за столом с видом человека, которому показалось приведение и предсказало его будущее, и он сидел, переваривая то, что услышал и ловил ушами то, что они читали хором.
Все дальше было, как в приключенческих романах. И видимо похитители Гельмута их читали, так как не придумали ничего нового. Родителям мальчика было назначено место и время, куда они должны были принести деньги, и конечно же, это было за чертой города. Северный пригород столицы — Уйпешт, был определен в записке и его окраина, где находилась свалка. Туда и должен был прибыть Миррано с деньгами. Времени дали до утра. И все разом обернулись к главе семейства Хевеши — Старому еврею. И, глаза Хелен с виноватым выражением захлопали ресницами, чуть не вытягивая из своего сердца эти унизительные слова:
— Папа, ты дашь денег?
Он скривился в недовольной гримасе и стал произносить те нравоучительные слова, которых и боялся Миррано и они его злили. А боялся он, что его гордость взыграет, в самую неподходящую минуту, что он не выдержит этого всегда пренебрежительного отношения венгерских сливок общества к малому мещанству, которые только своими знаниями и трудом добывают себе хлеб на пропитание. И глубоко вздохнув, Миррано сжал зубы, чтобы держать себя в «узде» как он выражался.
— Да… — вначале протянул старый Хевеши и постучал ладонью по столу. — Докатились. Внуки встали на большую дорогу …
Но тут Хелен взвизгнула:
— Папа! Сейчас не до этого. Ты всегда сгущаешь краски, до большой дороги еще очень далеко!
Но она, как всегда, напоминала малого ребенка в своих возражениях и её уже никто всерьез не воспринимал. Старый Хевеши встал с места и повысил голос, ему необходимо было высказаться и оставить последнее слово за собой.
— Будет. Большая дорога будет, в такой семье, с такими корнями, с таким воспитанием — года через два и большая дорога будет!
Михаэль только из глубины комнаты подал осторожный голос, но полный несогласия.
— Дедушка, почему ты говоришь внуки? Я очень далек от стиля жизни Гельмута.
Старый Хевеши посмотрел в его сторону, и все переглянулись, уж слишком как-то по-взрослому выразил свои мысли Михаэль, так, что Игн даже улыбнулся несмотря на то, что до веселья было так велика пропасть!
— Если бы ты был так далек, как ты говоришь, Михаэль, то не позволил бы своему брату стать картежником и, прости меня, Дева Мария, таскаться в бордели, уже в этом возрасте! — и тут всем стало смешно. Так как у него брови неимоверно прыгнули вверх и он не столько из желания кого то уколоть, сколько из своего внутреннего удивления и не полного доверия ко всему тому что узнал, произнес эту фразу. — Уму не постижимо! В этом возрасте зарабатывать на проститутках! Мой отец и прадед в могиле давно перевернулись!
— Вы не понимаете… — не выдержал Миррано, но Игн дернул его за локоть так, что ему пришлось резко замолчать и тем более Хелен так выразительно одарила его взглядом негодования!
— Папа. Я прошу тебя! — вновь перекинула Хелен свой выразительный взгляд с супруга на отца. — Все потом, здесь все на нервах. Нам надо точно знать, мы можем надеяться или нет? Время не терпит!
Резко дернув плечом, как бы откидывая от себя весь негатив, отец Хелен сорвался с места и пошёл прочь. Все услышали, как входная дверь громко ляпнула и гул некоторое время прокатывался по квартире. В спальне снова раздался плач малюток. Но Хелен не проявила никакого внимания. С ними была нянечка.
Миррано развел руками.
— Так это что? А сказать что-то конкретное трудно?
Но Хелен уже всё поняла. Отец пошел за деньгами. И тяжело опустилась на стул, её рука заметно дрожала, она потирала лоб и постоянно сморкалась в платок. Все последовали её примеру и нашли себе места в гостиной, чтобы переждать возвращение старого Хевеши с деньгами. Миррано только буркнул себе под нос:
— Так откуда же он знает, сколько надо, не спросил, не посчитал?
Хелен махнула на него рукой.
— В этом не беспокойся.
Утром, плотный туман, словно участник похищения, не спешил рассеиваться и мирно стелился по земле на пустыре, где находилась старая, гниющая пригородная свалка. Закрывая носы повязками, Игн и Миррано почти вслепую продвигались в пространстве. Всклоченные волосы Миррано делали из него книжного персонажа. Как Карабаса из детской сказки о Пиноккио. Игн был и внутренне и внешне спокойнее. Не пойти он не мог, но они опасались, что двое мужчин вызовут опасение и это — спугнет похитителей.
Миррано медленно крутился на месте, потому что на расстоянии трех метров от себя, он уже ничего не видел.
Игн съежился от сырости.
— Надо же, такого тумана я лет десять не видел, словно сама природа вникает в нашу ситуацию.
— Да уж… — протянул Миррано. — Как только увижу этого засранца, высеку, так высеку! — и его кулак нарисовался перед носом Игн.
Тот с пониманием отвел его кулак от своего лица.
— По-моему, это уже не к чему, мальчишка вырос и битьём ничего не изменишь.
— Да уж… — опять задумчиво протянул Миррано, напрягая всё свое зрение, чтобы увидеть хоть какие-нибудь силуэты сквозь туман. И вслушивался в каждый шорох. Деньги лежали в сумке, на большом ремне, который он перекинул слева на право через плечо, чтобы из-за тумана, её у него не вырвали из рук. Никакого страха он не испытывал, но нервы были никуда! Толи, как и Игн от сырости, но холода он не ощущал, то ли от нервного перенапряжения, во всем теле господствовала мелкая дрожь и на это он злился еще больше. — Черт бы побрал этот туман, и так в подвешенном состоянии! Ничего не видно дальше носа.
Послышался шорох, Игн и Миррано насторожились, но шорох приближался к ним, кто-то быстро, почти бегом ступал по песку и у них сердце заколотилось учащенно, а слух превратился в огромный слуховой локатор, как у летучих мышей. Напряглись и взгляды устремились в сторону приближения человека. По шагам было уже понятно, он бежал один. И это было странно.
В туман нырнула темная фигура, какого-то «низкорослика» и резко остановилась, перед стеной стоящих рядом друг
