Глава 20
Расследование дела о пожаре, проведенное по горячим следам, не подкрепило доказательствами подозрений Сайласа насчет того, что это был поджог.
– Пожар, мистер Толивер, вызвала, должно быть, искра из печной трубы какой-нибудь халупы, – заявил окружной шериф.
– Ночью не было ветра. Как такое возможно?
– Даже небольшого ветерка иногда хватает, чтобы из искры возгорелось пламя.
– В десяти местах, где стояли мои фургоны, одновременно?
В ответ шериф только пожал плечами.
За два дня до окончания срока принятия решения, выпадающего на пятое января, Сайлас приказал оседлать своего мерина и поехал в Виллоушир.
Когда дворецкий доложил хозяину о том, что приехал мистер Сайлас Толивер из Квинскрауна, Карсон сказал:
– Проведи его в библиотеку, Иона. Я приму его там.
– Он желает видеть не вас, мистер Карсон. Он хочет поговорить с мисс Джессикой. Следует ли мне сообщить мисс Джессике, что к ней посетитель?
Карсон был поражен. Значит, прежде чем принять решение, Сайлас решил узнать, что думает Джессика о перспективе стать его женой. Он не предполагал, что согласие Сайласа будет хоть в какой-то мере зависеть от позиции его дочери. Умный и благородный поступок. Карсон внезапно почувствовал прилив паники. Что, если его радикально мыслящая дочурка откажет рабовладельцу Сайласу и предпочтет уйти в монастырь? Бог свидетель, она способна броситься грудью на острие меча. Но нет, она не поступит так до тех пор, пока он держит судьбы Типпи и Вилли Мей в своих руках.
– Попросите мистера Толивера подождать в гостиной и пришлите к нему мою дочь, – распорядился он.
– Слушаюсь, мистер Карсон, – поклонился Иона.
Сайлас поднялся с набитого конским волосом диванчика, когда в гостиную, шурша одеждами, вошла Джессика. Широкая юбка мерно качалась, надетая поверх накрахмаленных нижних юбок. Она похудела. Темные полумесяцы затеняли веснушки у нее под глазами. Девушка казалась невероятно молоденькой, почти ребенком, и… бесцветной, как перепаренный пудинг, по сравнению с красивой, блестящей Летти. Боль раскаленной кочергой вонзилась Сайласу под ребра. Ему захотелось броситься прочь из комнаты, но он сдержался и слегка поклонился.
– Мисс Виндхем. Думаю, вы знаете о цели моего визита?
Откинув фалды фрака, Сайлас уселся на прежнее место.
– Да. Перейдем к делу, – продолжил мужчина. – У вас с отцом возникли серьезные разногласия. Я по уши увяз в своих бедах. Отец объяснил вам положение, в котором я очутился?
– Нет, он ничего мне не рассказывал. Мой отец привык повелевать. Я хочу от вас услышать причину, по которой вы решились бросить ту, кого любите и кто любит вас, и жениться на мне.
Сайлас вздрогнул. Девушка лицом, возможно, и похожа на ребенка, но говорит она как женщина, полностью владеющая собой. Тем лучше. Он приехал выложить перед ней все карты. Сайлас ничего не собирается от нее скрывать (то же самое касалось и Летти, но позже…) Он не станет защищать эту девочку от горькой правды относительно морального облика мужчины, с которым ей, возможно, придется прожить остаток своих дней. Пусть сама решает, захочет ли она выйти замуж за человека, которого можно купить за предложенную ее отцом цену.
Сайлас отвечал на ее вопросы, ничего не упуская касательно собственных амбиций и недовольства теперешним местом, которое он занимает в Квинскрауне. Девушка слушала его, не перебивая. Ее глаза следили за каждым движением мужчины. В какой-то момент Сайлас вскочил с дивана и принялся мерять шагами гостиную, то и дело приглаживая рукою волосы. Типичный жест мужчин из рода Толиверов, когда они нервничают. Был, однако, один вопрос, который в сумятице он забыл задать этой девушке прежде.
– А что будет с вами, мисс Виндхем, если вы не выйдете за меня замуж? – спросил он, когда, эмоционально истощенный, выложил перед Джессикой последнюю карту и вернулся на свое место.
Девушка рассказала. Сайлас слушал, от изумления потеряв дар речи.
– Боже всемогущий! – наконец воскликнул он. – Неужели ваш отец пошлет вас в такое место?
– Поверьте мне, сэр, он выполнит свою угрозу, не моргнув и глазом.
Вскочив со стула, девушка устремилась к пылающему в камине огню. Отблески света заиграли на ее печальном лице.
– Страсть Толиверов, о которой вы столько говорите, страсть, ради которой вы готовы отказаться от любви всей своей жизни, эта страсть, как я понимаю, – холодная улыбка скользнула по губам девушки, – полностью зависит от тяжелого труда рабов. Я права?
– В определенном смысле, да, – ответил Сайлас.
Глаза девушки помрачнели.
– Вы знакомы с теми доводами, которые выдвигают аболиционисты?
– Да.
– Тогда вы понимаете, что я скорее свяжусь с мулом, чем с рабовладельцем.
Бестактность Джессики произвела на мужчину крайне негативное впечатление. Он рассердился и в то же время встревожился. Она что, отказывается выходить за него замуж?
– Может и так, мисс Виндхем, – сказал он, – но, если вы изберете монастырь, никого, кроме мула, рядом с вами и не окажется.
Девушка покраснела.
– А Летти знает об этих… изменениях в ваших планах?
Сайлас ожидал подобного вопроса и ответил с душевной болью:
– Нет… пока нет. Я хочу сперва услышать, что вы согласны выйти за меня замуж.
Губы Джессики слегка округлились.
– Вы, я вижу, из тех, кто любит перестраховаться.
– Это не единственный мой недостаток.
– По крайней мере, вы не утаиваете правду.
– Не в этот раз, мисс.
– В таком случае, мистер Толивер, выслушайте, пожалуйста, следующее. Мне кажется, я могу понять, что вами движет, что представляет собою та страсть, которую вы унаследовали и которая вас отнюдь не украшает. Мания всегда остается манией. Человек не в состоянии очистить от нее свою кровь, как при жарении мяса нельзя избежать брызг раскаленного жира. Я испытываю отвращение к вашей… страсти, ибо ради удовлетворения ее вы готовы пожертвовать слишком многим, но я понимаю, как вы мучаетесь, и сочувствую вам. Я тоже раба собственной страсти, и, кажется, я не в силах ей противиться.
Вернув на место кочергу, Джессика с решительным видом отвернулась от огня.
– Итак, мистер Толивер, у нас нет иного выхода, кроме как заключить сделку. Я, пожалуй, не стану вам хорошей женой. Сомневаюсь, что смогу когда-нибудь полюбить вас. В равной мере я не ожидаю, что со временем вы станете мне хорошим мужем. И не жду с вашей стороны даже тени душевной привязанности ко мне. Что касается интимных отношений, то я согласна на них исключительно ради зачатия детей. Вы меня понимаете?
