— Конечно, Адам Казимирович, купим, не расстраивайтесь, дорогой вы наш брат-автомеханик, — горячо поддержал Бендера тот, хорошо понимая состояние своих старших друзей.
— И даже можем купить настоящий «Роллс-Ройс», если попадется на столичном автомобильном рынке Харькова. Но он очень шикарный и впечатляющий для окружающих. Всем будет бросаться в глаза, а это нам совсем ни к чему, камрады.
После затянувшегося молчания Козлевич тихо спросил:
— И все же, братцы, что станется с нашей «изоттой»?
— Вот и проблема, друзья. Утопить или сжечь, рука не поднимается, — покачал головой Бендер.
— Не поднимется, братцы, — трагическим голосом подтвердил Козлевич.
— А продать ее в том же Харькове, который у нас впереди, чревато опасностью, — задумался Остап.
— А я продам, я продам, — заверил Козлевич. — Но гробить «изотту» я не позволю, — пристукнул рукой по рулю Адам. — У меня опыт, у меня опыт в этих делах, братцы, — горячо заверил он.
— Значит, так. Конечно, за нее мы не сможем получить свои две тысячи рублей. Но согласимся на меньшее. Ведь так, Шура?
— Конечно, конечно же, командор. Нам ни к чему оставлять след для легавых, если по справедливости, — тряхнул решительно рыжекудрой головой Балаганов.
— Нет, дорогой Адам Казимирович. В вашем опыте по продаже и покупке автомобилей и запчастей я не сомневаюсь. Но здесь дело, как вам известно, камрады, сугубо интимное, не подлежащее огласке, а тем более демонстрации нашего автомобиля на базаре. Адам Казимирович, надеюсь, вы хорошо знаете свой родной польский язык?
— Вполне, Остап Ибрагимович, — непонимающе взглянул на экс-председателя Козлевич.
— Прекрасно. Скоро вам придется говорить какое-то время только по-польски. Переводчиком буду я.
В Харькове было уже лето. Столица Украины была шумной. После городов, которые миновали единомышленники, казалось, будто за границу попали.
На автомобильный базар Остап категорически запретил ехать на «изотте», сказав при этом:
— Именно там НКВД и уголовный розыск могут и подловить нас, друзья. Поэтому… Вначале нам следует найти квартиру и выгрузить там все из нашей колесницы. Это раз. После этого побываем на рынке, но без машины. Предложим тем, кто хочет купить автомобиль.
— Без машины это пустой номер, Остап Ибрагимович, — покрутил кончик уса Козлевич. — Каждый захочет посмотреть и опробовать покупку.
— Конечно, будем приводить покупателей к «изотте», обещая им скидку.
— Нет, ничего не выйдет, командор, я тоже сомневаюсь в успехе такой продажи, если по справедливости, — согласился Балаганов с Козлевичем.
— Такой метод продажи вызовет подозрение. Не краденная ли? — подумают люди, — вздохнул автомеханик.
— Да, — задумался Бендер. — Товар — деньги, деньги — товар… Но я же вас спрашивал, Адам Казимирович, знаете ли вы польский?
— Спрашивали, — кивнул Козлевич. — Но что из этого, Остап Ибрагимович?
— А то, что мы поставим «изотту» у польского консульства и покупателям будем говорить, что она ждет их, верно, друзья? Что дипломат, который продает машину по случаю своего экстренного отъезда на родину, не может торговать автомобилем на базаре по своему положению, по своему статус-кво…
После этого непонятного слова для Балаганова и Козлевича они с уважением посмотрели на образованного своего начальника.
— Вы будете, Адам Казимирович, представлять этого дипломата, для чего и оденетесь соответственно, а я буду переводить ваши речи с польского. Причем, говорите, как можно длиннее о технических данных автомобиля, Адам.
— А нас спросят почему это… — начал неуверенно Козлевич.
— Вот когда спросят, я и отвечу, дорогой автомеханик, — перебил его Бендер. — Все. За дело.
Вскоре компаньоны сняли по объявлению квартиру и вкатили во двор свой лимузин.
Был вечер и начало продажи автомобиля было отложено до утра.
Утром, освободив машину от груза — мешков с антиквариатом, и оставив на хозяйстве Балаганова, Бендер с Козлевичем выехали проводить задуманную операцию. Но как они ни расспрашивали шоферов встречных машин, прохожих, никто не мог указать, где находится польское консульство, посольство.
— А может быть, такого консульства-посольства и нет вовсе в городе, Остап Ибрагимович?
— Обратимся в адресное бюро, Адам, — решил Остап.
Но и там великому предпринимателю ответили:
— Не значится, товарищ, такое.
