одни лишь взрослые и никто из подростков моего возраста о них и не подозревал.
На ежемесячные собрания избирателей Эбердина всегда приходило много народу, кроме того, их еще и транслировали в прямом эфире по нашему местному кабельному каналу. Поначалу, во время своего выздоровления, отец смотрел их по телевизору, стоящему в спальне. Не знаю, посмотрел ли он хоть одно такое заседание до того, как с ним приключилась беда, но после этого он не пропустил ни одного. А поправившись, отец начал ходить на них. И на каждом заседании он выступал в роли оппозиционера и нарушителя спокойствия. Это могли быть повышение платы за парковку на главной улице, смета затрат на ямочный ремонт дорог или расхождение с остальными присутствующими по отдельным положениям строительных норм и правил. Иногда отец заранее заготавливал целую речь. И поскольку этого требовали правила, регулирующие широкое обсуждение каждого вопроса, мэру и членам его кабинета приходилось слушать, как отец все бубнит и бубнит. Но мы с мамой по большей части приветствовали его участие в заседаниях совета, потому только по таким случаям он выходил из дома.
Я услышала, что сзади ко мне подходит мама. Будто почувствовав охватившую меня тревогу, она тихонько сжала мое плечо.
Чудно было наблюдать, как вокруг, шаркая, ходят люди в домашних тапочках и пижамах, и я в основном смотрела в пол. Мне не хотелось увидеть полуодетым кого-нибудь из своих учителей или хуже того – директрису Банди. Несколько человек тепло поздоровались с моей мамой. Люди вели себя с ней так, будто она была полной противоположностью моему отцу. Куда бы в Эбердине мы с ней ни пошли, обязательно находился какой-нибудь старичок или старушка, которые лезли из кожи вон, рассказывая, какая моя мама чудесная медсестра и как замечательная она за ними ухаживала.
– Джилл! – К нам подбежала миссис Дорси и обняла мою маму так крепко, что едва не опрокинула ее на пол. – Я звонила тебе, не переставая!
– Извини. Должно быть, я положила свой телефон на самое дно чемодана.
Миссис Дорси испустила вздох глубокого облегчения:
– Я надеялась, что ваша семья в безопасности… но никогда нельзя быть уверенным на все сто.
– А ваш дом в порядке? – спросила мама.
Миссис Дорси кивнула:
– Пока что да. Подвал затопило, но этим все и ограничилось.
Они снова обнялись, на этот раз более нежно.
Потом подруга моей мамы взяла ее за руку:
– Пойдем. Я оставила для вас три раскладушки рядом с теми, на которых расположись мы. Это около трибун.
– А где Морган?
– Пошла искать Элизу.
Хромая и шаркая, к нам подошел отец, он принес две чашки кофе и всякую выпечку. Пожалуй, ее хватило бы на пятерых человек. Мама и миссис Дорси заметили это тоже и посмотрели на отца с укоризной.
Но он проигнорировал нас всех, а может быть, его мысли просто были заняты другим.
– Хоть одна из вас видела стоящие на парковке фургоны Инженерного корпуса сухопутных войск? – спросил отец.
– Должно быть, я их не заметила, – сказала миссис Дорси.
– Джим, Энни зарезервировала для нас три раскладушки рядом со своими, – сообщила мама.
Вместо того чтобы сказать «спасибо», отец внимательно оглядывал спортзал.
– Тут творится что-то странное, – заявил он.
Не обращая на него никакого внимания, миссис Дорси, заметив в руке моей мамы чемоданчик с бумагами, сказала:
– Джилл, даже не смей говорить мне, что ты опять собираешься заняться своими историями болезни. Неужели ты хоть этой ночью не можешь немного отдохнуть?
– Я все равно не засну, – робко ответила мама. – Лучше уж я займусь чем-нибудь полезным, вместо того чтобы лежать без сна, считая овец. Ведь верно?
Тем временем отец окидывал зал скептическим взором.
– Хотел бы я припереть одного из этих инженеров к стене, – пробормотал он. – Уверен, я смог бы добыть у него кое-какую информацию. Если только им не приказали ничего нам не говорить…
Нет, мне пора смываться.
– Пойду поищу Морган.
Я шла по коридорам, заглядывая в классы и сжимая в руке свой разряженный телефон. Мне навстречу все время попадались ученики из старших классов нашей средней школы, они пробегали мимо меня по коридорам или сидели на ступеньках лестниц. Было непривычно и чудно находиться здесь в такой поздний час. У меня даже появилось такое чувство, будто я нахожусь где угодно, но только не в школе. Может быть, потому, что нормальные дневные правила здесь сейчас не действовали. Не будет ни звонков, ни посещения уроков, и можно свободно входить и выходить из любых классов, стоит только захотеть.
В конце концов я разыскала группу девочек из моего класса: Эмму, Сару, Фрэнсис, Джун, Лису и Морган, – сидящих в кабинете английского языка. Они поставили парты в круг, и каждая девушка сидела на столешнице одной из парт, болтая ногами. Некоторые были в нормальной одежде, другие уже переоделись в пижамы.
Я распахнула дверь и исполнила индейский танец – заклинание для вызывания дождя, то есть запрыгала на одной ножке, хлопая ладонью по открытому рту. То, что творилось вокруг нас, было стопудово страшно, но, по крайней мере, завтра нам всем не придется ехать в школу. И сейчас я хотела напомнить девчонкам об этом – о том, что во всем этом кошмаре есть как-никак хоть один плюс.
Все вздрогнули и посмотрели на меня. Морган соскочила со своей парты и, подбежав ко мне, тихо прошептала:
– Где ты была? Я тебе обзвонилась!
Я показала ей свой разрядившийся телефон.
– Что тут происходит?
Лиса приложила палец к губам и прошептала:
– Тсс!
– Девочки, вы все еще там? – произнес чей-то тихий, слабый, дрожащий голосок.
Кто-то говорил по громкой связи.
Морган схватила меня за руку и потянула туда, где на парте лежал чей-то телефон.
– Да, Элиза, мы здесь.
Я огляделась по сторонам. Элизы в комнате не было.
Черт!
– Если честно, нам так повезло, – всхлипывая, сказала Элиза. – Мы уехали из церкви вместе с Морган, но тут моему отцу пришло в голову, что надо еще заехать в супермаркет за продуктами и еще какой-то мелочовкой, потому что по воскресеньям там всегда бывает мало народу. Если бы вместо этого мы поехали прямо домой, мы бы, скорее всего, погибли.
Я проглотила застрявший в горле ком.
– Даже не говори таких слов, – прошептала Морган, еще сильнее сжав мою руку.
– Наш дом затопило, а потом начала уходить земля. Все унесла река. Вообще все.
Мне тут же пришла в голову идея. Шутка о том, как мать Элизы будет теперь тащиться, покупая новую мебель. Она была просто одержима украшением своего дома
