А мы оказались тут, в мире, который могли разделить между собой.
Алек ждал в коридоре, пока я переодевалась в свое простое дневное платье, а затем мы пошли посмотреть, какие развлечения предлагает третий класс.
Какое-то время мы просто гуляли по падубе третьего класса. Может, вид отсюда и не такой впечатляющий, как с палуб первого и второго класса, — мы видели их над собой, — но морской воздух не менее свеж, и солнце светит так же ярко. Маленькие ирландские девочки, которых я заметила раньше, решили, что наша скамейка — это их дом: не шикарный домик для куклы Венди, как можно было ожидать, а настоящий форт, призванный охранять их от индейцев, которые непременно появятся в ту же минуту, как они ступят на землю Америки.
— Вы можете сидеть тут и разговаривать, если согласитесь стоять на страже, — сказали нам солдаты, представившись и дергая друг друга за хвостики.
— А кого мы охраняем? — очень серьезно спросил Алек.
— Пленницу! — ответила Колин и показала на куклу под скамейкой.
— Она выглядит очень опасной. — Алек нахмурился. — А что нам делать, если она решит совершить побег?
Старшая сестра Колин, Мэри, выпрямилась еще более царственно, чем это получается у леди Регины, и мрачно ответила:
— Застрелить насмерть.
— Да, мэм. — Я отдала честь, и Алек тоже.
На палубе играли не только эти девочки. Мальчики запускали волчки, крохотные младенцы прыгали на руках у матерей, чуть более старшие девочки смотрели на Алека с неприкрытым томлением, а на меня бросали такие ревнивые взгляды, что мне следовало бы умереть от ужаса на месте. Я смеялась не переставая. Похолодало, Алек надел на меня свой пиджак. Такая мягкая и теплая шерсть! Я подумала, что таким же будет его объятие.
— Вы были похожи на этих мальчишек? — Я показала на одного из сорванцов, изображавшего охотника на медведя. Медведем был его братишка.
— Вовсе нет. — Алек откинулся назад одновременно со мной, наши плечи слегка соприкоснулись. — Я был тихим мальчиком, прятался на чердаке и читал рассказы в журналах. Та роковая охота была всего третьим путешествием за всю мою жизнь. Наверное, мне следовало и дальше просто читать журнал «Олл стори»[7].
— Зато теперь вы живете в собственной фантастической истории.
Алек расхохотался так громко, что на нас начали оглядываться.
— Ты знаешь, что ты единственный человек, который сумел над этим… сумел над этим пошутить.
— Дело не в том, что я не принимаю всю эту историю всерьез. В смысле, то, через что вам приходится проходить.
— Я понимаю. Но смех, оказывается, помогает.
Прежде чем я успела что-нибудь ответить, послышался голос Мириам:
— А я думала, ты сегодня проводишь время в первом классе.
— Смена пейзажей, — оглянувшись, сказала я.
Мириам шла к нам, и ее длинные черные волосы развевались на ветру. Она выглядела такой красивой в этом послеполуденном свете, что я даже испугалась, — не будет ничего удивительного, если Алек не сумеет отвести от нее взгляд.
Но когда Алек произнес:
— Тесс, ты представишь меня своей подруге? — в его голосе не прозвучало ничего, кроме обычной вежливости.
— Мириам Нахас, это Алек Марлоу. Алек, это Мириам. Она моя соседка по каюте.
Мириам узнала имя и вскинула бровь. Она не ожидала увидеть его здесь, это уж точно.
— И что побудило вас покинуть комфорт первого класса, мистер Марлоу?
— Пожалуйста, называйте меня Алек. И нам больше нравится общество тут, внизу.
— Больше, чем мистер Джон Джекоб Астор? — Мириам скрестила на груди руки, твердо вознамерившись испытать его, и я сообразила: таким образом она испытывает каждого.
— Астор как раз ничего, если, конечно, ему не перечить. Но в общем и целом общество там… это сборище накрахмаленных рубашек.
Ее лицо затуманилось. Знание английского языка в первый раз на моей памяти подвело Мириам.
— Накрахмаленных рубашек?
— Да ты понимаешь, — вмешалась я. — Накрахмаленных так сильно, что они шевельнуться не могут!
Алек моментально изобразил это, выставив вперед грудь, как какой-нибудь любитель сигар в курительном салоне. Мы с Мириам хором рассмеялись. Она кинула на меня взгляд, означающий: «Ну, не так уж он и плох».
Тут на палубе появился еще один человек, с безумным видом озирающийся вокруг. Я потрясенно узнала его:
— Нед?
— Вот ты где! Что ты сделала с леди Региной? Она бесится, как мокрая кошка! — Тут Нед заметил Алека и, хотя до сих пор его не встречал, сразу понял, что перед ним джентльмен. — Прошу прощения, сэр. Не хотел вам мешать.
— Это я рассердил леди Регину, — сказал Алек, что было весьма великодушным толкованием событий. — Но с тобой все будет хорошо, правда, Тесс?
Он произнес это с убежденностью, напомнившей мне о том, что скоро я оставлю службу у Лайлов. Ну почему я позволила ей так сильно меня напугать, хотя ее власть надо мной заканчивается? Я сделала глубокий вдох:
— Да, все хорошо. Это она послала тебя вниз за мной, Нед? О, извините — Мириам, Алек, это Нед Томпсон, лакей Лейтона Лайла и мой хороший друг. Нед, это Мириам, моя соседка по каюте, и Алек… он хоть и не лакей, но тоже мой хороший друг.
— Приятно с вами обоими познакомиться. — Нед сильно напрягся и сделался ужасно чопорным. — Нет, она просто в дурном настроении… я имею в виду, ее милость выразила свое неудовольствие.
— Да ладно тебе, — сказала Мириам. — Алек вовсе не накрахмаленная рубашка.
Алек одними губами произнес: «Отлично!» Она улыбнулась. Хотя Мириам мало к кому относилась одобрительно, Алек явно прошел испытания.
— Он нормальный, Нед, правда, — сказала я. — И если мне нужно подняться наверх и еще раз выслушать, как она на меня орет, так и скажи.
Нед пару раз перевел взгляд с меня на Алека, все еще сомневаясь, потом расслабился и снова стал самим собой:
— Как я сказал, бесится, как мокрая кошка. Было бы даже забавно посмотреть, если бы она не начала швыряться туфлями. Трудно смеяться, когда приходится уворачиваться.
Я не выдержала и захихикала:
— Скажи, скажи, что она попала в Хорн!
— Почти! Будь я на твоем месте, ни за что бы не пошел наверх. Оставь все до завтра, оно и тогда будет паршиво. — Нед сел на скамейку рядом с нами. — Мне выпал свободный часик, вот я и решил проведать, как ты тут. Лейтон опять ушел с этим своим русским графом.
Мы с Алеком переглянулись. Он прикоснулся к моей руке, прогоняя страх, который я неизбежно ощущала при одной мысли о Михаиле.
«Я причиню боль тому, кого ты любишь».
— А ты, Нед? — спросил Алек. — Ты оставишь службу, когда мы приплывем в Америку? Мне кажется, ты будешь рад попрощаться с Лайлами.
