Даже если и не отрицала, что по-своему он, несомненно, хорош.
И вот я была заворожена тем, как в нем одном могли мириться лед и пламя, жестокость к миру и такая нежность ко мне.
— …Ты всё-таки увлек меня в этот чертов стокгольмский синдром, мистер ледяной варвар!
Варг улыбнулся, целуя меня в пупок, и провел горячим языком вдоль линии трусиков, буквально промурчав:
— Ты и стокгольмский синдром? Я скорее поверю, что ему подвержены парни, когда Герда гоняет их шваброй по залу и лупит по хребтам, чем что ты можешь стать частью этой глупости, Холодное сердце.
Я хохотнула, почему-то очень ярко представив эту картину, в которой крошка Герда со своим пузиком заправски гоняла огромных накачанных мужчин шваброй, совершенно не боясь ничего.
— Вот кого нужно было назвать валькирией, — простонала я с придыханием, понимая, что теряю нить мысли и разговора, потому что Варг стянул с меня штаны сразу вместе с трусиками, оставив теперь обнаженной. Как я и просила.
Только на ноги не поднялся, а прикоснулся губами к бедру, проделав дорожку из жадных поцелуев.
— Для них она Фрейя.
Пообещав себе запомнить это имя, чтобы потом посмотреть в большой энциклопедии о жизни викингов и их мифологии, я буквально сорвалась вниз с обрыва, когда язык Варга скользнул между бедер, касаясь горячих влажных складочек лона.
О-о-ох, че-е-ерт!
Не знаю, как я не упала от первого прикосновения, что отразилось в моем теле волной жара, словно меня пронзила молния от макушки до самых пяток!
И как только от меня копоть не пошла!
Нет, я, конечно, видела в фильмах, как все эти девушки стонали и подвывали, но всегда полагала, что это все делается ради камеры, а не из-за реальных эмоций.
Для красивой эффектной картинки, на которую так западают мужчины.
Как же, оказывается, я ошибалась и была наивна, потому что сейчас мне хотелось стонать и подвывать от того, что взрывалось в теле настолько ярко и сочно, что, черт побери, перед глазами просто падали шальные звезды!
Но не было ни одной мысли о том, что это слишком пошло и неправильно.
Мыслей не было в принципе!
Ни единой!
Они плавились и с шипением испарялись в новых ощущениях моего тела, где каждая мышца, каждый нерв были выкручены на полную катушку, словно мне в руки дали оголенные провода и включили ток на полную мощность.
Варг не скупился на ласку.
Ласкал так, что больше молчать не получалось категорически.
Цепляясь пальцами за его влажные волосы, я стонала и кусала губы, запрокидывая голову и чувствуя, как дрожат колени от накатывающих волн бесстыжего блаженства.
Эти волны накрывали все сильнее и сильнее, выбивая воздух из легких и оставляя рваные всхлипы, когда внутри меня словно что-то взорвалось и шарахнуло так, что на секунду перед глазами стало темно.
По позвоночнику пробежали мурашки, и весь мир накренился, когда я поняла, что больше не в состоянии держать себя на ногах, повалившись назад на кровать.
Варг тут же оказался сверху, глядя так, что в сердце что-то ухнуло.
Он любовался мной и больше не скрывал этого.
Низ живота в буквальном смысле скручивало от сладостных спазмов, от которых всё тело сотрясалось мелкой дрожью, но это было только начало, потому что Варг лег сверху, придавливая, и вошел в меня медленно и размеренно, отчего я снова глухо застонала.
Я думала, что уже знаю эти ощущения, но сейчас всё было иначе.
Чувственнее. Интимнее. Ближе.
Кожа к коже.
Глаза в глаза.
Я обнимала Варга за шею, судорожно вдыхая его дыхание через свои влажные губы.
Я видела собственное отражение в его глазах и едва могла дышать.
Я узнавала его по крохам, на ощупь, мелкими шагами украдкой.
Но чем глубже погружалась в его мир, тем сильнее проникалась им до глубины души, ступая по льду его особенного мира и больше не чувствуя холода.
Мне больше не нужен был свет, чтобы видеть.
Не нужно было тепло, чтобы чувствовать себя уютно.
