Романа. — Это волосы! Ты вырастил волосы?!
— Решил поменять имидж. Теперь буду похож на старого мудрого учителя пения, о чём мечтал всю жизнь.
— Ты похож на одного известного баскетболиста, не помню имени. Хотя волосы у него были жёлтые. Но вообще-то, если честно, волосы тебе идут.
— Куда идут? — пошутил он.
Юна засмеялась.
— Большой-большой секрет. Помнишь мультик про Винни-Пуха? Куда идём мы с Пятачком, большой-большой секрет. Так ты соскучился или нет?
— Очень! — сказал он, целуя её в губы. — Ты сегодня рано.
— Все отправились справлять день рождения замдиректора агентства, а я отказалась. — Юна скрылась в душевой. — Мне она не нравится. Кстати, меня пригласили на пикник завтра, не хочешь поехать со мной?
— Я никого не знаю.
— Я познакомлю. Хорошие ребята. А у нас Фердинанд разбился.
— Кто?
— Вообще-то он Федя, но все зовут Фердинандом, ездил на директорском джипе «Рено».
Роман вспомнил кавказца, разбившегося точно на таком же джипе. Неужели совпадение?
— Он русский?
— Нет, дагестанец. Нахальный, всегда приставал, глаза масленые, вечная усмешка на губах. Не знаю, какой с него водитель, а человеком он был плохим.
В памяти снова всплыли события последних дней.
В Пскове Роман отыскал два тёмных негативных пси-сосредоточения. Что, если одно из них находится в том самом рекрутерском агентстве, где работает Юна?
— Ваше агентство располагается на пересечении улицы Гоголя и Октябрьского проспекта?
— Откуда ты знаешь?
— Как оно называется?
— «На хуторе».
— Оригинально, по Гоголю, что ли? Директор у вас кто?
— Виктор Шалвович Сванидзе. Не знаю, кто он по национальности, но не русский. Юрист по образованию, молодой, старше меня всего на три года. Вежливый, обходительный, но в глаза ему лучше не смотреть.
— Почему?
— Они чёрные и колючие.
— Ну и не смотри.
— Я и не смотрю. С чего ты им заинтересовался?
— Интересно же, какие люди тебя окружают. Кстати, ты никого из тех бандитов, что вас во дворе дожидались, раньше не встречала?
— По-моему, нет. Садись за стол, я сейчас разогрею ужин.
Роман послушно проследовал на кухню.
Юна мгновенно заставила стол тарелками, чашками, блюдцами, и через несколько минут оба ели салат из свежих овощей, а потом блинчики со сметаной.
— Профессионально готовишь, — похвалил девушку Роман, продолжая размышлять над тем, что узнал.
— Мама готовит лучше, — махнула рукой Юна. — Мне ещё учиться и учиться. Так мы поедем на пикник или нет?
— Директор там будет?
— Вряд ли, он с нами не ездит, один раз только в ресторане был, когда мы пятилетие фирмы справляли. У него такие связи!
— Какие? — заинтересовался Роман.
— К нам часто какой-то милицейский начальник приезжает, полковник. Ректор Псковского института управления навещал. Чиновники из мэрии.
— Откуда ты знаешь, что они из мэрии?
— Так папа же там работал, он всех местных чиновников знает. Ещё к нам иностранцы приезжали, Сванидзе с ними как с писаной торбой носился.
— Понятно. Я бы очень хотел посмотреть на этого вашего директора.
— Могу познакомить.
— Не стоит, я издали посмотрю. Он будет на дне рождения у зама?
— Зам — женщина, у неё смешная фамилия — Папазоглу, Феона Марковна Папазоглу, хотя сама — настоящая ведьма! Чуть что не по ней — премиальных не жди.
— Я бы не называл таких ведьмами, стервами — да. Ведьмы в ведическом понимании — ведающие матери, хранительницы знаний.
— Да это я так сказала, не подумав. Не знаю, может, Виктор Шалвович и приедет. Они с Феоной не разлей вода. Встреча в семь, так что они, наверно, уже сидят за столом.
— Едем, — отодвинул чашку с молоком Роман.
— Неудобно, я же отказалась.
