Мы немного поговорили о делах и обстановке в его родном квартале, когда Архан чуть поморщился, словно предстоящая тема была явно неприятной, и теперь обратился ко мне:
— Сейчас, наверное, не время, Варг, но я должен сказать.
— Так говори.
— Ты ведь помнишь девушку из своего квартала, которая работает у нас в гостинице администратором?
— Вильма.
— Да, она. Сегодня вечером один из посетителей гостиницы отнесся к ней неуважительно и дал пощечину.
Я скрипнул зубами, но в лице не изменился, понимая, что виновный будет наказан.
— Парни скрутили его и приволокли ко мне. Накажешь его, как посчитаешь нужным. Только скажи, когда его привести в Чертог.
— Он норд?
— Пакистанец.
— Разве мы не наказываем своих людей сами?
— Я подумал, что ты захочешь наказать его за это унижение сам, Варг, — проговорил Архан и, чуть помолчав, добавил: — …Если бы на месте Вильмы была индианка, он бы повел себя по-иному.
Больше было и не нужно.
Никто был не вправе обижать мою кровь.
— Приведи его завтра в любое удобное для тебя время. Я буду в Чертоге.
— Договорились.
Поток посетителей не прекращался до поздней ночи.
Приходили даже те, кого мы не ожидали увидеть, что лишний раз доказывало только одно: дядя Лёша был хорошим человеком и верным другом, поэтому люди всё шли и шли, чтобы поддержать Лекса, а иногда просто обнять.
Не было сил ни душевных, ни физических, когда двери Чертога наконец закрылись, ставя точку на этом долгом изматывающем дне.
Лекс решил остаться у нас, но в этот раз занял одну из свободных комнат, которую Хэльга убрала и приготовила специально для него.
Женя же оказался несговорчивым и всё равно поехал в русский квартал следить за обстановкой, как бы мы ни пытались убедить его передохнуть одну-единственную ночь, потому что парни всё держали под контролем и сообщили бы ему незамедлительно, случись что из ряда вон выходящее.
И в этом был весь Женя: на вид довольно простой, но внутри скала, о которую можно было разбиться.
— Завтра привезу тебя к нам, даже если придется скрутить тебя и вырубить! — ворчал Бьёрн, обнимая Женю у порога и нехотя отпуская в очередную бессонную ночь, где он будет пилить сам себя и изводить свое и без того испепеленное сердце. — Будешь спать в моей комнате под присмотром Хэльги, черт подери! А я подежурю! Или ты и мне не доверяешь?!
— Не бухти, здоровяк! Завтра придет день, и всё решится, — устало, но искренне улыбался Женя, скрываясь в темноте промозглой ночи, даже не ежась от холода, хотя шел до своей машины в одной тонкой черной рубашке.
— Сказал же, что приеду за тобой и приволоку к нам насильно! Учти!
— Не забывай, что я служил в ФСБ.
— А я у меня черный пояс по карате, так что не вякай!
Женя рассмеялся и махнул рукой на прощание.
— Тебе бы тоже не мешало поспать, Бьёрн.
— На себя посмотри, — хмыкнул друг мне в ответ, но спорить не стал, когда мы зашагали к своим комнатам в стенах Чертога.
— Увидимся завтра.
— Да.
Спальня встретила меня, как всегда, холодом и молчанием.
Полное олицетворение моего внутреннего мира.
И, сбрасывая с себя черную кофту, я с усталостью думал о том, как было бы хорошо, если бы мысли можно было снять с себя, подобно одежде, чтобы дать всего пару часов на нормальный сон.
Одну ночь.
Одну гребаную ночь, в которой я бы не видел снов, и проснулся бы хоть немного отдохнувшим.
Не было моральных сил даже просто сходить в душ.
Я просто растянулся на своей кровати, заранее зная, что буду считать часы до рассвета, чтобы затем погрузиться в работу и этим спасти себя.
Но, уловив движение у едва приоткрытой двери, почувствовал, как сердце заколотилось и словно вернулось к жизни, сбрасывая с себя оковы льда.
В темноте стояла Лиза, явно смущенная и скованная, но, несмотря на это, не уходила.