Если я чувствовала его рядом с собой, то знала, что никакая напасть больше не страшна.
Блаженно поддаваясь на его поступательные движения, я искренне наслаждалась тем, что происходит между нами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ступала по этой дороге страсти, желая узнать все ее грани сполна.
Я подавалась бедрами вперед и вверх, улавливая его ритм, чтобы вобрать в себя еще глубже.
Еще сильнее.
До самого предела, после которого была только боль.
Я двигалась с ним самозабвенно и открыто, обнимая руками за мощную спину, которая стала влажной от скольжения и трения наших тел.
В этом было первородное волшебство — ощущать, как тугие упругие мышцы на спине твоего мужчины перекатываются и напрягаются, выпуская его внутреннего зверя прямо в твои руки. Прижиматься к нему.
Вдыхать аромат его тела, пока твое собственное наливается огнем, умело созданным им одним.
Я была словно музыкальный инструмент в его умелых руках, на котором Варг играл виртуозно и от души, заставляя меня снова и снова повторять его имя в сладостном бреду, пока новая золотая обжигающая волна не прошла разрядкой по всему телу настолько мощно, что капельки пота выступали на висках, путаясь в волосах.
Но Варг остался верным себе, отскочив в последний момент, и в сотый раз доказал собственную выдержку и здравый смысл.
— А теперь обязательно должен появиться Бьёрн, — хихикнула я, растягиваясь на кровати и прикрываясь одеялом, потому что Варг поднялся на ноги и направился снова в ванную.
Он с улыбкой поцеловал меня, когда вернулся, протягивая свежее полотенце, пока я лежала, пытаясь восстановить рваное дыхание и унять дрожь во всем теле.
Меня словно осыпали невидимыми блестками, что стали отголосками яркого взрыва блаженства, от которых было так приятно и необычно.
— Сегодня у нас много работы, Холодное сердце.
— Что-то еще случилось?..
— Да. Завтра Новый год.
Я только округлила глаза, продолжая лежать на его кровати в его спальне и смотреть, как Варг спокойно вошел в гардеробную, а вышел уже готовый к новому дню.
Облаченный, как всегда, в черную тонкую кофту и черные брюки.
— Увидимся позже.
— Хорошо.
Варг дошел до двери, но вместо того, чтобы выйти, вдруг порывисто вернулся ко мне, чтобы снова поцеловать.
А я обняла его за шею, отвечая на эту неожиданную и такую сладкую ласку и уже не сдерживая улыбки, когда со второй попытки он всё-таки ушел.
Подумать только — завтра Новый год!
Время, когда каждый пытался начать жизнь заново и писал на бумажке свои самые заветные мечты, чтобы они обязательно исполнились в новом году.
Чего же хотела я теперь?
Странно, но в душе не осталось ни одной мечты, ни одного желания… Я самой себе казалась чистым листом, где не было ни единого знака.
Больше это не пугало.
Скорее, делало сильнее.
Я не смогла позволить себе принять душ в спальне Варга.
Быстро облачилась в свои вещи, заправила постель, как умела, и вышла, прикрыв за собой дверь, чтобы пройти мимо комнаты Ромки, прислушиваясь, что происходило за дверью, а потом поднялась к себе, чтобы элементарно умыться.
Итак, последний день уходящего года.
Странное ощущение.
Я смотрела вперед, но не видела ничего ясного.
Только теперь была спокойна и, наверное, в какой-то мере расслабленна, позабыв про игру, про близкую и возможную смерть.
Чертог уже не спал.
Каждый находил себе дело, все куда-то торопились, и теперь большие викинги напоминали огромных муравьев, которые носились с сотнями разных дел.
— Нужно еще елку нарядить и подготовить подарки для детей! — пробасил Эйнар где-то в коридоре, по которому я шла уже в привычном направлении, на кухню.
— Для каких детей?
Мужчина обернулся на меня, улыбаясь:
— Каждый год мы собираем детей из нашего квартала, устраиваем снежный бой, а потом кормим обедом и дарим подарки.
— Чудесная традиция.
— Да. И было бы совсем чудесно, если бы это всё не делалось в последний день!
