Какая же дурацкая мысль на пороге жуткой смерти!
Я завопил от ужаса. Багрово-красный зев, с убегающими в утробу зубами, нависал надо мной. Ударила удушающая тухлая вонь. Я рванул клинок, зачерпнул Мощь и, не открывая глаз рубанул. Вокруг все стихло. Я уже в утробе чудовища? Я умер?
— Ничего себе! — раздалось за спиной.
— Вот это да! Он ведь сильнее каждого из нас!
— А сразу так можно было!
Я открыл глаза. Все Идолища, до единого, валялись на полу коридора, перерубленные на куски. Полупрозрачная серая жижа заляпала все вокруг. Да на стенах, отпечатались оплавленные узкие следы, словно по ним провели гигантским раскаленным ножом.
Кажется, мой уровень перестал быть секретом. В смертельной опасности, я зачерпнул слишком много Мощи, а СК-7 усилил эффект. Ладно, потом постараюсь всех убедить, что это просто случайность. Если «потом» настанет.
По коридорам корпуса заметались пронзительные звуки. Новые твари!
— На хрен все! — бросил Сладов. — Укроемся в подвале, будем отбиваться там, когда они сломают двери.
Во-первых, меня совсем не порадовало слово «когда», вместо «если». А во-вторых, а сразу так можно было?
Нам открыли, и мы укрылись за стальной дверью. Нас закидали вопросами, справились ли мы с Идолищами, есть там еще монстры или мы убили всех, кто из нас пострадал.
— Мы справились с первой волной, но новую атаку не выдержим, — ответил Сладов. — Будем держать оборону здесь. Других проходов в подвал нет?
— Дверь на улицу, — ответил Савельев, — но она заперта на засов.
Из коридора послышались приглушённые шлепающие шаги. Шаги приблизились. Дверь сотрясли несколько ударов. Затем, если верить звукам, чудовище отошло от двери.
Удар клинком, уничтоживший всех Идолищ, изрядно вымотал меня. Нет, я все еще мог сражаться. Но уже без таких резких применений Мощи. Да, силовое оружие, отличная вещь, особенно для слабаков, как я.
Все напряженно прислушивались к происходящему за дверью. По всему подвалу горело тусклое освещение, и я осмотрелся, стараясь увидеть местного гениального сыщика, следователя Кадлаева. Есть у него одна вещица, столь необходимая мне. Но полицейского нигде не было.
Подвал был устроен на подобии отдельных помещений. В каждый новый «отсек» вел узкий проход. Если бы Петр Сергеевич озаботился установить в каждом проеме по стальной двери, подвал превратился бы в неприступную крепость.
Может быть, лейтенант ушел в другое помещение? Да и людей, возле двери, было явно меньше, чем сюда входило. Не все нашли в себе силы находиться у самого входа. Пожалуй, лучшего момента, чтобы забрать флэшку у полицейского, у меня не будет.
Попыток ворваться со стороны дверей не предпринималось. Возможно, чудовища отступили. Или разрабатывают план, как лучше проникнуть сюда. Переговариваться же они умеют. Я подошел к тренеру.
— Илья Андреевич, может быть, стоит еще раз проверить дверь на улицу? — спросил я, надеясь получить от нашего главнокомандующего разрешения на это.
Впрочем, Сладов вполне оправдал мои надежды:
— Пойдешь один, остальные нужны мне здесь, если твари решат взломать дверь. Что не так, сразу беги сюда, а еще ори на ходу, я сразу пойму, что дело труба.
Я кивнул. Прихватив с собой СК-7, двинул в соседнее помещение. Там сидели несколько человек. Кадлаева не было. Прошел в следующее, нашел там девушек, в том числе и с моего курса: Айгуль, Таньку и Марию. Айгуль сидела мрачная, тяжело дыша носом, словно изо всех сил сдерживая, то ли гнев, то ли рыдания. Зато Танька не сдерживала себя! Ревела, уткнувшись в плечо Машки. Ее плечи тряслись, руки без конца терзали Машкину куртку.
Спокойней всех выглядела Мария. Одной рукой придерживая руку Таньки, другой, она гладила ее по голове. Лицо спокойное, губы сжаты.
— Привет, — сказал я.
— Что там, Миш? — порывисто спросила меня Айгуль.
Машка тоже смотрела на меня. Даже Танька, прекратила рыдать и подняла покрасневшее зареванное лицо.
— Пока нормально. Но опасность сохраняется.
Танька зарыдала вновь.
— Мог бы на первой фразе остановиться, — высказалась Мария.
Мог бы, мог бы. А потом, раз! И перед вами неожиданно появится безголовое чудо. Хотя, какая разница, неожиданно или ожидаемо. Все равно ведь сожрет, если хваленые идолобрцы не прибудут. Хе, идолоборцы!
— Вы тут, следователя не видели?
— Который тебя арестовал? — перестав рыдать, на мгновение, спросила Танька.
— Он меня не арестовывал, — соврал я. — Так видели или нет?
— Туда ушел, — ткнула в сторону следующего помещения Айгуль. — Кажется, он не в себе, бормотал чего-то, сам с собой разговаривал.
— Версии прорабатывал, наверное, — буркнул я. — Ладно, пойду я. Надо мне дверь на улицу проверить.
— Она там, через пару комнат.
Махнув девчонкам на прощанье, я двинулся дальше. Совсем обезумел от страха сыщик наш, пытается забиться в самый дальний угол. Лучше бы там, возле дверей на лестницу был, помог бы чем-нибудь. Понятно, что Мощью он не владеет, но дверь то, в случае чего, помог бы удержать. Здоровый мужик, вроде.
В предпоследнем помещении никого не оказалось. Не нравится мне, что следователь идет прямо к дверям на улицу. Не задумал ли свалить через них? При виде безголовых он аж в уме повредился. Я, кстати, заметил. Некоторые, до ужаса боятся Идолищ. Ну, то есть бояться их надо, монстры конфетами не угощают, но вот такой сверхъестественный ужас. Прям ненормально это. Я подобное у Карпова видел, когда он разглагольствовал, что, мол, сожрут его Идолища, поэтому и Настьку продал.
Из последнего помещения раздались бухающие звуки. Словно кто-то долбил по железу чем-то тяжелым. Вот же, черт! Сжимая в руке клинок, я побежал на звук.
Глава 15
Первое, что я увидел — трое парней с моего курса, стояли возле двери ведущей наружу. Один из них, да вроде тот самый Павлик, Танюхин кавалер, бил железной чушкой по толстому засову. Засов, железный штырь в руку толщиной, похоже последний раз закрывали еще при Иване Грозном, если такой монарх был в этом мире. Дело шло туго, но все же продвигалось. Покрытый ржавчиной запор поддавался.
— И, что вы тут делаете? — спросил я.
Все трое повернули ко мне бледные лица. У Пашки по лицу катился пот.
— Нас дверь поставили сторожить, — не совсем в тему ответил Павлик.
— А вы чем занимаетесь?
— Открываем ее.
— Это я вижу, зачем?
— Он нас заставляет, — указал мне за спину один из товарищей Павлика.
Я обернулся. На меня смотрел вороненный ствол служебного пистолета, сжатый в руках следователя Кадлаева.
— Бросай свою сабельку! — приказал он.
Можно было бы рискнуть, попытаться ударить полицейского Мощью, но его безумные глаза четко давали понять — нажать на
