– Но это развитие за счет других отраслей…
– Возможно. Но вы посмотрите на нашу страну: наибольшие достижения в нашей науке и технике получены в отраслях, связанных с оборонкой.
– Пожалуй.
– Так вот, я глубоко убежден, уважаемый Эдуард Аристархович, что если бы не было зла, то есть дьявола, то не было и добра. Таким образом, дьявол – необходимое условие для развития человечества…
– Интересная концепция, – буркнул Полянский, вдруг опять воскликнул, – тяните, клюет!
На этот раз в улове оказался сом килограмма на полтора. Оборнов был явно доволен.
Он положил пойманную рыбу в ведро с водой, затем, положив удочку на берег, повернулся к Полянскому:
– Эдуард Аристархович, я хотел бы у вас кое-что спросить. Вы хорошо знаете всех своих подчиненных?
– Да, конечно. – Полянский удивленно посмотрел на московского гостя.
– Как вы оцениваете морально-деловые качества своих научных сотрудников?
– Видите ли, Алексей Михайлович, у нас работают не просто научные сотрудники, а неординарные личности, люди с врожденными психофизиологическими способностями, далеко выходящими за рамки нормального среднестатистического человека. В связи с этим у некоторых из них есть определенные отклонения от норм поведения. Например, у нас работает доктор медицинских наук, автор двух докторских и трех кандидатских диссертаций… Так вот, он некрофил. С периодичностью раз в месяц он ездит в морг и, извините, трахает там молоденьких девочек. Мертвых…
– Я не об этом, Эдуард Аристархович. Сформулирую свой вопрос более конкретно. В течение последнего года с вашего объекта происходила утечка информации по проекту МУЗОБС. Эти данные достоверные. Я сейчас проверяю ваших сотрудников, выделил круг лиц, через которых могла произойти эта утечка. Не хочу нагнетать шпиономанию, но вопрос очень серьезный. Мне нужна ваша помощь.
– Чем я могу помочь вам?
– Мне хотелось бы, чтобы вы дали мне психологическую характеристику некоторых ваших сотрудников. Я запустил механизм проверки, и в ближайшее время будут первые результаты. Дело в том, что есть голые факты, логика поведения преступника, поступки, но есть еще личностные мотивации этих поступков. И эти два компонента должны все-таки стыковаться. Меня интересует все: склад характера, привычки, ценностные ориентации, взаимоотношения с коллегами, какие-то, может быть, странности…
– Вы кого-то подозреваете?
– Да, подозреваю. Но пока я вам не скажу о своих подозрениях. Во-первых, чтобы не навязывать вам своего субъективного мнения, а, во-вторых, просто я пока не имею на это права. Вы меня, надеюсь, понимаете.
– Я понимаю.
– Эдуард Аристархович, может, мы зайдем после рыбалки в наш кабинет и там поговорим?
– Ну… разумеется, если это необходимо для дела…
– Необходимо. Кстати, у вас тоже клюет!
Глава XXVIII
Совещание в кабинете начальника управления ФСБ по гор. Москве и Московской области шло уже второй час. Несмотря на то что кондиционер работал без перерыва, было душно. Были собраны все начальники подразделений. Основной вопрос, обсуждавшийся на совещании, – контрразведывательное обеспечение выборов Президента на следующей неделе.
Совещание было назначено на шестнадцать часов в субботу. Уже сам этот факт вызывал раздражение, но никто из присутствующих даже намеком не выразил своего недовольства или удивления. Такова профессиональная этика. Некоторые украдкой посматривали на часы. Суббота безнадежно загублена, но хоть еще вечер остается.
Выступал начальник управления, подводя итоги и давая последние указания.
– …Прошу провести в своих подразделениях инструктажи в понедельник утром. С 9.00 завтрашнего дня вводится повышенная оперативная готовность. Отпуска на этот период отменяются. Все сотрудники управления выезжать за пределы зоны нашей оперативной ответственности могут только с моего личного разрешения или моего первого заместителя.
С завтрашнего утра в управлении вводится усиленное дежурство: кроме штатного и оперативного дежурного, заступает еще ответственный дежурный из числа начальников подразделений. Вот график дежурств, прошу ознакомиться и расписаться…
Тихорецкий сидел в самом конце длинного стола и уже не слушал, так как основное было сказано. Сейчас, как обычно, начнут задавать уточняющие вопросы: взаимодействие с органами МВД на местах, охрана режимных объектов, форма одежды, отмена уже запланированных и утвержденных командировок… Его сейчас мучил один вопрос: докладывать ему свои сомнения начальнику управления или нет. В конце совещания все же решился.