Моя отчаянная, смелая девчонка.
МОЯ!
Эта мысль прошла опаляющей дрожью по всему телу, словно искра попала в кровь.
Прошел день, а я, кажется, всё еще не мог поверить, что Лиза не оттолкнула меня, позволив так много.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Входи, Холодное сердце.
***************************
Я старалась не задумываться над тем, что делаю.
Просто чувствовала, что сегодня должна быть рядом.
Не потому, что мы переспали, и я возомнила себя его девушкой, нет.
Ставила себя на его место и понимала, что я бы ни за что не хотела остаться одной в такой страшный день.
Мне было бы жизненно необходимо чувствовать, что я не одна.
Пусть без разговоров и попыток утешить бесполезными словами, но чтобы теплые руки и мирное дыхание согревали меня.
Да, Варг был другим.
Но он тоже был человеком, и теперь я точно знала, что ничто человеческое ему не чуждо.
Честно говоря, я не ждала, что он пригласит меня войти, потому что по реакции викингов видела, что его спальня — это настолько особенное место, куда не смели без позволения входить даже Бьёрн и Хэльга.
Не говоря уже обо всех остальных.
Включая меня.
— Знаешь, когда Варг в таком состоянии, его лучше не трогать, а дать пару дней. Он придет в норму, и всё будет по-старому, — сказал мне Эйнар, когда я обратилась к нему со скромной просьбой рассказать, где именно находится спальня их ледяного предводителя.
Не сказать чтобы Эйнар сильно удивился.
Скорее, он был слегка напуган и даже взволнован тем, что я собиралась пойти туда.
— Он и сам редко уходит в свою спальню. Чаще всего спит прямо в кабинете. Но если и уходит, то, значит, ему особенно тяжело…
Вот именно поэтому я была непреклонна и только улыбнулась мужчине, чуть касаясь его могучего татуированного плеча, чтобы он перестал волноваться и просто сказал мне дорогу.
— Ты и правда сумасшедшая, валькирия! — сокрушенно покачал Эйнар головой и всё-таки рассказал, как отыскать святую святых.
Спальня Варга была этажом ниже кают, где содержали меня, Сашу и Джо.
Там, где была комната Ромки.
И, спускаясь вниз по узкой железной лестнице, я чувствовала, как начинает колотиться мое сердце при одной только мысли о том дне, в котором я впервые увидела другого Варга — умеющего любить, умеющего переживать, не ведающего боли ради тех, кто был дорог его ледяному сердцу.
Дне, где я впервые увидела Ромку и поняла, отчего в мире Варга было так много боли и невысказанной печали, которую он нес глубоко в себе.
А ведь те мои рисунки всё еще лежали в каюте и ждали подходящего часа.
Я действительно хотела помочь!
Всем сердцем!
Потому что то, через что прошли эти братья, оставило след даже в моей душе.
Оказавшись в, должно быть, самом освещенном месте Чертога, я сначала даже растерялась, хотя уже была здесь и представляла, куда мне двигаться дальше.
Только сразу за нужным поворотом после закрытой двери Ромкиной длинной комнаты с сотнями рыб и огромным аквариумом наступила тьма. И холод.
Мир Варга, который окутал в свои колючие объятья сразу же, давая понять, что здесь совсем иная атмосфера.
Я знала, что он в комнате.
Слышала за дверью, как он ходит.
Через чуть приоткрытую щелку видела даже, как он скинул с себя кофту и тяжело опустился на кровать, которая неясным светлым пятном отражалась во мраке.
Но всё не решалась постучать и выдать свое присутствие.
Ждала, когда сердце перестанет колотиться и я смогу побороть в себе новые чувства, которые появились так неожиданно и расцвели робко и едва заметно.
— Входи, Холодное сердце.
Я чуть прикусила нижнюю губу, чтобы не улыбнуться.
Это было так странно, но теперь такое обращение к себе я воспринимала словно ласку.
Без этих банальных котиков и заек. Но всё же ласково и… очень между нами.
Я вошла и прикрыла за собой дверь, тут же ощутив аромат тела Варга.
И холод.
Куда более сильный, чем даже в моей каюте.