— Мы не станем заходить в ресторан, посидим напротив где-нибудь.
— Хорошо, как скажешь.
Через десять минут они уже ловили такси и ехали к центру города.
Юна по привычке хотела надеть брюки, но Роман отговорил, и теперь на ней красовалось белое летнее платье с оборками, выгодно подчёркивающее фигурку. Сам он надел льняные серые брюки и такую же рубашку со стоячим воротником и короткими рукавами. В жару это был лучший вариант для вечерних прогулок.
Ресторан назывался «Словенский ключ» и был построен недавно. С двумя башенками на крыше он походил на Псковский кремль в миниатюре.
Роман и Юна нашли местечко под шатром пивного павильона «Балтика», расположенного почти напротив ресторана, заказали соки (удивив официанта) — лимонно-апельсиновый и яблочный, и заговорили на отвлечённые темы, поглядывая на двери «Словенского ключа».
— Я там ни разу не была, — сказала девушка. — Аглая была точно, она вообще любительница подобных заведений, да и бойфренд у неё не бедный, на «Бумере» рассекает.
— Не думаю, что готовят там лучше, чем твоя мама, — сказал Роман.
— Это надо воспринимать как мелкий подхалимаж? — лукаво осведомилась Юна. — Или ты предупреждаешь, что по ресторанам мы ходить не будем?
— Почему не будем? Найдёшь повод — пойдём.
— Я как ты.
— А я как ты.
Юна засмеялась, накрыла его руку ладонью.
— Мне с тобой удивительно легко.
Роман в свою очередь накрыл руку девушки своей ладонью, и они несколько секунд купались в понимании и нежности, связывающей обоих. Потом он сказал:
— Пойду, посмотрю, там они или нет.
— Пошли вместе, — предложила Юна.
— Не стоит, меня твои сослуживцы не знают, а тебе придётся объяснять, почему ты вдруг оказалась здесь. Полюбуюсь на твоего директора и вернусь.
— Он высокий, черноволосый, одевается модно.
— Узнаю, — улыбнулся Роман. — Жди, я скоро.
Он перешёл улицу, открыл дверь в ресторан, рассеянно поздоровался с возникшей перед ним девицей в старинном русском сарафане, с кокошником на голове.
— Вы заказывали столик?
— Нет, я осмотрюсь, можно?
— Конечно, проходите, свободные столики слева.
Компания, празднующая день рождения, занимала два сдвинутых стола в углу зала, с окнами на реку. Но даже если бы Роман не глянул в эту сторону, он безошибочно определил «запах плесени», сопровождавший компанию в ментальном поле. Компания (девять человек) веселилась, однако сердцем компании был один человек — её организатор. Причём сердцем — чёрным, если можно было так выразиться.
Роман почувствовал на себе взгляд, прошёл к свободному столику и только после этого определил источник взгляда. И внутренне поёжился: взгляд принадлежал. тому самому парню с гитарой, который встретил его, а потом с битой в руке руководил стаей отморозков при нападении на семью Солнышкиных.
Их было трое, накачанных, в знакомых безрукавках, с наколками на плечах, и сидели они далеко от компании празднующих день рождения, однако не приходилось сомневаться, что парни сидели здесь не ради ужина. Они охраняли своего главаря (действительно, фигура колоритная, этот директор рекрутерской конторы, одна причёска чего стоит) или ждали его команды. Санчо, с которым ловко разобрался в своё время Роман, отсутствовал.
Взгляд вожака стаи снова коснулся виска.
Чёрт, надо было сразу уходить! Он наверняка меня узнал. Может быть, закрыть его на пару минут?
— Друзья, — встал директор агентства с простой русской фамилией Сванидзе. — Хочу произнести тост. Мы знаем Феону Марковну уже много лет и можем со всей откровенностью сказать, что без неё мы.
Остапа понесло, пришли на ум незабвенные строки Ильфа и Петрова. Слушать Сванидзе было невыносимо, но сотрудники агентства слушали внимательно и восторженно, что говорило об их зависимости от любого слова и жеста начальника. Никто из троих мужчин и шести женщин разного возраста лишиться работы не хотел.