Когда заседание закончилось и начальники подразделений не спеша выходили из кабинета, Тихорецкий, как бы замешкавшись, встал последним из-за стола и, подойдя к столу руководителя управления, тихо обратился: «Товарищ генерал, разрешите проконсультироваться с вами по одному небольшому вопросу». Начальник управления оторвался от бумаг, устало посмотрел на Тихорецкого:
– Да, Александр Юрьевич, что-нибудь срочное?
– Срочное, – подтвердил начальник отдела.
Он кратко рассказал начальнику управления про подозрения в отношении сотрудника ФСБ: все те подозрения, которые были у покойного Скобликова, а затем накопились и у него самого. Генерал слушал спокойно, внешне безучастно, как будто он прослушивал очередную сводку погоды. Но внешнее безразличие начальника управления не могло обмануть Тихорецкого. Он заметил, как напряглись скулы начальника, как едва заметно приподнялись его белесые брови.
– А Скобликов не докладывал директору? – поинтересовался начальник управления.
– Я точно не знаю, товарищ генерал, но предполагаю, что нет.
– А зачем ты мне это рассказываешь?
– А кому же мне еще докладывать, товарищ генерал?
– Александр Юрьевич, – генерал тяжело вздохнул, бросил стопку документов в сейф, стоящий от него по правую руку. – Ты сам осознаешь, что ты говоришь?
– Безусловно, товарищ генерал.
– А что ты от меня хочешь?
– Необходимо доложить директору ФСБ.
– Что докладывать? – с каким-то шипением произнес начальник управления, оперся двумя руками на стол и вытянул шею к Тихорецкому как гусь. – Ты знаешь, кто это? Он наш куратор, в перспективе – будущий начальник второго главка. И что, приду я к директору… а факты где?! Ну и что, что номер его телефона в книжке второго секретаря посольства США? А запись эта на магнитофоне? Она даже протоколом не оформлена. Да любой сраный адвокат тебе сразу скажет, что это монтаж или подделка…
– Товарищ генерал, но надо что-то делать, – глухо возразил Тихорецкий.
– Товарищ полковник, – начальник управления уже не скрывал раздражения, – вот идти сейчас против него с этим – это все равно что с двустволкой против танка. Ты не бывал там, на самом верху, а я был… там голову откручивают в секунду и не таким, как ты. На, – он бросил записную книжку Митчелла обратно Тихорецкому, – иди и забудь об этом, иначе я тебе не гарантирую твою дальнейшую карьеру, – генерал тяжело встал, повернулся к Тихорецкому спиной, начал закрывать сейф.
В подавленном состоянии Тихорецкий вернулся в свой кабинет. Четких мыслей не было, но была уверенность в своей правоте. И тревога. Не за себя, за дело. «Или я ошибаюсь», – мелькнула вдруг спасительная мысль. «Да, нет. Скобликов ведь не сомневался, и его смерть уж очень подозрительна. Человек, который легко пробегает десять километров на лыжах, вдруг умирает от инфаркта после подъема на седьмой этаж. Не вяжется. И умирает как раз перед тем, как прийти на доклад к директору ФСБ. Он проверял: Скобликов записался на доклад к руководителю ведомства. И что мне теперь делать? Даже посоветоваться не с кем. С начальником управления посоветовался… на свою шею. Думай, Саша, думай! Формально ты сделал все, что мог. Исполнил, так сказать, свой гражданский долг. Гражданский… Но ты же еще и чекист. Не солдафон, тупо выполняющий инструкции и приказы!»
Тихорецкий машинально выдвинул ящик своего письменного стола. Безразлично уставился на содержимое ящика: чистая бумага, фломастеры, ручки, точилка для карандашей, дискеты, диктофон, наплечная кобура. В самом дальнем углу грамоты – начальника управления, директора ФСБ, московского мэра. Он не любит вешать их на видное место, как это делают некоторые из его коллег. Или плюнуть на все! От этой мысли сразу стало легче и беззаботней. Нет, надо делать так, как приказывает совесть!
Александр Юрьевич решительно задвинул ящик в стол, взял трубку внутреннего телефона:
– Виталий Геннадьевич, ты кабинку с ВЧ-телефоном не опечатал еще?
– Никак нет, Александр Юрьевич, – бодро ответил штатный дежурный управления.