— К милиции обратиться что-ли? — взглянул Остап на Козлевича, видя как его план далек от осуществления.
В это время они проезжали мимо очень большого дома, подъезды которого были залеплены множеством вывесок.
— Остановимся у одного из этих подъездов спаренных ульев, Адам, — сказал Остап и, выйдя из машины, стал изучать вывески. Это был огромный дом со множеством государственных учреждений, организаций и контор с замысловатыми названиями, аббревиатура слов которых вызывала невольный смех.
Среди такого множества учреждений в этом большом доме и находилось одно под вывеской: «Республиканское отделение ВОРВ». А чем занималось это учреждение, имеющее на вывеске после слова «Республиканское отделение» только свое аббревиатурное название ВОРВ было загадкой из загадок не только для простого смертного, но и…
Ходил анекдот, что даже сняли руководителя одной иностранной разведки за то, что тот никак не мог выяснить, что означают буквы ВОРВ и чем занимается эта контора. Этот руководитель дал задание своему лучшему агенту отправиться со своим лучшим помощником в ВОРВ и выяснить все досконально. У подъезда стоял, сверкая лаком и никелем, новенький автомобиль. Открыв дверцу для прохлады и свесив на землю ноги, сидел в нем водитель.
— Скажите, товарищ, — спросил агент, — что за учреждение ВОРВ? Чем оно занимается?
— Кто его знает, чем занимается, — ответил водитель. ВОРВ и ВОРВ. Учреждение как всюду.
— Вы что же не из этой конторы?
— Почему не из этой? Я в ВОРВе со дня основания работаю.
Не выудив сведения у шофера, шпионы вошли в вестибюль. Он ничем не отличался от многих других подобных. Деловито ходили служащие, бегали рассыльные девицы с бумагами. У входа сидел вахтер в традиционных галифе и гимнастерке.
— Чем же они тут занимаются? — начал присматриваться агент, многозначительно посмотрев на своего помощника.
Но тот не успел ответить, как мимо них пробежало несколько сотрудников ВОРВа, оживленно обсуждая, кто сколько купит и хватит ли на это денег. В разговоре улавливалось часто слово: «Цыплята, куры».
— Мне ясно, шеф, — сказал вполголоса второй шпион, — здесь дело касается не иначе как птицефабрики. Куры, цыплята, корм для них по льготной пайковой цене.
— И почему тогда ВОРВ? И не одной буквы «пэ» буквы слова «птица»?
На это помощник лучшего агента ответить не мог. И они пошли наверх. Остановились у больших стендов с множеством объявлений, приказов, распоряжений, перечня дежурных, расписаний политзанятий по группам и, конечно, стенгазетой.
— Теперь мы все узнаем, — с победоносным видом начал читать агент. — Не может быть, чтобы из этой служебной периодики мы не выяснили, что такое ВОРВ и чем он занимается.
И шпионы стали прочитывать все бумажки. Но в них шла речь о служебном быте, культпоходах, спортивных мероприятиях, об опозданиях на службу, о командировках, о соцсоревновании в процентах. И ни одного слова о служебных, рабочих делах. И везде это учреждение именовалось аббревиатурными буквами ВОРВ без расшифровки. ВОРВ и ВОРВ. Председатель ВОРВа, секретарь партбюро ВОРВа, председатель месткома ВОРВа…
Старший агент горько рассмеялся. Помощник сочувствующе посмотрел на него и вдруг с надеждой указал на листок.
— Вот! Наконец-то! — воскликнул он.
Шпионы уставились на приказ. В нем говорилось в пламенных выражениях, призывающих ворворцев восполнить недовыполнение плана.
Оба прочли внимательно приказ и забеспокоились.
— Как бы все-таки узнать, невыполнение чего? Ведь тут только проценты…
Увидели плакат: «Ворвовцы, улучшим работу в соответствии решений пленума!».
— Какая же у них работа? — теряя свое профессиональное самообладание прошептал старший агент.
— Надо поговорить со служащими, шеф, — подсказал тоже шепотом помощник.
— Рискованно, конечно, но придется. Товарищ… — ухватил «шеф» проносившегося мимо служащего. И взяв его панибратски под руку начал выспрашивать…
Но тот по непонятной для шпионов причине смутился и после паузы промолвил:
— Понимаю. Но у меня другие обязанности. А ВОРВ есть ВОРВ, товарищи.
И он побежал, откинув корпус назад, приложив руку ниже спины, как человек, которому приспичило немедленно посетить туалет.
Агенты переглянулись. Старший сплюнул и решительно открыл дверь одного из отделов.
