Глава седьмая
Гнусное судебное разбирательство
Вестминстер-Холл, 14 июня 1858 года
Первым к суду обратился адвокат Генри.
— Робинсоны поженились в тысяча восемьсот сорок четвертом году[80], — начал Монтегю Чемберс, королевский адвокат. — Миссис Робинсон была тогда вдовой мистера Дэнси и обладала годовым доходом от четырехсот до пятисот фунтов стерлингов, закрепленными за ней для отдельного пользования. После заключения брака Робинсоны жили в Блэкхите, Эдинбурге, Булони и окрестностях Рединга. Во время их пребывания в Эдинбурге в тысяча восемьсот пятидесятом году они познакомились с мистером Лейном, тогда изучавшим право, который впоследствии женился на дочери леди Дрисдейл. Он открыл водолечебное заведение в Мур-парке, вероятно, хорошо известное вашим светлостям, поскольку прежде являлось резиденцией сэра Уильяма Темпла.
Трое судей, составлявших Суд по бракоразводным и семейным делам, сидели на возвышении под балдахином с красными занавесями. Сэр Крессуэлл Крессуэлл, высокий и худой, поигрывавший лорнетом холостяк шестидесяти четырех лет, был председателем отделения Высокого суда по делам о наследствах, разводах и по морским делам и председательствовал в этом суде. Сэр Александр Кокберн, невысокий мужчина пятидесяти пяти лет, с острым взглядом голубых глаз, под глазами мешки, являлся главным судьей Суда общих тяжб — третьим судьей самого высокого ранга в стране; тоже холостяк, он, однако, как широко было известно в его кругу, имел двух детей (двенадцати и девятнадцати лет) от незамужней женщины. Хотя на судейском месте Кокберн являл собой величавое зрелище, он был известным светским львом и зачастую едва успевал в суд к самому началу слушаний, открывавшихся в одиннадцать часов. Сэр Уильям Уайтман был последним по старшинству из трех судей, но самым опытным в делах закона и брака: из своих семидесяти двух лет он двадцать семь лет служил в суде и был женат тридцать девять лет. Судьи решили слушать дело Робинсонов без присяжных: они вынесут вердикт сами. На головах у них красовались парики из конского волоса, на плечах — красные мантии, отороченные горностаем, в которых в жару было тяжело.
Солнечный свет лился[81] в зал суда через стеклянную башенку и кольцо круглых световых люков в его куполе, падая на длинные столы и скамьи внизу. Проникало сюда и городское зловоние. В период сильной жары, донимавшей Лондон в июне того года, «большая вонь» сточных вод поднималась с илистых берегов Темзы и просачивалась в палаты парламента и примыкающие суды Вестминстер-Холла. К полудню температура достигала[82] восьмидесяти пяти градусов по Фаренгейту, а к трем часам — девяноста градусов[83].
Мистер Чемберс — бывший гренадер гвардейского полка и парламентарий пятидесяти восьми лет, с густыми темными бровями, доброжелательный и компетентный, — продолжал:
— Мистер Робинсон был инженером-строителем и по необходимости надолго уезжал из города. Он начал строительство дома для себя в пригороде Рединга. Переехав туда, они возобновили свое знакомство с Лейнами и часто навещали их в Мур-парке вместе. Однако чаще миссис Робинсон ездила туда одна, и будет доказано, что близость между ответчиками привлекла внимание некоторых пациентов и слуг заведения. Однако мистер Робинсон оставался в совершенном убеждении в верности своей жены, пока наконец в тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году, во время болезни миссис Робинсон, случайно не обнаружил исключительное повествование, немедленно открывшее ему глаза на моральную нечистоплотность и неверность миссис Робинсон.
Чемберс и другие королевские адвокаты надевали черные шелковые мантии, белые сорочки, белые воротники-стойки и белые парики из щетины, закрывавшие их бакенбарды. Сидели они лицом к судьям, их помощники в мантиях из грубой черной ткани располагались позади них. Толпа зрителей заполняла остальную часть зала суда и галерею, шедшую по кругу внутри купола — мужчины в сюртуках, жилетах и галстуках, шляпы держат в руках, женщины в платьях с кружевными воротниками и широкими юбками на кринолине, волосы разделены на пробор под шляпками-капорами. Генри мог быть среди зрителей, хотя маловероятно, чтобы Изабелла или Эдвард присутствовали на суде; адвокаты известят их о ходе дела. Никому из главных действующих лиц не позволили выступить на суде в качестве свидетелей.
— Миссис Робинсон была нездорова, — сказал Чемберс, — и ее муж затем нашел несколько дневников, исписанных ее почерком и составивших в высшей степени экстравагантное повествование об аморальном поступке его жены. Похоже, после знакомства миссис Робинсон с мистером Лейном в Эдинбурге, он, согласно ее дневнику, ей поначалу не слишком понравился, но вскоре она уже чрезвычайно им восхищалась. Она даже подробно описывала, как он выглядел и как был одет. Имеются определенные сведения о более поздних встречах в Мур-парке в тысяча восемьсот пятьдесят четвертом году, убедительно свидетельствующие, что было совершено прелюбодеяние.
Несколько фактов во вступительном слове Чемберса не соответствовали истине. Эдвард Лейн уже был женат, когда Робинсоны познакомились с ним в 1850 году, и тогда изучал медицину, получив звание юриста тремя годами раньше. Изабелла сразу же увлеклась им, судя по ее дневнику; только позже, в пику, она действительно резко о нем отзывалась. И Генри читал дневник Изабеллы в 1856-м, а не в 1857 году. В излагаемую перед судом информацию ошибки закрадывались часто — Генри рассказал свою историю собственному адвокату, который затем проинструктировал барристеров, — но ошибка с датой чтения им дневника могла быть допущена намеренно. Предполагалось, что, узнав о неверности жены, муж станет действовать быстро, и задержка с требованием законной компенсации могла обернуться против него. «Первым делом суд смотрит на то, когда выдвинуто обвинение в супружеской измене, — советует справочник 1860 года по бракоразводным делам, — соответствует ли дата обвинения дате совершения преступного деяния и дате, когда о нем стало известно стороне, заявляющей об этом». Любая несостыковка во времени даст повод предполагать, что Генри примирился с изменой Изабеллы либо сговорился с ней, чтобы расторгнуть их брак. И то и другое не позволяло получить развод.
— Я предлагаю, — сказал Чемберс, — представить в качестве доказательства определенные дневниковые тетради миссис Робинсон. Они установят вину миссис Робинсон, но я вынужден признать, что сомневаюсь, посчитает ли их ваша светлость достаточными для обвинений против мистера Лейна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
